Хирурги
Заметила одну удивительную закономерность: я умею, или думаю, что умею описывать лишь свои собственные переживания, воспоминания, ощущения, опыт и события.
Писательский талант сродни актерскому. Нужно уметь перевоплотиться, влезть в шкуру своих героев, отмотать назад пряжу веков и поколений. Просидеть до дыр штаны в библиотеке.
И создать. Создать нечто, что оставляет шрамы и рубцы на душах читателей. То, что невозможно забыть. Как раз этого мне и не дано, лавры творца мне не светят, да не очень-то и хотелось. Так что оставь надежду всяк под кат влезащий - там опять про меня.
Сижу на работе, чищу мандарин. Чищу медленно, с неохотой. Отрываю от долек белые прожилки. Мне б лучше колбаски жирненькой, или на худой конец кусочек свиной рульки на кусочек черного хлебца, смазанного растительным маслицем и втертым чесноком с солью. А нельзя, вот ведь незадача. Всегда казалось, что врачи, болезни, операции - это не про меня. Здоровье - это нечто само собой разумеющееся. То, что незыблемо. И когда в твоем организме начинаются землетрясения - это что-то, повергающее в шок. Когда вдруг оказывается, что ты не желчна по характеру не потому, что такая вся из себя добрая и пушистая, а потому что в пузыре том самом желчи то уже и нету. Кончилась вся, даже не успев реализоваться и отыграться на окружающих. Камни там одни.
Боязливо просунула нос в кабинет хирурга. "Здравствуйте, доктор", - удивительное состояние, когда видишь в первый раз человека, которому тебе придется доверить свою жизнь. И все зависит от тактильных ощущений. Боже, мне не нравится его нос! А все дурацкие журналы твердят о том, что размер носа - показатель размера полового органа мужчины. У него маленький и немного сдвинутый в левую сторону нос. Это значит, что женщине тут делать нечего. Значит не женат, ну кто женится на маленьком и сдвинутом носе? Так, налицо сексуальная неудовлетворенность, а это стресс для мужчины. Это значит, что оперировать меня он так и будет - сексуально неудовлетворенный. А кто знает, что в таком состояни наоперировать можно...
- Фрау Манн?
- А? Чего? Простите доктор, я не расслышала...
- Фрау Манн, Вам не о чем волноваться, мы сделаем лишь три надреза, - показывает на пупок и две точки на животе. - Я гарантирую минимальную потерю крови.
Так, теперь еще и пупок. Мой очаровательный, классически закрученный невыпирающий пупок - моя гордость. Меня уже не волнует чего он мне там вырезать будет, меня волнует как будет выглядеть мой пупок после операции.
- Доктор, Вы ведь не испортите мне мой пупок?
- Ну что Вы, милая фрау, как можно испортить такую красоту!
Все, я готова к операции. Судьба желчного пузыря и пупка решена. Господи, в какие дебри может завести женская логика.
Раннее утро, операционная. Я лежу на каталке, рядом со мной медсестра. Уже вкололи успокоительное, но я балагурю с ней, чтобы напрочь удавить в себе страх, страх не проснуться. Самое страшное в операции не сам ее процесс, которого не осознаешь, а наркоз. У меня повторяется каждый раз один и тот же кошмар.
Меня перевозят в операционную и намазывают живот йодом. Я никак не могу понять, почему каждый раз меня раскладывают на хирургическом столе в форме креста. Запрокидываю голову и вижу анестезиолога.
- Доктор, давайте я расскажу вам анекдот, - я уже с трудом ворочаю языком.
- Конечно, рассказывайте, - анестезиолог мягко накладывает маску на мое лицо.
- Стук в дверь. Мужик открывает. На пороге стоит смерть. "Ты кто?" - спрашивает мужик. "Смерть." "Ну и что?" "Да в общем-то и все."
Я не помню, рассказала ли я анекдот до конца или нет. Перед глазами американские горки без рельс. Какие-то жуткие звуки, которых я в реальной жизни никогда не слышала. Безумная смесь между громким жужжанием и чавканьем непотребного созданья. Невыносимо действующий на нервы звук, который невозможно унять. Я увязла в какой-то пенопластной субстанции, которая жужжит и чавкает. И я пытаюсь спросить эту субстанцию: "Когда я выберусь отсюда? Где мой привычный мир?" А в ответ слышу лишь мерзкое похахатывание и уверение, что отсюда, из параллельного мира выхода нет.
Медленно прихожу в себя. В двухместной палате храпит старушка. На дворе день, но я его не замечаю, так же как не замечаю моих детей около кровати, стоящих с цветами. Я еле ворочаю языком, я все еще отплевываюсь от этого страшного, загробного пенопласта в который была так долго погребена.
Самое ужасное, что я не могу сходить в туалет лежа. Не могу. Хоть удавиться. Услужливая медсестра подкладывает под меня судно. Проходит два часа и я встаю. Медленно ползу в туалет.
Я все еще жива.
P.S. Простите, мои дорогие за волнования, операцию мне делали уже года 4 назад. Я здорова другими болячками и радуюсь жизни!
Писательский талант сродни актерскому. Нужно уметь перевоплотиться, влезть в шкуру своих героев, отмотать назад пряжу веков и поколений. Просидеть до дыр штаны в библиотеке.
И создать. Создать нечто, что оставляет шрамы и рубцы на душах читателей. То, что невозможно забыть. Как раз этого мне и не дано, лавры творца мне не светят, да не очень-то и хотелось. Так что оставь надежду всяк под кат влезащий - там опять про меня.
Сижу на работе, чищу мандарин. Чищу медленно, с неохотой. Отрываю от долек белые прожилки. Мне б лучше колбаски жирненькой, или на худой конец кусочек свиной рульки на кусочек черного хлебца, смазанного растительным маслицем и втертым чесноком с солью. А нельзя, вот ведь незадача. Всегда казалось, что врачи, болезни, операции - это не про меня. Здоровье - это нечто само собой разумеющееся. То, что незыблемо. И когда в твоем организме начинаются землетрясения - это что-то, повергающее в шок. Когда вдруг оказывается, что ты не желчна по характеру не потому, что такая вся из себя добрая и пушистая, а потому что в пузыре том самом желчи то уже и нету. Кончилась вся, даже не успев реализоваться и отыграться на окружающих. Камни там одни.
Боязливо просунула нос в кабинет хирурга. "Здравствуйте, доктор", - удивительное состояние, когда видишь в первый раз человека, которому тебе придется доверить свою жизнь. И все зависит от тактильных ощущений. Боже, мне не нравится его нос! А все дурацкие журналы твердят о том, что размер носа - показатель размера полового органа мужчины. У него маленький и немного сдвинутый в левую сторону нос. Это значит, что женщине тут делать нечего. Значит не женат, ну кто женится на маленьком и сдвинутом носе? Так, налицо сексуальная неудовлетворенность, а это стресс для мужчины. Это значит, что оперировать меня он так и будет - сексуально неудовлетворенный. А кто знает, что в таком состояни наоперировать можно...
- Фрау Манн?
- А? Чего? Простите доктор, я не расслышала...
- Фрау Манн, Вам не о чем волноваться, мы сделаем лишь три надреза, - показывает на пупок и две точки на животе. - Я гарантирую минимальную потерю крови.
Так, теперь еще и пупок. Мой очаровательный, классически закрученный невыпирающий пупок - моя гордость. Меня уже не волнует чего он мне там вырезать будет, меня волнует как будет выглядеть мой пупок после операции.
- Доктор, Вы ведь не испортите мне мой пупок?
- Ну что Вы, милая фрау, как можно испортить такую красоту!
Все, я готова к операции. Судьба желчного пузыря и пупка решена. Господи, в какие дебри может завести женская логика.
Раннее утро, операционная. Я лежу на каталке, рядом со мной медсестра. Уже вкололи успокоительное, но я балагурю с ней, чтобы напрочь удавить в себе страх, страх не проснуться. Самое страшное в операции не сам ее процесс, которого не осознаешь, а наркоз. У меня повторяется каждый раз один и тот же кошмар.
Меня перевозят в операционную и намазывают живот йодом. Я никак не могу понять, почему каждый раз меня раскладывают на хирургическом столе в форме креста. Запрокидываю голову и вижу анестезиолога.
- Доктор, давайте я расскажу вам анекдот, - я уже с трудом ворочаю языком.
- Конечно, рассказывайте, - анестезиолог мягко накладывает маску на мое лицо.
- Стук в дверь. Мужик открывает. На пороге стоит смерть. "Ты кто?" - спрашивает мужик. "Смерть." "Ну и что?" "Да в общем-то и все."
Я не помню, рассказала ли я анекдот до конца или нет. Перед глазами американские горки без рельс. Какие-то жуткие звуки, которых я в реальной жизни никогда не слышала. Безумная смесь между громким жужжанием и чавканьем непотребного созданья. Невыносимо действующий на нервы звук, который невозможно унять. Я увязла в какой-то пенопластной субстанции, которая жужжит и чавкает. И я пытаюсь спросить эту субстанцию: "Когда я выберусь отсюда? Где мой привычный мир?" А в ответ слышу лишь мерзкое похахатывание и уверение, что отсюда, из параллельного мира выхода нет.
Медленно прихожу в себя. В двухместной палате храпит старушка. На дворе день, но я его не замечаю, так же как не замечаю моих детей около кровати, стоящих с цветами. Я еле ворочаю языком, я все еще отплевываюсь от этого страшного, загробного пенопласта в который была так долго погребена.
Самое ужасное, что я не могу сходить в туалет лежа. Не могу. Хоть удавиться. Услужливая медсестра подкладывает под меня судно. Проходит два часа и я встаю. Медленно ползу в туалет.
Я все еще жива.
P.S. Простите, мои дорогие за волнования, операцию мне делали уже года 4 назад. Я здорова другими болячками и радуюсь жизни!