О природе.
Этой ночью я только вернулась домой.
А встретились мы с Лёхой уже в десять утра. Оба сонные: он от кошмаров, я - от послепоездовой нервозности.
Мы много говорили. Он никак не мог успокоиться и замолчать, хотя, говорят, обычно он тих. Понадобилось семь часов, чтобы мы устали друг от друга, не находили слов, чтобы пропали мысли...
Меня потянуло не на ту тропинку, по которой мы идем обычно. Мне захотелось посидеть посреди леса. И через полчаса мы вышли к разгорающемуся пожару...
Раньше я не могла поверить в то, что от окурка может возникнуть пожар. Но других версий у меня нет. Ни следов культурного костра, ни следов умышленного поджога. Впрочем, во втором я сомневаюсь ещё больше, чем в окурке.
Мы таскали землю в пакете, Лёха топтал золу, не щадя кроссовок. А потом стояли возле выжженного кусочка леса, дышали дымом и думали: каждый о своем.
А встретились мы с Лёхой уже в десять утра. Оба сонные: он от кошмаров, я - от послепоездовой нервозности.
Мы много говорили. Он никак не мог успокоиться и замолчать, хотя, говорят, обычно он тих. Понадобилось семь часов, чтобы мы устали друг от друга, не находили слов, чтобы пропали мысли...
Меня потянуло не на ту тропинку, по которой мы идем обычно. Мне захотелось посидеть посреди леса. И через полчаса мы вышли к разгорающемуся пожару...
Раньше я не могла поверить в то, что от окурка может возникнуть пожар. Но других версий у меня нет. Ни следов культурного костра, ни следов умышленного поджога. Впрочем, во втором я сомневаюсь ещё больше, чем в окурке.
Мы таскали землю в пакете, Лёха топтал золу, не щадя кроссовок. А потом стояли возле выжженного кусочка леса, дышали дымом и думали: каждый о своем.