Выборы Президента: как я работал в комиссии
Как уже писал, я через «Яблоко» подал заявление и стал членом избирательной комиссии с правом решающего голоса на выборах Президента РФ. Я выбрал свой родной участок №418, на котором голосую сам, потому что на прошлых выборах в Госдуму он попал по своим результатам в число двухсот подозрительных. Кроме высокого процента за Едро, мои подозрения в нечестности подтверждались еще и тем, что итоговая явка оказалась почти 90%. Это было очень сомнительно, потому что я специально пришел на участок в половине восьмого, и по виденным мной листам списков избирателей никак не выходило больше шестидесяти процентов.
Работа члена УИК длительная, но подготовительными мероприятиями и дежурствами меня не очень утомляли, потому что оплата повременная, и без меня находились желающие подзаработать. Были даже рады, что заработок в комиссии меня не очень интересует. Поэтому до выборов я только два раза обошел свой дом с извещениями, участвовал в пересчете полученных бюллетеней и еще вычеркивал из бюллетеней выбывшего кандидата в Горсовет.
Настал день выборов, мы собрались в половине восьмого. Процесс голосования и наблюдения за ним - довольно нудное мероприятие. И сразу скажу, что никаких фальсификаций выявлено не было. Прочитав всякие подготовительные материалы и законы, я более-менее хорошо представлял, где можно вбросить и как этот процесс можно выявить. Закон о выборах президента вполне неплох, все стадии хорошо прописаны, поэтому:
во-первых, если действовать по закону, то фальсифицировать невозможно;
во-вторых, а если и мухлевать по-тупому, то эти действия легко выявляются в процедуре подсчета, например, если был вброс, то число выданных по журналу бюллетеней не сойдется с числом вынутых из урн;
в-третьих, если мухлевать с умом, то что-то можно и скрыть, но сам процесс таких фальсификаций сложен; практически невозможно, например, на виду у одиннадцати наблюдателей и, по крайней мере, четырех не предвзятых членов комиссии сидеть и вписывать в журналы вброшенные бюллетени.
Правда, как выяснилось, мало кто эти законы знает, даже председатель комиссии и секретарь то и дело проявляли пробелы в знаниях. Я, прочитав законы по разу, и то больше знал, к тому же очень кстати на участке пришлись соответствующие книжки.
Конечно, неисповедимы мысли фальсификатора. На других участках были выявлены схемы, когда приезжали посторонние люди и голосовали не по открепительным, а просто подходили к «своему» члену комиссии, получали бюллетень, расписывались за любого человека и голосовали. Могло быть у нас такое? Могло. Но для этого надо знать, что позже на участок не придет избиратель, чей бюллетень уже выдали, т.е. надо знать и заранее отметить в журнале, что какой-то человек точно не появится. Я осмотрел списки до голосования, пометок в них не было. И никто из избирателей не говорил, что за него уже расписались.
Когда я был на участке, то наблюдал, чтобы никто из комиссии ничего лишнего в журнал не вписал. Все заполняли, только когда перед ними стоял очередной избиратель. Одна женщина, правда, без конца крутила, листала, пересматривала эти журналы, но потом и она успокоилась.
Меня очень пугала возможность вбросов и вписывания в журналы, когда я и член комиссии от коммунистов пошли по домам с переносными урнами. Но мне помогло то, что явка подсчитывалась не только по журналам, но и два наблюдателя вели независимый подсчет. Цифры сошлись с небольшими отклонениями.
Сейчас вспоминаю, и меня смущает, что некоторые страницы списков были плотно заполнены, люди, внесенные на этих страницах, пришли почти все. Хотя такое вполне может случиться, но надо было присмотреться к ним повнимательнее, нет ли несуществующих или дублирующихся адресов, «мертвых душ». В следующий раз буду умнее.
В целом день прошел спокойно, скандалов не было, наблюдателей не удаляли. Только мне не понравились два момента. Членов комиссии кормили обедом и ужином, и чай был с утра, при этом предлагали выпить водки. Я, естественно, отказался, еще не хватало оказаться не трезвым в случае какого-нибудь конфликта. Еще зампредседателя предлагал пройтись по домам с урнами безо всяких заявлений со стороны избирателей. Мол, явка низкая, будем поднимать. Этот незаконный номер тоже не прошел.
Были ли нарушения. Были, конечно, но такие, к которым и цепляться не стоило, например, бабушки звонили и после двух часов дня, чтобы к ним пришли с урной, мы ходили, хоть и не положено. Еще во время подсчета присутствовал посторонний, как я понял, какой-то начальник из организации, где большинство членов комиссии работают. Но раз он вел себя сравнительно тихо, то и я не выступал.
После окончания голосования провели подсчет. Процедура, в основном, соблюдалась, все было по порядку. Правда приходилось иногда трясти законом, чтобы точно его соблюдать и не путаться потом. Важно, что число бюллетеней, выданных по журналу, сошлось с числом, обнаруженных в урнах. То есть классических вбросов скорее всего не было.
Трудный момент - сортировка бюллетеней по голосам. Невозможно разглядеть пометку избирателя с нескольких метров. Пришлось подойти поближе, председатель пыталась меня усадить на какое-то «моё» место, но ей это не удалось. А наблюдателям практически ничего не было видно, и они не удосужились подойти ближе. Видимо, надеялись на меня. Так что я практически один контролировал, что именно председатель кидала в пачку за Путина. Не могу сказать, что ошибки исключены, но я ничего не заметил.
В итоге, протоколы были составлены, копии по все форме выданы, в реестр внесены. Всего было тринадцать копий. Председатель поехала в ТИК, я увязался следом, мне было важно, чтобы в ГАС «Выборы» внесли именно то, что мы насчитали. Внутрь меня не пустили, но я не стал добиваться потому, что внесенные цифры, как я узнал по телефону, совпали с протоколом. То есть и на этом этапе фальсификации не было.
Весь процесс завершился в седьмом часу утра.
Результат следующий. Путин получил 58,6%, Зюганов около 19,7%, Прохоров около 8,5%, Жириновский с Мироновым примерно по 6%. Недействительных бюллетеней чуть больше процента. Явка составила 57,1%.
Результат, конечно, не порадовал. Не думал, что стольким людям можно плюнуть в глаза через воровство и прямой обман, а они только утрутся и поклонятся. Удивительно видеть бабушку в ее бедной каморке, голосующую за Путина. С другой стороны, а за кого? Жириновского? Смешно.
Чтобы не создавалась картина благостного честного подсчета скажу, что не везде голосование шло гладко. Встретил двух таких же, как я членов УИК с правом решающего голоса. У них на участках подсчета голосов вообще не производили. Выгнали всех наблюдателей и членов комиссии с правом совещательного голоса, рассортировали бюллетени. Поняли, что результат не ахти какой, написали протокол, какой захотели и всё. Член штаба «Яблока» сказал, что примерно на половине участков голосование прошло без эксцессов, а в остальных УИК были конфликты и фальсификации. Так что я свою задачу выполнил, по крайней мере в нашей комиссии такого не случилось. Не было и беспредела прошлых выборов.
Доволен ли я, что участвовал в таких выборах. Да, конечно, ведь теперь я знаю, как можно заморочить людей, живущих со мной в одном дворе, через оголтелую пропаганду, шельмование реальной оппозиции, жалкие подачки, выкашивание возможных конкурентов и тому подобные нечестные методы.
И еще потому я доволен участием в комиссии, что дело сделано, могли быть и гораздо худшие результаты. Ведь на этом же участке на прошлых выборах «Единая Россия» получила 68% голосов при явке 88%. Бред. Куда прокуратура смотрит? Куда прикажут, конечно.