Лексикон господина полицейского: "Десятирукий восьмих*й с невъе***ной памятью..."
Наткнулся сегодня в новостной ленте на весьма интересный прецедент. Похоже, вслед за модернизацией названия службы - "из милиции в полицию" - руководству МВД дана отмашка модернизировать лексикон личного состава. Негоже господам полицейским употреблять нецензурные выражения при общении с подчиненными, строить замысловатые трехэтажные маты и всячески сквернословить. Инициатива это, конечно, нужная. Но мне кажется, что не так всё просто. Русский мат, ведь помимо нецензурной своей составляющей, несет точный смысловой посыл без растекания мыслью по древу. Определенный контингент людей только и понимает отборный русский мат, а попробуй по другому к ним обратись или обрисуй проблему, свое недовольство, цивилизованным приличным языком? Как об стенку горох! Человек будет таращится на тебя, догадываться, что ты хотел сказать, о чем культурно намекал, и в конечном итоге эффективной коммуникации не состоится. На мой взгляд, очевидным является тот факт, что органы внутренних дел в России, не важно как они называются "милиция", "полиция", хоть бы "рейнджеры-опричники", на сегодняшний день являются той структурой в которой нормой общения есть использование великого и могучего русского мата во всей его красе. Ну, нельзя там иным способом объяснить местному контингенту, почему следует делать вот так, а не этак. Да и недовольство выразить невозможно по другому, чтобы до подчиненного дошло и не возникало больше желания злить своей тупизной начальника. Именно поэтому искоренить русский мат в том месте, где он принят за норму общения, изначально обречено на провал. В качестве доказательства под катом обычная воспитательная работа старшего господина полицейского над младшими. Ну, не могут они по другому!
Глава ГУВД Москвы Владимир Колокольцев намерен лично проверить лексикон отдела внутренних дел "Даниловский" и в особенности словарный ругательный запас начальника Алексея Марьянского. Дело в том, что двое подчиненных написали на Марьяцкого рапорт с приложением диктофонной записи. На ней слышно, как начальник кроет подчиненных отборным матом.
- Что вы девять дней по нему делали? И отправили х*й знает куда, для какого такого опроса? Кого?
- Заявителя.
- Ну тогда я все знаю. А вот эти номера, бл**ь, он закрывать не будет ни х*я, ну правильно, нет? Он, я знаю, у меня три номера. И попи**ил наверх, бл**ь. А оказывается, бл**ь, не три, а сколько? Еще десять сверху, на х*й. Он даже не контролирует: нах*я, у него их нет. А? А тут что должно быть, бл**ь, десятирукий восьмих*й должен в дежурке сидеть, с такой с памятью невъе***ной?
- У кого, Букур, у вас? 11 суток сегодня? А? Кто получал? Артем, ты? Барский получал? Территория чья? Все, идите, пишите рапорт, на х*й, и получите взыскание сто процентов. Пишешь рапорт, вот, о причинах, почему ты это не сделал, бл**ь. Вы зае**ли! Букур, давай, то же самое. У вас там есть, бл**ь, старший, или ни х*я? Либо кого-то надо, на х*й, вышвырнуть, бл**ь, и поставить реального человека, который будет за этим стадом смотреть, бл**ь. Там есть чабан, бл**ь? Кто чабан? Потому что все остальные, извините меня за выражение, те, которых постригать надо раз в квартал.