Дети лейтенанта Шмидта
http://sovsekretno.ru/2006/07/13.html
Между тем революционные события в стране продолжали кипеть, и очень скоро после казни лейтенанта на митингах различных партий стали появляться молодые люди, которые, назвавшись «сыном лейтенанта Шмидта», от имени погибшего за свободу отца призывали мстить, бороться с царским режимом или оказывать посильную помощь революционерам, жертвуя устроителям митинга, кто сколько может. Под «сына лейтенанта» революционеры делали хорошие сборы, но так как партий было много и каждый хотел «воспользоваться случаем», то «сыновей» развелось совершенно неприличное количество. Мало того: откуда-то возникли даже «дочери Шмидта»!
Дальше - больше: появились «сыновья», не имевшие к партиям никакого отношения, а работающие «на себя». Газеты, что ни день, писали о поимке очередного «молодого человека, называвшего себя сыном лейтенанта Шмидта», и эта газетная формула буквально навязла в зубах у обывателя. Около года «дети лейтенанта» вполне процветали, а потом, когда со спадом революционных настроений кончились митинги и сходки, на которых можно было обходить с шапкой публику, распаленную до безумия речами ораторов, они куда-то исчезли, сменив, видимо, репертуар.
В советское время «дети лейтенанта» вполне могли возродиться именно во второй половине 20-х годов, точно совпадая с хронологией романа Ильфа и Петрова. Как мы помним, «Сухаревская конвенция» по инициативе Шуры Балаганова была заключена весной 1928 года, а тремя годами ранее, в 1925-м, отмечали двадцатую годовщину первой русской революции. При подготовке праздника ветераны партии к своему немалому огорчению обнаружили, что большинство населения страны совершенно не помнит или вовсе не знает героев, погибших на баррикадах 1905 года. Партийная пресса ударила в колокола, и имена некоторых революционеров были спешно извлечены из мрака забвения. О них написали массу воспоминаний, им установили памятники, их именами называли все, что хоть как-нибудь было связано с ними или даже вовсе не связано.
Петр Петрович Шмидт в этом отношении настоящий рекордсмен: его посмертная слава перешла все разумные границы. Но второпях партийные идеологи прозевали тот факт, что кандидат в революционные идолы, как говорили тогда в комиссиях по партийной чистке, «не благополучен по родственникам». Дело в том, что сын лейтенанта, Евгений Петрович, в 1917-м октябрьского переворота не принял, примкнул к белому движению и до 1920 года сражался против красных. В финале гражданской войны он ушел за кордон и поселился в Праге. Позже перебрался в Париж, где и умер в 1951 году.