Урок Истории Андрея Чернякевича
Накануне Дня Учителя с мейла уважаемого мной профессора Алеся Смоленчука пришел текст письма, подписанного уже добрыми двумя десятками ученых -- прежде всего, разумеется, историков. Письма в защиту их коллеги, доцента Андрея Николаевича Чернякевича, уволенного из Гродненского университета под надуманным, как любят выражаться белорусские следователи и прокуроры, предлогом -- якобы за опоздание на лекцию. На самом деле, что ни для кого не секрет, для увольнения были две причины.
Первая -- Чернякевич стал одним из авторов учебника "Гродноведение", вышедшего в "Гарадзенскай бiблiятэцы", патроном которой является Рух "За Свабоду" Александра Милинкевича.
Вторая, на мой взгляд, более важная. Чернякевич последовательно выступает против разрушения того исторического Гродно, который мы с ним еще застали в молодости и которого остается все меньше.
Я подписался бы под таким текстом в защиту Андрея Чернякевича в любом случае. Что и сделал сразу же. Хотя бы потому, что считаю себя вправе поддержать его как гродненец, выпускник Гродненского университета 1986 года и ученик его отца, Николая Петровича Чернякевича, человека доброго и светлого. Кроме того, я хорошо помню, какой важной была для меня поддержка всего корпоративного сообщества филологов, журналистов, историков и просто интеллигентных и добрых людей, ставивших подписи под обращением с требованием изменить мне меру пресечения после моего ареста 20 декабря 2010 года. До сих пор я пытаюсь узнать адреса многих их них, чтобы найти возможность поблагодарить.
Но для того, чтобы поставить подпись, у меня было еще несколько причин.
Как и у администрации ГрГУ, чтобы уволить Андрея Чернякевича.
Первая -- запрет на издание научных трудов в издательствах, книгах, газетах и журналах, наконец, в странах, которые почему-либо неугодны власть предержащим, есть позор. Точно так же, как и запрет и сожжение книг, создание спецхранов и так далее. Это мы уже проходили.
Вторая -- скоро День Учителя. И ректор ГрГУ Евгений Алексеевич Ровба по профессии -- тоже учитель, как и Андрей Николаевич Чернякевич. Когда-то мне довелось писать об Евгении Алексеевиче не как об учителе-преподавателе, а как о воспитателе. Ректор, как и каждый администратор педагогического процесса, должен помнить о том, что он прежде всего -- воспитатель. Мне кажется, что Евгений Алексеевич об этом забывает. Вернее, административное начало берет верх над человеческим.
И третье. Из всех наших региональных центров Гродно -- бесспорный рекордсмен по части расправы над историками, осмеливающимися иметь свое собственное мнение, не совпадающее почему-либо с мнением властей. Я не беру межвоенный период, который волею Истории гродненцы пережили, не почувствовав удушающую власть интеллектуального совка и ОГПУ-НКВД, решающего, что следует читать, писать и думать. Но вот после войны -- хватило.
Достаточно вспомнить Бориса Клейна, которого травили, давили, преследовали и лишали права на профессию -- фактически права писать Историю.
Уже в новейшей нашей истории, в самой новейшей, из аспирантуры изгнали Татьяну Касатую -- якобы за то, что она написала не то, что хотелось бы видеть ее научному руководителю Валерию Николаевичу Черепице. На самом деле, как мне -- и не только мне -- кажется, причина в другом -- в гражданской позиции аспирантки. И в том, что как экскурсовод водила она экскурсии по совсем другому Гродно -- не тому, в котором жили люди, травившие Быкова и Карпюка и лишавшие ученой степени Клейна, а по тому, в котором жили Быков, Карпюк и Клейн, по городу свободы и разума.
Сейчас вот -- дело Андрея Чернякевича.
Почему самый европейский из белорусских городов одновременно становится городом торжествующего мракобесия? Не понимаю.
Есть пословица, латинская: Ubi universitas, ibi Europa.
Простите, но, уважаемые коллеги, вы все еще действительно не понимаете, почему ректоры белорусских университетов попали в список невъездных в Европу?! Мол, они всего лишь педагоги? Не понимаете? Я не понимаю, почему там не все ректоры белорусских университетов, в этом списке. Просто -- не понимаю.
И еще. Напоследок. Письмо, авторами текста которого, насколько можно судить, являются его инициаторы, профессор Смолянчук и профессор Кравцевич, два крупных и уважаемых историка Беларуси, заканчивается напоминанием: именно историки ставят итоговую оценку всем личностям, малым и великим, действовавшим и бездействовавшим в тот или иной период существования каждого конкретного государства и всего человечества в целом. Некоторое время назад мне доводилось также высказываться по этому поводу. И я позволю себе повторить в слегка видоизмененном виде свою мысль из той статьи.
Можно уволить доцента.
Можно запретить учебник.
Можно сделать вид, что История начинается с нынешней власти.
Но остановить мысль и Историю невозможно. Как невозможно и повернуть их вспять.
Я прошу всех моих коллег, всех, кто согласен с тем, что я сказал выше: пожалуйста, поддержите Андрея Чернякевича. Просто -- поставьте подпись под письмом в его защиту.
И это еще раз закрепит имя каждого из нас в Истории.
Первая -- Чернякевич стал одним из авторов учебника "Гродноведение", вышедшего в "Гарадзенскай бiблiятэцы", патроном которой является Рух "За Свабоду" Александра Милинкевича.
Вторая, на мой взгляд, более важная. Чернякевич последовательно выступает против разрушения того исторического Гродно, который мы с ним еще застали в молодости и которого остается все меньше.
Я подписался бы под таким текстом в защиту Андрея Чернякевича в любом случае. Что и сделал сразу же. Хотя бы потому, что считаю себя вправе поддержать его как гродненец, выпускник Гродненского университета 1986 года и ученик его отца, Николая Петровича Чернякевича, человека доброго и светлого. Кроме того, я хорошо помню, какой важной была для меня поддержка всего корпоративного сообщества филологов, журналистов, историков и просто интеллигентных и добрых людей, ставивших подписи под обращением с требованием изменить мне меру пресечения после моего ареста 20 декабря 2010 года. До сих пор я пытаюсь узнать адреса многих их них, чтобы найти возможность поблагодарить.
Но для того, чтобы поставить подпись, у меня было еще несколько причин.
Как и у администрации ГрГУ, чтобы уволить Андрея Чернякевича.
Первая -- запрет на издание научных трудов в издательствах, книгах, газетах и журналах, наконец, в странах, которые почему-либо неугодны власть предержащим, есть позор. Точно так же, как и запрет и сожжение книг, создание спецхранов и так далее. Это мы уже проходили.
Вторая -- скоро День Учителя. И ректор ГрГУ Евгений Алексеевич Ровба по профессии -- тоже учитель, как и Андрей Николаевич Чернякевич. Когда-то мне довелось писать об Евгении Алексеевиче не как об учителе-преподавателе, а как о воспитателе. Ректор, как и каждый администратор педагогического процесса, должен помнить о том, что он прежде всего -- воспитатель. Мне кажется, что Евгений Алексеевич об этом забывает. Вернее, административное начало берет верх над человеческим.
И третье. Из всех наших региональных центров Гродно -- бесспорный рекордсмен по части расправы над историками, осмеливающимися иметь свое собственное мнение, не совпадающее почему-либо с мнением властей. Я не беру межвоенный период, который волею Истории гродненцы пережили, не почувствовав удушающую власть интеллектуального совка и ОГПУ-НКВД, решающего, что следует читать, писать и думать. Но вот после войны -- хватило.
Достаточно вспомнить Бориса Клейна, которого травили, давили, преследовали и лишали права на профессию -- фактически права писать Историю.
Уже в новейшей нашей истории, в самой новейшей, из аспирантуры изгнали Татьяну Касатую -- якобы за то, что она написала не то, что хотелось бы видеть ее научному руководителю Валерию Николаевичу Черепице. На самом деле, как мне -- и не только мне -- кажется, причина в другом -- в гражданской позиции аспирантки. И в том, что как экскурсовод водила она экскурсии по совсем другому Гродно -- не тому, в котором жили люди, травившие Быкова и Карпюка и лишавшие ученой степени Клейна, а по тому, в котором жили Быков, Карпюк и Клейн, по городу свободы и разума.
Сейчас вот -- дело Андрея Чернякевича.
Почему самый европейский из белорусских городов одновременно становится городом торжествующего мракобесия? Не понимаю.
Есть пословица, латинская: Ubi universitas, ibi Europa.
Простите, но, уважаемые коллеги, вы все еще действительно не понимаете, почему ректоры белорусских университетов попали в список невъездных в Европу?! Мол, они всего лишь педагоги? Не понимаете? Я не понимаю, почему там не все ректоры белорусских университетов, в этом списке. Просто -- не понимаю.
И еще. Напоследок. Письмо, авторами текста которого, насколько можно судить, являются его инициаторы, профессор Смолянчук и профессор Кравцевич, два крупных и уважаемых историка Беларуси, заканчивается напоминанием: именно историки ставят итоговую оценку всем личностям, малым и великим, действовавшим и бездействовавшим в тот или иной период существования каждого конкретного государства и всего человечества в целом. Некоторое время назад мне доводилось также высказываться по этому поводу. И я позволю себе повторить в слегка видоизмененном виде свою мысль из той статьи.
Можно уволить доцента.
Можно запретить учебник.
Можно сделать вид, что История начинается с нынешней власти.
Но остановить мысль и Историю невозможно. Как невозможно и повернуть их вспять.
Я прошу всех моих коллег, всех, кто согласен с тем, что я сказал выше: пожалуйста, поддержите Андрея Чернякевича. Просто -- поставьте подпись под письмом в его защиту.
И это еще раз закрепит имя каждого из нас в Истории.