юбилейное
Сегодня исполнилось сто лет со дня рождения одного из моих университетских преподавателей -- доцента Гургена Амирхановича Мартиросова.
Он читал у нас на курсе странную дисциплину под названием "научный атеизм". Что в этом было научного, я не знаю. Гурген Амирханович просто рассказывал нам какой-то застарелый учебник -- чуть ли не под редакцией Емельяна Ярославского -- программа того требовала. И слушать в этот момент его было совершенно не интересно.
Но примерно на пятнадцатой минуте лекции -- каждый раз! -- он откладывал конспект в сторону (а конспект был: Гурген Амирханович принадлежал к тому поколению лекторов, которые из уважения к слушателям не могли придти без конспекта) и начинал рассказывать о жизни.
Стоял мудрый старый человек, которого партия и правительство заставили критиковать религию, а он говорил о необходимости веры как стержне для каждого человека. И безразлично, говорил Мартиросов, как называется твой Бог и осознаешь ли ты его именно как Бога. Главное -- чтобы он был в твоей душе.
Он рассказывал нам о тех житейских ситуациях, через которые ему довелось пройти. Потом мы уже узнавали, когда заканчивали университет, что "Гургенчик" мог, отставив в сторону всю свою сдержанность, в глаза назвать подлеца подлецом, подписаться под письмом в защиту опального. Взгляд его вспыхивал.
У него было несомненное чувство юмора.
Я помню, как он рассказал один случившийся с ним анекдот:
-- Звонит мне отец Николай (настоятель одного из гродненских православных храмов). Посоветоваться надо. Мол, побеспокоила его студентка с вопросом: может ли она, комсомолка, крестить ребенка?
-- И что Вы ответили? -- полюбопытствовал я у отца Николая.
-- Посоветовал сходить на исповедь к доценту Мартиросову!
А в старике и впрямь было что-то от духовника.
Он был очень порядочным человеком.
Когда я жил в Гродно, мы дружили с его дочерью Ниной -- вместе ходили в киноклуб "Ракурс".
Его внучка стояла 19 декабря на Площади.
А потом вышла замуж за одного из тех, кто успел отсидеть в тюрьме за Площадь, но был освобожден.
Пусть они будут счастливы.
Он читал у нас на курсе странную дисциплину под названием "научный атеизм". Что в этом было научного, я не знаю. Гурген Амирханович просто рассказывал нам какой-то застарелый учебник -- чуть ли не под редакцией Емельяна Ярославского -- программа того требовала. И слушать в этот момент его было совершенно не интересно.
Но примерно на пятнадцатой минуте лекции -- каждый раз! -- он откладывал конспект в сторону (а конспект был: Гурген Амирханович принадлежал к тому поколению лекторов, которые из уважения к слушателям не могли придти без конспекта) и начинал рассказывать о жизни.
Стоял мудрый старый человек, которого партия и правительство заставили критиковать религию, а он говорил о необходимости веры как стержне для каждого человека. И безразлично, говорил Мартиросов, как называется твой Бог и осознаешь ли ты его именно как Бога. Главное -- чтобы он был в твоей душе.
Он рассказывал нам о тех житейских ситуациях, через которые ему довелось пройти. Потом мы уже узнавали, когда заканчивали университет, что "Гургенчик" мог, отставив в сторону всю свою сдержанность, в глаза назвать подлеца подлецом, подписаться под письмом в защиту опального. Взгляд его вспыхивал.
У него было несомненное чувство юмора.
Я помню, как он рассказал один случившийся с ним анекдот:
-- Звонит мне отец Николай (настоятель одного из гродненских православных храмов). Посоветоваться надо. Мол, побеспокоила его студентка с вопросом: может ли она, комсомолка, крестить ребенка?
-- И что Вы ответили? -- полюбопытствовал я у отца Николая.
-- Посоветовал сходить на исповедь к доценту Мартиросову!
А в старике и впрямь было что-то от духовника.
Он был очень порядочным человеком.
Когда я жил в Гродно, мы дружили с его дочерью Ниной -- вместе ходили в киноклуб "Ракурс".
Его внучка стояла 19 декабря на Площади.
А потом вышла замуж за одного из тех, кто успел отсидеть в тюрьме за Площадь, но был освобожден.
Пусть они будут счастливы.