Парижская любовница
(Опыт сна по Филипу Дику)
Перед входом в кинотеатр мелко топтался дождь.
Афиша за стеклом обещала французскую эротическую картину в ночном блоке. Тьерри закрыл зонт и вошел.
В полупустом зале еще сновал механический разносчик поп-корна, но лампы уже медленно гасли. Экран засветился 24-мя немыми картинками в секунду. В углу тапёр начал медленный аккомпанемент на лакированном контрабасе белого цвета.
...
Тьерри потянулся было к ремню на штанах, когда пара крепких ног звонко высадила дверь зала. Вместе с нею в проход впал кассир с рассеченной скулой. По голым телам на экране заметались тени людей, ворвавшихся следом.
"Жандармы!", заверещал тапёр.
"Merde! И здесь не расслабиться.."
Тьерри сполз с сидения, быстро озираясь по сторонам. Жандармы с криками приближались, выхватывая фонарями редкие лица на задних рядах. Пробравшись на четвереньках между сидениями к пожарному выходу, он выскочил за дверь. Пуля осторожно выбила фонтанчик штукатурки в стене. На выдохе заблокировав ручку зонтом, Тьерри обнаружил, что стоит на улице.
Напротив на трех ножках чернел рояль.
"Присаживайтесь", послышался вкрадчивый голос. Тут же из-за крышки появился его обладатель, полный мужчина с щеткой усов, и жестом указал на стул рядом. "Садитесь и играйте."
Не покачивайся толстяк в воздухе в 20 сантиметрах над землей, Тьерри не обратил бы на его слова никакого внимания. Он сел и положил руки на клавиатуру, приготовившись.
"Steinway and Sons. Хороший инструмент. Что вы хотите, чтобы я сыграл?", спросил он.
"«Танец с саблями» Хачатуряна."
"Пожалуйста."
Надпись Steinway and Sons померкла, и вместо нее по крышке побежали ровные строчки телепатического тайпа.
"Убей толстяка, возьми соль, убей толстяка, съешь запонку, убей...". Приказ перемежался нелепостями, от которых в затылке покалывало. Белые клавиши размякли, а черные стали холодеть. От пота потерял форму ворот рубашки.
"Что-нибудь не так?", участливо спросил левитирующий толстяк, "Не волнуйтесь, я сам передаю эти строчки. Простите мне эту шалость".
"Рацингер приказал вас уничтожить."
"Даже не думайте."
"Дон Сорбалез, я полагаю?"
"Какая разница, вы уже почти покойник, Тьерри."
"Покойник - это ты, предатель!"
Дон Сорбалез взмыл вверх, и Тьерри нокаутировал пустоту.
"Ааарр, вернись!"
"Adios, muertido!"
Перед входом в кинотеатр мелко топтался дождь.
Афиша за стеклом обещала французскую эротическую картину в ночном блоке. Тьерри закрыл зонт и вошел.
В полупустом зале еще сновал механический разносчик поп-корна, но лампы уже медленно гасли. Экран засветился 24-мя немыми картинками в секунду. В углу тапёр начал медленный аккомпанемент на лакированном контрабасе белого цвета.
...
Тьерри потянулся было к ремню на штанах, когда пара крепких ног звонко высадила дверь зала. Вместе с нею в проход впал кассир с рассеченной скулой. По голым телам на экране заметались тени людей, ворвавшихся следом.
"Жандармы!", заверещал тапёр.
"Merde! И здесь не расслабиться.."
Тьерри сполз с сидения, быстро озираясь по сторонам. Жандармы с криками приближались, выхватывая фонарями редкие лица на задних рядах. Пробравшись на четвереньках между сидениями к пожарному выходу, он выскочил за дверь. Пуля осторожно выбила фонтанчик штукатурки в стене. На выдохе заблокировав ручку зонтом, Тьерри обнаружил, что стоит на улице.
Напротив на трех ножках чернел рояль.
"Присаживайтесь", послышался вкрадчивый голос. Тут же из-за крышки появился его обладатель, полный мужчина с щеткой усов, и жестом указал на стул рядом. "Садитесь и играйте."
Не покачивайся толстяк в воздухе в 20 сантиметрах над землей, Тьерри не обратил бы на его слова никакого внимания. Он сел и положил руки на клавиатуру, приготовившись.
"Steinway and Sons. Хороший инструмент. Что вы хотите, чтобы я сыграл?", спросил он.
"«Танец с саблями» Хачатуряна."
"Пожалуйста."
Надпись Steinway and Sons померкла, и вместо нее по крышке побежали ровные строчки телепатического тайпа.
"Убей толстяка, возьми соль, убей толстяка, съешь запонку, убей...". Приказ перемежался нелепостями, от которых в затылке покалывало. Белые клавиши размякли, а черные стали холодеть. От пота потерял форму ворот рубашки.
"Что-нибудь не так?", участливо спросил левитирующий толстяк, "Не волнуйтесь, я сам передаю эти строчки. Простите мне эту шалость".
"Рацингер приказал вас уничтожить."
"Даже не думайте."
"Дон Сорбалез, я полагаю?"
"Какая разница, вы уже почти покойник, Тьерри."
"Покойник - это ты, предатель!"
Дон Сорбалез взмыл вверх, и Тьерри нокаутировал пустоту.
"Ааарр, вернись!"
"Adios, muertido!"