Deep blue
Мутное блюдце зрачка octopodus'а не моргая смотрело перед собой. Целокант блеснул древними плавниками совсем рядом, но Ярг-тангх дал ему уйти. Мимо темного клюва медленно проплывал планктон.
Осьминог буравил взглядом находку.
- Старик, ты живой? - раздался внутри него голос спутника.
Ярг-тангх и Дрррузби Третий были примером редкого и малоизученного симбиоза головоногих и мельчайших червей-паразитов, селившихся внутри их желудков. Ни хлопот, ни пользы - но вдвоем проще коротать время под скучной толщей.
Желеообразная масса колыхнулась, и ее слоновий окрас перетек в разводы зеленого и белого. Одна из подий медленно вытянулась вперед.
Перед ней на камнях лежал предмет - и ждал. Ярг-тангх дремал, когда ему на голову в полной тишине приземлилось ЭТО, гулко перекатываясь по кускам породы, после того как он в синем ужасе отпрянул в расселину. Если посмотреть правде в глаза, кроме Дрррузби Третьего, у него никогда не было гостей.
Осьминог протянул щупальце и коснулся поверхности присосками. "Плотное и холодное". Осмелев, он моргнул.
ЭТО могло быть большим моллюском, но еще ни один моллюск на памяти Ярг-тангха не закрывал свои створки на замок. Мысли об их эволюции он отмел как чрезмерный комплимент этому примитивному классу.
Однако ЭТО точно имело створки из дерева, которые можно было раскрыть. Перед последним усилием осьминог позволил себе расслабиться и пофантазировать о том, что окажется внутри "деревянного моллюска"... Гррчнопнув клювом от посетивших мыслей и слегка пожелтев от усилия, он поднял верхнюю створку.
В полом нутре коробочки уже была морская вода. Пришлось напрячь зрение, чтобы за темными разводами чего-то маслянистого разглядеть миниатюрную фигурку девочки, застывшей в ярком движении танца. Одетая в бальное платье, она выглядела маленькой принцессой, чудом оказавшейся на дне океана. Изгибы тонких рук, едва соприкасающихся над головой, дышали гармонией цветочных стеблей; в наклоне хрупкой головки было что-то от Мадонны, держащей на руках младенца. Казалось, что от фигурки исходит голубоватое свечение, рассеивая мрак вокруг.
Внутри несколько раз щелкнуло, начала путь наверх вереница пузырьков, и девочка на подиуме стала поворачиваться под приглушенную, как будто издалека доносившуюся мелодию. Старый осьминог замер. Медленный танец грациозной фигурки под искаженные водой звуки вызвал в нем незнакомые воспоминания. Зашевелилось смутные образы другой жизни, ощущения в пластах дородовой памяти, неведомые его виду, о жизни в безводном мире, под высоким, высоким черным куполом, усеянным такими же звездочками, каким было видение миниатюрной балерины перед Ярг-тангхом, который уже и не был прежним Ярг-тангхом и не чувствовал своего несовершенного тела octopodus'а, а был чем-то иным, прозрачным существом, способным проникать, быть везде и сразу и чувствовать окружающий мир всем телом, иначе...
Шкатулка доиграла свою мелодию, и подиум, скрипнув, замер. Голубое свечение померкло.
Ярг-тангх вновь ощутил давление многих атмосфер на своем теле.
- Что, что это было? - заголосил из желудка Дрррузби Третий.
- Наверно, любовь, старик.
Осьминог буравил взглядом находку.
- Старик, ты живой? - раздался внутри него голос спутника.
Ярг-тангх и Дрррузби Третий были примером редкого и малоизученного симбиоза головоногих и мельчайших червей-паразитов, селившихся внутри их желудков. Ни хлопот, ни пользы - но вдвоем проще коротать время под скучной толщей.
Желеообразная масса колыхнулась, и ее слоновий окрас перетек в разводы зеленого и белого. Одна из подий медленно вытянулась вперед.
Перед ней на камнях лежал предмет - и ждал. Ярг-тангх дремал, когда ему на голову в полной тишине приземлилось ЭТО, гулко перекатываясь по кускам породы, после того как он в синем ужасе отпрянул в расселину. Если посмотреть правде в глаза, кроме Дрррузби Третьего, у него никогда не было гостей.
Осьминог протянул щупальце и коснулся поверхности присосками. "Плотное и холодное". Осмелев, он моргнул.
ЭТО могло быть большим моллюском, но еще ни один моллюск на памяти Ярг-тангха не закрывал свои створки на замок. Мысли об их эволюции он отмел как чрезмерный комплимент этому примитивному классу.
Однако ЭТО точно имело створки из дерева, которые можно было раскрыть. Перед последним усилием осьминог позволил себе расслабиться и пофантазировать о том, что окажется внутри "деревянного моллюска"... Гррчнопнув клювом от посетивших мыслей и слегка пожелтев от усилия, он поднял верхнюю створку.
В полом нутре коробочки уже была морская вода. Пришлось напрячь зрение, чтобы за темными разводами чего-то маслянистого разглядеть миниатюрную фигурку девочки, застывшей в ярком движении танца. Одетая в бальное платье, она выглядела маленькой принцессой, чудом оказавшейся на дне океана. Изгибы тонких рук, едва соприкасающихся над головой, дышали гармонией цветочных стеблей; в наклоне хрупкой головки было что-то от Мадонны, держащей на руках младенца. Казалось, что от фигурки исходит голубоватое свечение, рассеивая мрак вокруг.
Внутри несколько раз щелкнуло, начала путь наверх вереница пузырьков, и девочка на подиуме стала поворачиваться под приглушенную, как будто издалека доносившуюся мелодию. Старый осьминог замер. Медленный танец грациозной фигурки под искаженные водой звуки вызвал в нем незнакомые воспоминания. Зашевелилось смутные образы другой жизни, ощущения в пластах дородовой памяти, неведомые его виду, о жизни в безводном мире, под высоким, высоким черным куполом, усеянным такими же звездочками, каким было видение миниатюрной балерины перед Ярг-тангхом, который уже и не был прежним Ярг-тангхом и не чувствовал своего несовершенного тела octopodus'а, а был чем-то иным, прозрачным существом, способным проникать, быть везде и сразу и чувствовать окружающий мир всем телом, иначе...
Шкатулка доиграла свою мелодию, и подиум, скрипнув, замер. Голубое свечение померкло.
Ярг-тангх вновь ощутил давление многих атмосфер на своем теле.
- Что, что это было? - заголосил из желудка Дрррузби Третий.
- Наверно, любовь, старик.