Б. Савинков: "ПОЧЕМУ Я ПРИЗНАЛ СОВЕТСКУЮ ВЛАСТЬ!"
"Воля народа - закон. Это завещали Радищев и Пестель, Перовская и Егор Сазонов. Прав или не прав мой народ, я - только покорный его слуга. Ему служу и ему подчиняюсь. И каждый, кто любит Россию, не может иначе рассуждать".
Для современных «бѣлых» реваншистов.
Письмо Савинкова из Внутренной тюрьмы, 1924 г «Почему я признал Советскую власть?..»
Одни объясняют мое признание "неискренностью", другие "авантюризмом", третьи желанием спасти свою жизнь... Эти соображения были мне чужды. Правда заключается в следующем. Я боролся с большевиками с октября 1917 г.
Мне пришлось быть в первом бою, у Пулкова и в последнем, у Мозыря. Мне пришлось участвовать
в белом движении, а также в зелёном. Мне пришлось заниматься подпольной работой и подготовлять покушения. Исчерпав все средства борьбы, я понял, что побеждён. Но признать себя побеждённым ещё не значит признать Советскую власть. Я признал эту власть. Какие были к тому причины?
После октябрьского переворота многие думали, что обязанность каждого русского бороться
с большевиками. Почему? Потому что большевики разогнали Учредительное собрание ; потому что они заключили мир , потому что, свергнув Временное правительство, они расчистили дорогу для монархистов; потому что, расстреливая, убивая и "грабя награбленное", они проявили неслыханную жестокость.
На белой стороне честность, верность России, порядок и уважение к закону, на красной - измена, буйство, обман и пренебрежение к элементарным правам человека. Так и я думал тогда. Кто верит теперь в Учредительное собрание? Кто осуждает заключённый большевиками мир? Кто думает, что октябрьский переворот расчистил дорогу царю? Кто не знает, что расстреливали, убивали и грабили не только большевики, но и мы?
Наконец, кому же не ясно, что мы не были "рыцарями в белых одеждах", - что мы виноваты именно в том, в чём обвиняли большевиков? Сказанное выше не требует доказательств.
И если бы дело шло только об этих, второстепенных, причинах, мы, конечно, давно бы сложили оружие и признали Советскую власть. Но мы русские. Мы любим Россию, т. е. русский народ. Мы спрашиваем, с кем же этот народ? Не захватчики ли власти большевики? Не разоряют ли они родину? Не приносят ли они в жертву Россию Коммунистическому Интернационалу? И где завоёванная Февральской революцией свобода? На три последних вопроса ответить нетрудно.
Возьмите цифры.
Сравните посевную площадь за 1916, 1922 и 1923 гг.
Сравните продукцию угля, нефти, металлургии и хлопчатой бумаги за 1922 и первую половину 1924 г. Сравните производительность труда, товарооборот, заработную плату и транспорт за тот же период времени.
Сравните, конечно, на основании проверенных данных.
К каким выводам вы придёте?
Да, Россия разорена войной и величайшей из революций.
Да, чтобы поднять её благосостояние, необходима напряжённая и длительная работа. Но большевики уже приступили к этой работе, и страна поддержала их. Лучший пример - Донбасс.
Почему же предполагать, что белые работали бы быстрее? Мы ведь знаем, как "восстанавливались" Юг и Сибирь. Нет, возлагать надежды на белых, на эмиграцию, всё равно что тешить себя легендой - легендой о полном финансовом и экономическом банкротстве большевиков. Главные затруднения уже позади.
Власть, которая выдержала блокаду, гражданскую войну и поволжский голод - жизнеспособная и крепкая власть. Власть, которая создала армию, разрешила сложнейший национальный вопрос и защищает русские интересы в Европе - русская, заслуживающая доверия власть. О разорении страны уже не может быть речи. Речь идёт о восстановлении её. Признаем нашу ошибку.
Или мы можем мыслить современное государство только с помещиками и крупной буржуазией? Или нам снова нужны варяги, чтобы "править и володеть" Россией... "править" на фабриках и "володеть" в лесах и полях?
Я не коммунист, но и не защитник имущих классов. Я думаю о России, и только о ней. При царе Россия была сильна, - и стала жандармом Европы. Советская власть, укрепившись, объединила в равноправный союз народы бывшей Российской империи. Она стремится к усилению и процветанию СССР. Пусть во имя Коммунистического Интернационала. Значит ли это, что Россия приносится ему в жертву?
Нет, это значит, что в глазах миллионов русских людей вчерашний жандарм, Россия, станет завтра освободительницей народов. Для меня достаточно восстановления её. Но меня спросят: как же восстанавливать без свободы? Я на это отвечу: а, если бы белые победили, разве бы не было диктатуры? Я предпочитаю диктатуру рабочего класса диктатуре ничему не научившихся генералов.
Рабочий класс кровно связан с крестьянством. А генералы? С "третьим" и "пятым" снопом. Мы это видели на примерах. Всё это общеизвестно. Общеизвестно в России, но гораздо менее известно за рубежом.
Эмиграция живёт испугом - воспоминанием о расстрелах и нищете. Испуг - советчик плохой. Как забыть о революционном развале? Как поверить в государственное строительство рабочего класса,
в строительство без на мель выброшенной буржуазии?
Ведь, по эмигрантскому мнению, восстанавливать государство значит вернуться к капитализму... Но, даже поверив в творческие силы народа, неизбежно ли признать Советскую власть? Не всякое правительство идёт навстречу народу, ещё реже оно неразрывно спаяно с ним. И при царе народ создавал и производил.
И при царе очень медленно, но поднималось благосостояние страны. Однако царь был врагом. Он был, в частности, врагом и моим. Его власть я не признавал никогда и признать бы не мог.
А Советской власти я подчинился. Подчинился не потому, что большевики восстанавливают Россию, и не потому, что Россия - одно, а Коммунистический Интернационал - другое, и не потому, что диктатура рабочего класса, конечно, лучше диктатуры буржуазии. Ещё раз, почему?
Я сказал, что признать себя побеждённым ещё не значит признать Советскую власть. Если бы был побеждён только я, если бы был разгромлен только "Союз защиты Родины и свободы" , я был бы вынужден прийти к заключению, что лично я неспособен к борьбе.
Но мы все побеждены Советской властью. Побеждены и белые, и зелёные, и беспартийные, и эсеры, и кадеты, и меньшевики. Побеждены и в Москве, и в Белоруссии, и на Украине, и в Сибири, и на Кавказе. Побеждены в боях, в подпольной работе, в тайных заговорах и в открытых восстаниях. Побеждены не только физически - насильственной эмиграцией, но и душевно - сомнением в нашей еще вчера непререкаемой правоте.
Перед каждым из нас встаёт один и тот же вопрос: где причина наших бедствий и поражений? В тылах? Но и у красных были тылы. В воровстве, в грабежах, в убийствах? Но и у красных вначале были грабительство и разбой. В бездарности, в неразумии? Но ведь не боги горшки обжигают...
На нашей стороне был "цвет" военных людей, и "цвет" ученого мира, и "цвет" общественности, и "цвет" дипломатии. По крайней мере, мы искренно думали так.
Однако красный командир из рабочих победил стратегов Генерального штаба.
Однако крестьянин, член РКП, лучше понял смысл совершающихся событий, чем заслуженные и прославленные профессора.
Однако рядовой партийный работник ближе подошел к трудовому народу, чем патентованные народолюбцы.
Однако советские дипломаты оказались сильнее и твёрже многоопытных российских послов.
Прошло семь лет. Мы распылены. Мы живые трупы. А Советская власть крепнет с часу на час. Больше года назад, за границей, я задумался над этим явлением. Больше года назад я сказал себе, что причина его должна быть простой и глубокой. Признаем снова нашу ошибку.
Мы верили в октябре и потом долгих семь лет, что большевики - захватчики власти, что благодаря безволию Временного правительства горсть отважных людей овладела Москвой и что жизни им - один день.
Мы верили, что русский народ, рабочие и крестьяне, с нами - с интеллигентской или, как принято говорить, мелкобуржуазною демократией. В этой вере было оправдание нашей борьбы... Что же?
Не испугаемся правды. Пора оставить миф о белом яблоке с красною оболочкой. Яблоко красно внутри. Старое умерло. Народилась новая жизнь. Тому свидетельство миллион комсомольцев. Рабочие и крестьяне поддерживают свою, рабочую и крестьянскую, Советскую власть.
Воля народа - закон. Это завещали Радищев и Пестель, Перовская и Егор Сазонов. Прав или не прав мой народ, я - только покорный его слуга. Ему служу и ему подчиняюсь. И каждый, кто любит Россию, не может иначе рассуждать.
Когда при царе я ждал казни, я был спокоен. Я знал - я послужил, как умел, народу: народ со мной и против царя. Когда теперь я ожидал неминуемого расстрела, меня тревожили те же сомнения, что и год назад, за границей: а что, если русские рабочие и крестьяне меня не поймут? А что, если я для них враг, враг России?
А что, если, борясь против красных, я, в невольном грехе, боролся с кем? С моим, родным мне, народом. С этой мыслью тяжело умирать. С этой мыслью тяжело жить. И именно потому, что народ не с нами, а с Советскою властью, и именно потому, что я, русский, знаю только один закон - волю русских крестьян и рабочих, я говорю так, чтобы слышали все: довольно крови и слез; довольно ошибок и заблуждений; кто любит русский народ, тот должен подчиниться ему и безоговорочно признать Советскую власть.
Есть ещё одно обстоятельство. Оно повелительно диктует признание Советской власти. Я говорю о связи с иностранными государствами. Кто борется, тот в зависимости от иностранцев - от англичан, французов, японцев, поляков. Бороться без базы нельзя. Бороться без денег нельзя. Бороться без оружия нельзя.
Пусть нет писаных обязательств. Всё равно. Кто борется, тот в железных тисках - в тисках финансовых, военных, даже шпионских. Иными словами, на границе измены. Ведь никто не верит в бескорыстие иностранцев.
Ведь каждый знает, что Россия снится им как замаскированная колония, самостоятельное государство, конечно, но работающее не для себя, а для них. И русский народ - народ - бунтовщик - в их глазах не более, как рабочая сила.
А эмигранты? А те, кто не борется, кто мирно живет за границей? Разве они не парии? Разве они не работают батраками, не служат в африканских войсках, не просят милостыни, не голодают? Разве "гордый взор иноплеменный" видит в них что-либо иное кроме досадных и незваных частей из низшей,
из невольничьей расы?
Так неужели лучше униженно влачиться в изгнанье, чем признать Советскую, т. е. русскую власть?
Ну а если её не признать? За кем идти? О монархистах я, конечно, не говорю. Вольному воля. Пусть ссорятся из-за отставных "претендентов". Я говорю только о тех, кто искренно любит трудовую Россию.
Неужели достойно "объединяться" в эмигрантские союзы и лиги, ждать, когда "призовут", повторять, как Иванушка-дурачок, легенды и мифы, и верить, что по щучьему велению будет свергнута Советская власть? Мы все знаем, что эмиграция болото. Для "низов" - болото горя и нищеты. Для "верхов" - болото праздности, честолюбия и ребяческой веры, что Россию нужно "спасать".
Россия уже спасена. Её спасли рабочие и крестьяне, спасли своей сознательностью, своим трудом, своей твёрдостью, своей готовностью к жертвам. Не будем смешивать Россию с эмигрантскими партиями.
Не будем смешивать её с помощниками и буржуазией. Россия - серп и молот, фабричные трубы и необозримые, распаханные и засеянные поля. Но если бы даже Россия гибла, эмигрантскими разговорами ее не спасёшь. Многое для меня было ясно еще за границей. Но только здесь в России, убедившись собственными глазами, что нельзя и не надо бороться, я окончательно отрешился от своего заблуждения.
И я знаю, что я не один. Не я один, в глубине души, признал Советскую власть. Но я сказал это вслух, а другие молчат. Я зову их нарушить молчание. Ошибки были тяжкие, но невольные. Невольные, ибо слишком сильная буря свищет в России, во всей Европе.
Минует год, или два, или десять лет, и те, кто сохранит "душу живу", всё равно пойдут по намеченному пути. Пойдут и доверятся русскому трудовому народу. И скажут: Мы любили Россию и потому признаём Советскую власть.
Борис Савинков
Сентябрь 1924, Внутренняя тюрьма.
ИсточникЧитайте, РПЦЗ, всеразличные иностранные дворяне и их российские прихлебатели. И не лукавьте. Лукавить это от лукавого.
= Arctus=
Оригинал взят у arctus в Б. Савинков: "ПОЧЕМУ Я ПРИЗНАЛ СОВЕТСКУЮ ВЛАСТЬ!"