Священномученик Гермоген Тобольский (Долганов). Прозрение
Из книги «Великий праведный старец страстотерпец Григорий»
Автор-составитель Юрий Рассулин
Глава 10
Прозрение
На фото: старец Григорий Распутин-Новый, епископ Гермоген (Долганов), иеромонах Илиодор (Труфанов)
10.2. Священномученик Гермоген Тобольский (Долганов).
Напомним, что подобно епископу Феофану, епископ Гермоген был очень дружен с Григорием Распутиным-Новым. Именно епископу Гермогену принадлежат слова, где вынесена высокая оценка духовному уровню старца Григория. Об этом пишет князь Жевахов: «Я несколько раз встречался с Распутиным в 1910 году, то в Петербургской Духовной Академии, то в частных домах, и он производил на меня, хорошо знакомого с монастырским бытом и со старцами, такое впечатление, что я даже проверял его у более духовно сведующих людей и сейчас еще помню отзыв епископа Гермогена, сказавшего мне: «Это раб Божий: Вы согрешите, если даже мысленно его осудите».3
Но под влиянием все того же епископа Феофана, епископ Гермоген изменил свое мнение, что привело владыку к открытому противостоянию верховной власти. Как следствие, он подвергся опале, был удален на покой и сослан в удаленный от столицы монастырь. После февральского переворота епископ Гермоген был назначен правящим архиереем в Тобольск, куда были сосланы Святые Царственные Мученики. Но наступили роковые перемены, не только в судьбе России и Русского народа, но и в душе владыки Гермогена.
В письме Государыни Императрицы Александры Феодоровны от 22 января 1918 г., адресованном Анне Александровне Танеевой (Вырубовой), есть такие строчки: «Гермоген каждый день служит молебен у себя для Папы и Мамы, очень за них. Много удивительного, странного».4
Слова Государыни являются подтверждение того, что незадолго до мученической кончины в душе епископа Гермогена по милости Божией произошел переворот в отношении своего бывшего врага, который некогда был его другом. Обстоятельства того, как это произошло, стали известны благодаря свидетельству мужа Матрены Григорьевны - Бориса Николаевича Соловьева. Вот его рассказ:
«Епископа Гермогена я нашел в большом кабинете, склонившегося над письменным столом. Увидев меня, он торопливо пошел мне навстречу и после благословения ласково обнял меня и воскликнул:
- Какими судьбами?! Вот уже не ожидал!
Он приказал келейнику приготовить чай, усадил меня рядом с собой, расспрашивая меня о моем отце и родственниках. Я давно уже не видел Владыку, и мне понадобилось много времени, чтобы рассказать ему о моей жизни за последние годы.
Когда я дошел до рассказа о своей женитьбе, Владыка вскочил со своего места, словно ужаленный, а затем стал быстро ходить по кабинету, что-то бормоча про себя, то вздыхая, то крестясь. Наконец он подошел ко мне, крепко поцеловал и сказал, что это я очень хорошо сделал.
- Я знаю, - говорил он, - что великий крест ты на себя взял, женившись на дочери Григория в такое время, но верю, что ты будешь для нее верной и крепкой защитой! Совершишь великий подвиг, и Господь не оставит тебя за твою любовь к гонимым и обездоленным! Слушай! Ты отлично знаешь историю моих отношений с покойным Григорием! Я его любил и верил в него, вернее, в его миссию внести что-то новое в жизнь России, что должно было укрепить ослабевшие связи между Царем и народом на пользу и благо последнего! Но его самовольное отступление от нашей программы, противоположный моему путь, по которому он пошел, его нападки на аристократию и на таких людей, как Великий князь Николай Николаевич, которых я всегда считал опорою Трона, заставило вначале меня отвернуться от него, а затем, видя его усилившееся влияние при Дворе и учитывая, что при этом условии его идеи будут еще вредоноснее, я начал энергичную кампанию против него. В азарте этой борьбы я многого не замечал. Я не видел, например, что моя борьба усиливает вредные элементы среди оппозиции Государственной Думы. Я не видел, что, словно сатана, искушавший Христа, вокруг меня вертится, неустанно внушая мне ненависть, упорство и злобу, это подлинно презренное существо, Илиодор! Результаты ты помнишь? Громкий скандал: я побежден и отправлен в ссылку в Жировицкий монастырь, где, когда волнения души улеглись и я обрел возможность спокойно размышлять, я с ужасом увидел итог моего выступления: борясь за Трон, я своей борьбой только скомпрометировал его лишний раз! Сколько мук и терзаний пережил я потом! И вот, 1916-й год, декабрь месяц, и Григорий убит!.. Тебе расскажу я, как я узнал эту новость. Я служил обедню в монастыре. Богомольцев было мало, и службу я окончил сравнительно рано. Благословив присутствовавших, я разоблачился, надел шубу и в сопровождении своего келейника пошел к себе в келью. На пути, как обычно, меня встретил о. гостинник с отобранной для меня корреспонденцией, немногими письмами и газетами, которые я регулярно выписывал. Поблагодарив о. гостинника, я прошел к себе, где келейник раздел меня, дал домашний подрясник и туфли. Так как время близилось к обеду, то я тут же благословил его идти на монастырскую кухню, что он и исполнил.
Я остался один. Надев туфли, вооружившись очками, я принялся за чтение газет. Первое, что мне бросилось в глаза, это было сообщение о смерти Григория Распутина... Я невольно подумал: вот, он гнал меня, и за него я нахожусь сейчас на положении ссыльного, но возмездие было близко, и кара Божия обрушилась на него, и он убит!
Вдруг, я никогда не забуду этого момента, я ясно услышал громкий голос Григория за спиной:
- Чему радовался?.. Не радоваться надо, а плакать надо! Посмотри, что надвигается!
Я обомлел в первую минуту от ужаса... Уронив газету и очки, я боялся повернуться, да и не мог сделать этого... Словно остолбенел. Наконец, перекрестившись, я быстро встал, оглядел келью - никого! В прихожей тоже никого!.. Опустившись на кресло, я не знал, что предпринять! В это время раздался стук в дверь и обычная молитва: - Господи Иисусе!
- Аминь! - с трудом ответил я; вошел с едой мой келейник. Не успел он переступить порога, как я его осыпал вопросами, не встречал ли он кого-либо по дороге и в коридоре и не разговаривал ли он с кем-нибудь по дороге, на что получил отрицательный ответ!..
Я не мог ничего есть, тщетно стараясь объяснить себе этот странный случай... Наконец я задал себе вопрос:
- Чей голос слышал я? Пришлось ответить: Григория!.. Я не мог в этом ошибиться!
Не мне тебе рассказывать, ты это не хуже меня знаешь, что Григорий был особенным человеком, и много чудесного связано с его личностью. Одно скажу, я с трудом дождался вечерни, после которой я отслужил по нем панихиду, духовно примирившись с ним...
Владыка стал мне много рассказывать о Григории Ефимовиче, но так как я торопился, то он, благословив, отпустил меня, условившись, что во время моего пребывания в Тобольске мы будем видеться после вечерни».5
Господь спас душу раскаявшегося епископа Гермогена, но за это заплатил он страшную цену.
Из дневника М. Г. Соловьевой-Распутиной (1918 г.):
«23 июля. Приехала комиссия искать тело убитого Гермогена, нашли в воде его, обмотанного веревками, и руки связаны назад, мучили говорят его бедного страшно, ах какие мерзавцы большевики, не лучше бы им и не хуже, Господи, накажи их. Завтра ждут Епископа Еринарха из Тобольска, и тогда повезут е. Гермогена хоронить в Тобольск. Завтра Борины именины, что же я ему подарю? Вернее, что ничего. <…>
25 июля. Как жутко проходить мимо церкви в особенности вечером, идешь темно-темно, и ни одного человека нету на улице, вся деревня спит, видишь в церковной ограде горит свеча, дьякон читает всю ночь Евангелие у Епископа Гермогена на могилке. Стараюсь реже ходить в верхний край, чтобы не видеть жуткой картины. Сегодня приехал Епископ Еринарх за телом убиенного, служили панихиду. Я сильно плакала, вспоминала сейчас же папу, как его отпевали, стоять было не мыслимо, хотелось зарыдать» 6.
…
Ссылки:
10.2. Священномученик Гермоген Тобольский (Долганов)
Автор-составитель Юрий Рассулин
Глава 10
Прозрение
На фото: старец Григорий Распутин-Новый, епископ Гермоген (Долганов), иеромонах Илиодор (Труфанов)
10.2. Священномученик Гермоген Тобольский (Долганов).
Напомним, что подобно епископу Феофану, епископ Гермоген был очень дружен с Григорием Распутиным-Новым. Именно епископу Гермогену принадлежат слова, где вынесена высокая оценка духовному уровню старца Григория. Об этом пишет князь Жевахов: «Я несколько раз встречался с Распутиным в 1910 году, то в Петербургской Духовной Академии, то в частных домах, и он производил на меня, хорошо знакомого с монастырским бытом и со старцами, такое впечатление, что я даже проверял его у более духовно сведующих людей и сейчас еще помню отзыв епископа Гермогена, сказавшего мне: «Это раб Божий: Вы согрешите, если даже мысленно его осудите».3
Но под влиянием все того же епископа Феофана, епископ Гермоген изменил свое мнение, что привело владыку к открытому противостоянию верховной власти. Как следствие, он подвергся опале, был удален на покой и сослан в удаленный от столицы монастырь. После февральского переворота епископ Гермоген был назначен правящим архиереем в Тобольск, куда были сосланы Святые Царственные Мученики. Но наступили роковые перемены, не только в судьбе России и Русского народа, но и в душе владыки Гермогена.
В письме Государыни Императрицы Александры Феодоровны от 22 января 1918 г., адресованном Анне Александровне Танеевой (Вырубовой), есть такие строчки: «Гермоген каждый день служит молебен у себя для Папы и Мамы, очень за них. Много удивительного, странного».4
Слова Государыни являются подтверждение того, что незадолго до мученической кончины в душе епископа Гермогена по милости Божией произошел переворот в отношении своего бывшего врага, который некогда был его другом. Обстоятельства того, как это произошло, стали известны благодаря свидетельству мужа Матрены Григорьевны - Бориса Николаевича Соловьева. Вот его рассказ:
«Епископа Гермогена я нашел в большом кабинете, склонившегося над письменным столом. Увидев меня, он торопливо пошел мне навстречу и после благословения ласково обнял меня и воскликнул:
- Какими судьбами?! Вот уже не ожидал!
Он приказал келейнику приготовить чай, усадил меня рядом с собой, расспрашивая меня о моем отце и родственниках. Я давно уже не видел Владыку, и мне понадобилось много времени, чтобы рассказать ему о моей жизни за последние годы.
Когда я дошел до рассказа о своей женитьбе, Владыка вскочил со своего места, словно ужаленный, а затем стал быстро ходить по кабинету, что-то бормоча про себя, то вздыхая, то крестясь. Наконец он подошел ко мне, крепко поцеловал и сказал, что это я очень хорошо сделал.
- Я знаю, - говорил он, - что великий крест ты на себя взял, женившись на дочери Григория в такое время, но верю, что ты будешь для нее верной и крепкой защитой! Совершишь великий подвиг, и Господь не оставит тебя за твою любовь к гонимым и обездоленным! Слушай! Ты отлично знаешь историю моих отношений с покойным Григорием! Я его любил и верил в него, вернее, в его миссию внести что-то новое в жизнь России, что должно было укрепить ослабевшие связи между Царем и народом на пользу и благо последнего! Но его самовольное отступление от нашей программы, противоположный моему путь, по которому он пошел, его нападки на аристократию и на таких людей, как Великий князь Николай Николаевич, которых я всегда считал опорою Трона, заставило вначале меня отвернуться от него, а затем, видя его усилившееся влияние при Дворе и учитывая, что при этом условии его идеи будут еще вредоноснее, я начал энергичную кампанию против него. В азарте этой борьбы я многого не замечал. Я не видел, например, что моя борьба усиливает вредные элементы среди оппозиции Государственной Думы. Я не видел, что, словно сатана, искушавший Христа, вокруг меня вертится, неустанно внушая мне ненависть, упорство и злобу, это подлинно презренное существо, Илиодор! Результаты ты помнишь? Громкий скандал: я побежден и отправлен в ссылку в Жировицкий монастырь, где, когда волнения души улеглись и я обрел возможность спокойно размышлять, я с ужасом увидел итог моего выступления: борясь за Трон, я своей борьбой только скомпрометировал его лишний раз! Сколько мук и терзаний пережил я потом! И вот, 1916-й год, декабрь месяц, и Григорий убит!.. Тебе расскажу я, как я узнал эту новость. Я служил обедню в монастыре. Богомольцев было мало, и службу я окончил сравнительно рано. Благословив присутствовавших, я разоблачился, надел шубу и в сопровождении своего келейника пошел к себе в келью. На пути, как обычно, меня встретил о. гостинник с отобранной для меня корреспонденцией, немногими письмами и газетами, которые я регулярно выписывал. Поблагодарив о. гостинника, я прошел к себе, где келейник раздел меня, дал домашний подрясник и туфли. Так как время близилось к обеду, то я тут же благословил его идти на монастырскую кухню, что он и исполнил.
Я остался один. Надев туфли, вооружившись очками, я принялся за чтение газет. Первое, что мне бросилось в глаза, это было сообщение о смерти Григория Распутина... Я невольно подумал: вот, он гнал меня, и за него я нахожусь сейчас на положении ссыльного, но возмездие было близко, и кара Божия обрушилась на него, и он убит!
Вдруг, я никогда не забуду этого момента, я ясно услышал громкий голос Григория за спиной:
- Чему радовался?.. Не радоваться надо, а плакать надо! Посмотри, что надвигается!
Я обомлел в первую минуту от ужаса... Уронив газету и очки, я боялся повернуться, да и не мог сделать этого... Словно остолбенел. Наконец, перекрестившись, я быстро встал, оглядел келью - никого! В прихожей тоже никого!.. Опустившись на кресло, я не знал, что предпринять! В это время раздался стук в дверь и обычная молитва: - Господи Иисусе!
- Аминь! - с трудом ответил я; вошел с едой мой келейник. Не успел он переступить порога, как я его осыпал вопросами, не встречал ли он кого-либо по дороге и в коридоре и не разговаривал ли он с кем-нибудь по дороге, на что получил отрицательный ответ!..
Я не мог ничего есть, тщетно стараясь объяснить себе этот странный случай... Наконец я задал себе вопрос:
- Чей голос слышал я? Пришлось ответить: Григория!.. Я не мог в этом ошибиться!
Не мне тебе рассказывать, ты это не хуже меня знаешь, что Григорий был особенным человеком, и много чудесного связано с его личностью. Одно скажу, я с трудом дождался вечерни, после которой я отслужил по нем панихиду, духовно примирившись с ним...
Владыка стал мне много рассказывать о Григории Ефимовиче, но так как я торопился, то он, благословив, отпустил меня, условившись, что во время моего пребывания в Тобольске мы будем видеться после вечерни».5
Господь спас душу раскаявшегося епископа Гермогена, но за это заплатил он страшную цену.
Из дневника М. Г. Соловьевой-Распутиной (1918 г.):
«23 июля. Приехала комиссия искать тело убитого Гермогена, нашли в воде его, обмотанного веревками, и руки связаны назад, мучили говорят его бедного страшно, ах какие мерзавцы большевики, не лучше бы им и не хуже, Господи, накажи их. Завтра ждут Епископа Еринарха из Тобольска, и тогда повезут е. Гермогена хоронить в Тобольск. Завтра Борины именины, что же я ему подарю? Вернее, что ничего. <…>
25 июля. Как жутко проходить мимо церкви в особенности вечером, идешь темно-темно, и ни одного человека нету на улице, вся деревня спит, видишь в церковной ограде горит свеча, дьякон читает всю ночь Евангелие у Епископа Гермогена на могилке. Стараюсь реже ходить в верхний край, чтобы не видеть жуткой картины. Сегодня приехал Епископ Еринарх за телом убиенного, служили панихиду. Я сильно плакала, вспоминала сейчас же папу, как его отпевали, стоять было не мыслимо, хотелось зарыдать» 6.
…
Ссылки:
10.2. Священномученик Гермоген Тобольский (Долганов)
- Жевахов Н. Д. Воспоминания. Т.1. М: Родник, 1993. С. 209.
- Платонов О. А. Терновый венец России. Николай II в секретной переписке. М: Родник, 1996. С. 691.
- Марков С. В. Покинутая Царская Семья. М: Паломник, 2002. С. 303-305.
- Расследование цареубийства. Секретные документы. М: Юго-Запад. Российская книжная палата. 1993. С. 61,62.