Рассказ о Куликовской битве Мохамедьяра Бу-Юргана
Поздравляю
с Рождеством Приснодевы Марии - Матери Божией,
Днем рождения Русской государственности (Державы Русского Народа),
и Великой победой на Куликовом поле!
Пресвятая Богородица спаси нас!
Рассказ о Куликовской битве Мохамедьяра Бу-Юргана
(Из книг Мохамедьяра Бу-Юргана «Бу-Юрган китабы» («Книга Бу-Юргана») и «Казан тарихы» (История Казани, 1551 г.). Эти книги вошли в свод летописей «Джагфар тарихы» (2-ая половина XVII века), составленный по повелению башкирского сеида Джагфара в 1680 году).
Источники:
1. И.А. Гагин. Булгары на Куликовом поле. (По материалам булгарских преданий). Сборник: «Куликовская битва в истории России»; отв. ред. к.и.н. А.Н. Наумов. Тула, ГУП Левша, 2006 г.
2. Бегунов Ю.К., Нурутдинов Ф.Г.-Х. Куликовская битва в свете булгарских источников: ответ Рустаму Набиеву. (http://bulgarizdat.ru/book109.shtml)
«Мамай тогда готовился к походу на выступившую против его власти Москву и был рад даже этой тысяче [Речь идёт об одной тысяче воинов кыргызов, которые последовали за заговорщиками, убившими эмира Синей Орды Арабшаха на переправе через Дон в 1380г - прим. Бегунова Ю.К.].
Он тут же переправил кыргызских биев к Азану [Азан-Хасан, сын Мир-Махмуда, эмир Булгарского государства, 1359-1380гг. - прим. Бегунова Ю.К.], и они передали ему следующую ложь: «Арабшах [Арабшах - младший брат кук-ордынского хана Уруса, посланный с войском Заволжской орды на помощь Булгару - прим. Бегунова Ю.К.] присоединился со всей ордой к Мамаю и посоветовал тебе прислать кыпчакскому улубию дань и отряд с туфангами [Туфанги - пушки - прим. Бегунова Ю.К.] для наказания московских бунтовщиков. В противном случае он пообещал напасть на тебя со всей ордой Мамая».
Эмира как молнией поразило это известие. Он тут же вызвал бека Сабана [Сабан - бий Кашанский, сын Юсуфа, внук Лаиша, булгарский военачальник - прим. Бегунова Ю.К.] и велел ему идти на Шир [Дон - прим. Бегунова Ю.К.] для соединения с Мамаем с двумя тысячами черемшанцев Чаллы-Мохаммеда [Чаллы-Мохаммед - бек Черемшанский - прим. Бегунова Ю.К.], тысячью башкортов, буртасской тысячью Гарафа [Гараф - сын Адама, бек Кермека - прим. Бегунова Ю.К.] и тысячью кисанцев [Рязанцев - прим. Бегунова Ю.К.], а также с двумя туфангами Аса, ученика пушечного мастера Тауфика.
Прощаясь с сардаром [Воевода - здесь: бек Сабан - прим. Бегунова Ю.К.], эмир откровенно сказал ему: «Пусть лучше погибните вы, чем всё государство». Увидеть возращение войска Азану не довелось, т.к. вскоре после ухода Сабана он умер. Эмиром стал его сын Би-Омар [Бей-Умар - сын Азан-Хасана, эмир Булгарского государства 1380-1422 гг - прим. Бегунова Ю.К.]. А Сабан направился в Кыпчак и соединился с 80-тысячной ордой Мамая на развалинах старой крепости Хэлэк.
Перед битвой наши захватили в поле русского воина, одетого в рясу папаза (священника - Ю.Б.). Сабан хотел допросить его и отпустить, т.к. наши никогда не трогали никаких священников, но тут подъехал Мурза-Тимур [Ногайский бий - прим. Бегунова Ю.К.] и убил пленного копьём. Наши узнали этого разбойника, и Гараф тут же отправил его в ад таким же копейным ударом.
Тут улубий, взяв в заложники Чаллы-Мохаммеда, велел атаковать 60 тысяч русских и 10 тысяч примкнувших к ним артанских всадников [русско-литовских конных воинов - прим. Бегунова Ю.К.] в неудобном для этого месте [на поле Куликовом - прим. Бегунова Ю.К.]. Наши, наступая на правом крыле, быстро расстроили стрельбой из караджея [арбалетов - прим. Бегунова Ю.К.], а затем и растоптали 10 тысяч стоявших перед болотом русских пехотинцев. Дело было очень жарким. Под Гарафом убили лошадь, и он, уже пеший, взял у убитого кара-джея и поразил стрелой балынского /московского/ бека. Потом оказалось, что это один из московских бояр оделся в одежду своего бека и стал впереди войска, дабы того не убили [Речь идёт о боярине Бренко, переодевшимся в великокняжескую одежду и убитом на поле Куликовом - прим. Бегунова Ю.К.].
А Сабан при этом всё удивлялся тому, что не видит хорошей русской конницы. А она, оказывается, была поставлена в поскын (засаду) в лесу за болотом, и деревья в нем были подрублены для быстрого устройства завала в случае вражеского прорыва. И когда балынский бек [Св. Великий князь Московский Димитрий Иванович - прим. Бегунова Ю.К.] увидел гибель своего левого крыла, то в ужасе бросился скакать прочь со своими ближайшими боярами. А бывшие в засаде приняли его за татарина и свалили на него подрубленное дерево, но бек всё же остался жив. /То, что это ложь побежденного противника, нет смысла доказывать. Из летописных документов хорошо известно, что Вел. Князь Дмитрий доблестно сражался в Передовом полку, как рядовой воин, и, будучи раненым, вывезен с поля боя и спрятан воинами под срубленным деревом, где и был найден после окончания битвы. Найден не сразу, поскольку был без чувств и не мог подать о себе сигнала. Раннюю кончину князя современники относят к полученным в Куликовской битве ранам - прим. Ю. Р./.
А наши, покончив с левым крылом русских, уперлись в болото и остановились. Мамай, наблюдавший за битвой с высокого холма позади войска, воспринял эту заминку за проявление трусости и велел своему лучшему монгытскому алаю [полку туркмен - прим. Бегунова Ю.К.] подогнать наших ударом в спину. Сабан едва успел развернуться и встретить кытаев [Кара-китаи - тюрское племя - прим. Бегунова Ю.К.] стрелами, а затем мечами, иначе бы его с ходу растоптали 20 тысяч степняков (кырагай).
В это время левое крыло Мамаева войска, состоящего из 10 тысяч крымцев и 7 тысяч анчийских казаков, рассекло правое крыло русских и боковым ударом расстроило балынский центр. Бий Бармак, единственный из ногайских биев, с которым наши ладили, был со своими против московского центра и тут же поднажал и погнал его. Когда он, преследуя неверных, оказался левее леса, воевода балынцев Адам-Тюряй [Боярин Димитрий Михайлович Боброк Волынский] вызвал свою 20-ти тысячную конницу из засады и опрокинул его сокрушительным боковым ударом.
Увидев мгновенную и напрасную гибель большинства своих, Бармак развернул уцелевших и бросился прочь мимо остервенело бьющихся друг с другом булгар и монгытов Джинтель-бия [Джинтель-бий - туркменский воевода - прим. Бегунова Ю.К.]. Крымцы и анчийцы бросились бежать в другую сторону, пролетая мимо дерущихся. Бармак крикнул во всю мощь о полном разгроме, и только это заставило всех позаботиться о спасении. Оставив Гарафа с его буртасцами сдерживать напор русских, Сабан стремительно повёл остальных домой /выражение не совсем соответствует ситуации; «стремительно ведут» в бой, а здесь «быстро удирали» или уносили ноги - прим. Ю.Р./. Во время отступления, однако, многие наши опять сцепились с новыми ногайцами Джинтель-бия и отчаянно резались друг с другом на ходу. Гараф же удерживал напор балынцев столько, сколько это было возможно. Адам-Тюряй (воевода Димитрий Боброк), увидев, что бьётся против булгар, выдвинул против них свежих артанских всадников, а сам отправился с балынцами к холму. Мамай, завидев их, бежал.
Ас [булгарский пушечный мастер - прим. Бегунова Ю.К.] с двумя пушками, так и не выстрелившими ни разу, был брошен у холма [у Красного холма, ставки темника Мамая - прим. Бегунова Ю.К.]. Русские хотели его прикончить, но Адам-Тюряй не дал и взял мастера с его туфангами в Москву. Ас научил балынцев делать пушки, которые они вначале называли по-нашему «туфангами».
А вообще-то, в этом сражении балынцы и артанцы бились необычайно жестоко и не брали никого в плен. Когда Гараф расстрелял все свои стрелы и потерял уже шестого по счёту коня, артанские балынцы бека Астея [Остей - внук великого князя Литовского Ольгерда, командовавшего русско-литовским войском - прим. Бегунова Ю.К.] окружили его и изрубили на куски. Потом тот же Астей настиг у Шира Чаллы-Мохаммеда и, когда бек нечаянно упал с лошади, растоптал его. Бек Сабан говорил, что потерял в этом несчастном побоище всего треть воинов, но это он, скорее всего, говорил о своих джурах. Потомки Гарафа рассказывали, что Сабан не потерял, а привёл домой всего треть своего отряда. В пользу этого свидетельствует клятва Сабана: либо ему, либо его детям смыть эту обиду. А один из воинов Гарафа рассказывал, что беку во сне накануне битвы явился святой Габдель-Халик, некогда убитый на этом месте кинсанцами [Габдель-Халик - булгарский дервиш из братства «Эль-Хум», убитый в XIV в. рязанцами, автор поэтического произведения «Жалоба хану» и почитаемый булгарами, как святой - прим. Бегунова Ю.К. несколько трансформированное Ю.Р.], и сказал ему: «Завтра войско булгар ждёт большое несчастье - встань и уведи людей». На это Гараф ответил, что в его роду Амиров никто и никогда не отступал, и он не нарушит этого обычая. Тогда Габдель-Халик сказал, что в таком случае он будет убит, и так и случилось. А этот воин видел, как убили Гарафа, спокойно шагнувшего с мечом навстречу артанской лаве. Его самого /воина/ ранили, но он, очнувшись уже ночью и уже без доспехов, смог всё же уйти».
