баранам о баранах
небольшая история для баранов протестующих площадях и в равной степени для баранов не собирающихся протестовать, ибо и те и другие всё равно бараны.
Олег Костенко
Козни чёрного колдуна
Рассказ
Стадо шло, поднимая пыль. Когда оно проходило, пыль ещё долго висела клубами в воздухе, медленно опускаясь на землю. Весь день сильно пекло солнце. Янек, старший пастух, поднял руку, стирая со лба выступившие капли пота. Потом он снял с пояса флягу с водой, и сделал короткий глоток. Воды оставалось немного, на самом дне. Скорей бы добраться до места, - подумал Янек, - хотя теперь уж недалеко. Где-то позади громко залаял пёс, загоняя в стадо отбившуюся овцу. Старший пастух повернул голову, но Репей - опытная собака, уже справился сам. Ситуация явно не требовала вмешательства, и Янек кивнул одобрительно. Репея он уважал. Ни у кого из окрестных пастухов не было такой хорошей собаки. Дорога сделала крутой поворот и стала взбираться в гору. - Бу-у, - недовольно проворчал Вожак, ему не хотелось подниматься наверх. - Неужели нам нужно обязательно лезть туда? - недовольно мемекнули овцы. - Обязательно! - тявкнули собаки, и на всякий случай слегка зарычали. Вожак раздражённо качнул курдюком. Курдюк был большим, как и положено у столь важного барана. Репей рявкнул погромче. Он явно не собирался зря тратить время. Хозяйская воля понятна, и о чём-то ином не может быть и речи. Другие собаки присоединили свои голоса к Репею. Вожак знал, что ссориться с псами не стоит. Однажды, в неразумной юности он попробовал: нагнул навстречу нахалу голову и попытался бодаться. Но тут произошло непредвиденное: Репей, молодой ещё тогда пёс, вдруг прыгнул вперёд и укусил его за нос. Сделалось страшно больно, и весь боевой задор куда-то пропал. Молодой барашек попятился и скрылся в стаде. Репей тут же утратил к нему интерес и двинулся дальше, осматривая отару. Бунт был подавлен в зародыше, а больше собаку ничто не интересовало. Сейчас тоже придётся уступить, - понял Вожак. Он придал морде сосредоточенное выражение, задумчиво оглядел склон и зашагал в гору. Нет, не из-за собак, просто потому, что сам принял такое решение. Минуту спустя он уже действительно в это поверил. Теперь всё стадо поняло, куда надлежит идти. Оно решительно двинулось следом за Вожаком. На верхушке горы дорога сужалась, и отара растянулась по ней словно большой белый пушистый хвост. Стало чуть попрохладней, на небе появились лёгкие облачка. Стадо вышло на большой луг, посреди которого находилось крупное прозрачное озеро. Монолитное, до этого момента, движение тут же разбилось на множество ручейков: стадо не спеша разбредалось, сохраняя впрочем, некоторую компактность. Ни кому из овец и баранов не хотелось слишком далеко отдаляться от остальных. Долгое время на лугу слышался только хруст переламываемой зубами травы, да ещё изредка блеяла какая-нибудь овца. - Пора и нам перекусить, - предложил своим помощникам Янек. Пастухи развьючили ослов, доставая из мешков не хитрую снедь. Молодой Томас быстро нарубил дров в ближайшей роще и вскоре на краю луга горел костёр. - Удачные нынче деньки, - произнёс Янек, потягивая сладкий чай, - шерсть дорожает, только знай, выгуливай их да стриги. Томас и второй помощник, щербатый Матюш, одобрительно закивали. Пастухи состояли в доле с хозяином, и подобные речи были им по сердцу. - Да, хозяин наш - голова, - восхищенно воскликнул Томас, - я раньше и поверить не мог, что можно так легко делать бизнес. - И заметьте, - наставительно добавил Янек, - своих никогда не обижает. Крепко держитесь за него ребятки. Где ещё найдёшь подобных хозяев. В общем, с ним мы не пропадём. Он замолчал, прислушиваясь. Вскоре и остальные различили стук копыт. На луг выскочила лошадь. Сидящий на ней всадник был облачён в тёмную широкую бурку, свисавшую с его плеч на круп лошади. На голову его была одета остроконечная шапка, слегка прикрывавшая изборождённый морщинами лоб. На левой щеке можно было разглядеть небольшой шрам. Пронзительно глядели голубые глаза. - Опять он! - раздражённо воскликнул Матюш. Янек демонстративно сплюнул. В третий раз за месяц, - подумал он. Быстро осмотрев луг, всадник остановил коня неподалёку от стада. - Сейчас будет речь читать, - пробормотал Матюш. - Достал уже. Какое-то время прибывший просто смотрел на отару, потом, подняв руку, заговорил, обращаясь непосредственно к стаду. - Запомните! На самом деле вы не бараны, а люди! В копытных вас превратил злой колдун! Он смог это сделать, так как ваши предки не жили, как настоящие люди, не желали думать и принимать решения. Только потому его колдовство обрело над вами такую власть. Но даже сейчас ещё не поздно! Попытайтесь думать и вести себя как положено людям! Разорвите порочный круг стада! Вспомните, кто вы на самом деле, и тогда проклятье утратит над вами всякую власть! Несколько овец повернули в его сторону головы: новое лицо - это всегда интересно, при этом они, правда, не переставали жевать. - Так он нам весь бизнес испортит, - пробормотал Матюш Он нахмурился, потом достал из вьюка ружьё, это была старая, но содержащаяся в хорошем состоянии двустволка, и, не вставая с места, выстрелил, разрядив левый ствол. Стрелять прямо во всадника он всё- таки не решился, а потому послал пулю, чуть выше его головы. Выстрел громом прокатился по лугу. Матюш опустил винтовку. Янеку показалось, что всадник чуть вздрогнул. Большинство овец повернулись на выстрел, и теперь стояли, с интересом ожидая дальнейшего. Вздохнув, старший пастух поднялся. - В общем, так, господин хороший, - крикнул он, приложив ладони ко рту наподобие рупора, - мы тебя сюда не звали! И имеем полное право, защищать вверенное нам имущество. Ещё одно слово и огонь откроем всерьёз! Я предупредил! Всадник, наконец, повернул голову и с минуту разглядывал его в какой-то задумчивости. - Вверенное вам имущество? - наконец сказал он, то ли уточняя у них, то ли пытаясь, что-то определить для себя. - Понятно. Впрочем, вы можете успокоиться. Я ухожу, так как сказал уже всё что хотел. И больше ничем не могу помочь этим несчастным. С вами же говорить бесполезно. Всадник натянул поводья и, развернув лошадь, поскакал прочь. Он промчался совсем рядом с сидящими возле костра пастухами, даже не повернув в их сторону головы, и вскоре скрылся за изгибом дороги. Мягкая земля хорошо поглощала шум от копыт. - Ну, делать ему больше нечего, - проворчал старший пастух. - Нет, что бы спокойно жить и другим давать. Матюш лишь согласно кивнул. - Смутьян, - коротко бросил он. - Да, кто это вообще такой, - поинтересовался Томас. Он устроился на работу недавно, а потому ещё не знал всех подробностей. И Янек решил просветить новичка. - Лагором его зовут, - сказал он. - Не помню уж, как там по фамилии и по батюшке. Как ни странно, из почтенного семейства происходит. Но возомнил вдруг себя защитником добра и света. Короче прибабахнутый на голову. - А ещё говорят, - добавил Матюш, - что раньше он изучал тайное искусство вместе с нашим хозяином. Но потом их пути разошлись, и Лагор захотел странного. - Я и сказал: прибабахнутый! - буркнул Янек. - Ездит с пастбища на пастбище, смущает овцам и баранам умы. - А те не смущаются, - захохотал Томас. - Слушайте, а не слишком это с ружьём? В конце концов, отара на него никакого внимания. Янек покачал головой. - Матюш прав, риск есть всегда. Если Лагор появится ещё раз, стреляем на поражение. В случае чего заявим, что он пытался угнать отару. Не бойтесь, у хозяина прекрасные адвокаты. Прежде чем вернутся к еде, старший пастух ещё раз посмотрел на мирно жующие стадо. Тишина и покой. Ему всегда нравилась эта идиллия. Казалось, что с небес на луг спустились лёгкие белые облачка и теперь медленно двигаются над самой землёй. Да, истинная идиллия! Лагор был настоящим смутьяном: тревожил умы. К счастью разрушить утопию было не так-то просто: бараны просто не обращали на Лагора внимания. Янек был не совсем прав. Как раз в это время молодой барашек повернул голову к своей матери, дородной овце Долли. - Мама, кто это был? - негромко проблеял он. - Тот, который кричал? Овца повернула к ребёнку голову. Слегка обеспокоенная вопросом, она даже перестала жевать. - Демон-искуситель, сынок? - проговорила она. - Он хочет сбить нас с истинного пути, что бы мы забыли основной закон стада. Но не бойся, достаточно его просто не слушать. Старшие ангелы-хранители: пастухи и младшие ангелы: рычатели, никогда не подпустят его к стаду. Таков древний договор между нами и ангелами. В обмен и в знак заключения контракта, мы позволяем пастухам себя стричь, выражая этим свою преданность высшим силам. - Как интересно, - от восторга барашек даже подпрыгнул на месте. - Значит, в стаде нам ничего не угрожает? - Ну, конечно, - успокаивающе проблеяла овца, - страшно лишь одно: выпасть из стада. Отбившихся съедают серые демоны-волки. - Ой! - Теперь испуганный барашек присел. От волнения ещё слабые ножки у него разъехались, и он опустился брюхом прямо в траву. Удовлетворённая овца едва заметно кивнула. Теперь, когда сын был достаточно напуган, его требовалось успокоить. - Не бойся, это только для отщепенцев, - продолжила Долли урок. - Уверена, тебе участь быть съеденным не грозит. Запомни, сынок, главное это не покидать стада. Если ты всегда будешь выполнять этот закон, то перед тобой откроются все пути. Возможно, ты даже станешь вожаком, и будешь сам вести стадо, Бяшка. - Ух, ты - у молодого барашка от подобной перспективы даже дух захватило, и он, наконец, поднялся на ноги. - А куда я его поведу? - Ты станешь выразителем стадной воли. Желание стада потечёт сквозь тебя, указывая путь. Впрочем, пока это для тебя слишком сложно. Бяшка задумчиво покрутил головой, на которой из под шерсти уже пробивались едва заметные рожки. - Мама, знаешь, - задумчиво произнёс он, - мне показалось, что перед горкой вожак не сам путь выбирал, ему ангелы указали. - Ангелы тоже часть стада, - сурово ответили Долли, - к тому же они всегда знают лучше. Барашек ещё раз покрутил головой, стараясь усвоить. - Значит пастухи тоже часть стада, - удивлённо проговорил Бяшка, - вот уж никогда бы не подумал. Он вспомнил, как сильно походил приехавший демон на старших ангелов. Он покосился в сторону вновь склонившейся к траве Долли. - Мама! - Чего тебе? - овца недовольно оторвалась от процесса пережёвыванья пищи. - Значит, мы когда-то были людьми? Почему-то этот вопрос вызвал у Долли смутное беспокойство. Она словно пыталась припомнить что-то и не могла. - Сходи, погуляй лучше, - наконец сказала она, - поешь там или Милли, подружку свою поищи. В общем, не задавай глупых вопросов. Сказав это Долли, вновь уткнулась носом в траву. Что-то Бяшка много вопросов задаёт, - подумалось ей. - Надо будет заняться его культурной программой. Она вспомнила, что милосердные ангелы установили в овчарне новые ворота. Как вернемся, сведу его к ним, - решила она. - Прекрасное времяпровождение: стой и смотри, блаженство райское и никаких мыслей. Бяшка пробирался через отару. Он осторожно обходил жующих овец, раскланивался со знакомыми старшими, перебрасывался словами со сверстниками. Пару раз он вступал в разговор. Но долго болтать Бяшка не любил: почему-то все говорили только о вкусной траве, о погоде, и иногда обсуждали пастухов. Последнее время всё это наводило на барашка смертельную скуку. - Где Милли, - спросил он у своего одногодка Бодалки. - Вроде туда пошла, - Бодалка повёл в нужном направлении головой. - Пободаться не хочешь. Бодалка достиг не малых успехов в этом искусстве, и многие в стаде за решительность пророчили ему в будущем роль вожака. Не то что бы Бяшка имел, что-нибудь принципиально против такого занятия, просто сейчас не хотелось. - В другой раз, - пообещал он, и двинулся в указанном направлении. - Ты отказался, значит, я победил, - крикнул ему вслед Бодалка и отправился искать новую жертву. Бяшка облегчённо вздохнул. Обычно отвязаться от Бодалки бывало не просто. Сам Бяшка бодаться не особо любил, но умел. Его даже сам Бодалка побаивался. Наверное, этим и объяснялась его уступчивость. Некоторые опытные бараны считали, что прояви Бяшка немного больше упорства, то мог бы отнять у Бодалки звание чемпиона. Другое дело, что не тянуло. Осторожно пробираясь между сородичами, Бяшка вдруг понял, что попал к месту где бывал очень редко - на край стада. Слегка завороженный простором, он осмотрелся. С этой стороны луг упирался в высокие крутые холмы, склоны которых были покрыты камнями. До них было так далеко, что от открывшегося пространства, у Бяшки слегка кружилась голова. Молодой барашек слишком привык к тесноте стада. Простор пугал и манил одновременно. С боку к холмам подступал лес, через который тянулась дорога. Слегка углубившись в лес, она делала плавный поворот влево и исчезала из виду. У самого края леса, за первыми деревьями стояло небольшое строение, в котором пастухи ночевали. За ним можно было разглядеть отблески костра. - Простите, вы Милли не видели? - спросил у окружающих Бяшка. - Милли, это такая маленькая, симпатичная? - ответил пожилой баран Буджим. - Кажется, её пастухи с собой забрали. Вот счастье девочке привалило. Быть забранным ангелами считалось в стаде почётным. Однако Бяшка встревожился. Ходили слухи, что некоторые из забранных не вернулись. За праведность ангелы возносили их прямо на небеса. Нет уж, пусть лучше кого-нибудь ещё забирают, - подумал он. - Без Милли и поговорить будет не с кем. Молодая овечка была единственной, с кем можно было поговорить о вещах выходящих за пределы трёх вечных тем. А может быть, я попросту зря волнуюсь? - попытался успокоиться Бяшка. - Ведь нередко бывает, что удостоенные вниманием потом возвращаются. Однажды старший ангел остановился возле него самого, одарив благосклонным взглядом. - Запомни, этого барашка, Томас, - сказал он ангелу помладше. - Наверняка будет производителем. У меня глаз намётан. Все старшие бараны поздравили Бяшку, сказав, что должность очень почётная. Однако объяснить смысл отказались категорически. - Маленький ещё, - сказал тогда Буджим, - подрастёшь, сам знать будешь. Обеспокоенный Бяшка вглядывался в сторону домика пастухов. Но Милли не появлялась, и со временем молодой барашек всё больше и больше тревожился. Я должен убедиться, что с ней всё в порядке, - говорил он себе снова и снова. Основной закон барана - быть в стаде! - казалось, прогрохотало в мозгу. Бяшка заколебался: он не мог нарушить высший запрет. Барашек бросил ещё один взгляд в сторону костра. Но ведь там пастухи! А они часть стада! - вспомнил вдруг он. - Так мама говорила. А значит, он вовсе не покидает отару! Решившись, Бяшка медленно двинулся к небольшому строению, едва переступая ногами. Ему было страшно: он никогда ещё не покидал стадо. - Стой, ты куда? - изумлённо воскликнул Буджим. - Нельзя уходить из отары! - Я и не ухожу, - проблеял Бяшка в ответ, - я иду к пастухам. Он сделал ещё один крохотный шаг. - Смело, смело молодое поколение действует, - пробормотал Буджим себе под нос. Идти к пастухам, без пастухов! Воистину настал век демократии! И старый баран погрузился в раздумья. Идти одному, самому по себе, было не привычно для Бяшки. Временами его пробирала дрожь. Привычная лесная стена вдруг сделалась грозной: казалось, что за деревьями таится неведомая опасность. На мгновение Бяшка даже попятился. А вдруг, - подумал барашек, - когда он подойдёт ближе, из-за деревьев выскочит зубастый демон-волк и сожрёт его за грехи. Нет, нет, мама всегда говорила, что маленькие дети невинны. Он сделал ещё один маленький шаг и ещё. Домик был уже совсем близко. Со стороны леса налетел порыв ветра. Он принёс запах дыма, смешанный с чем-то тревожным, чему Бяшка никак не мог дать определения. Запах пугал и привлекал сразу. А может так пахнет волк. Нет невозможно - здесь, совсем рядом с ангелами, демоны никогда б не осмелились появиться. Ещё один шаг. Вскоре до него донеслись голоса. - А не опасно? - говорил ангел Томас. - Я имею в виду - стадо может встревожиться. - Эти-то, - отозвался старший ангел Янек. - Они и в трёх метрах от себя ничего не замечают, а уж за деревьями. Не беспокойся проверенно. Тревожный запах усилился. - О чём это они? - подумал Бяшка. Он подошёл к домику, и, осторожно прижимаясь к стене, заглянул за угол. Поверх костра, на двух рогульках висел стальной прут. На этот прут было нанизано нечто. Рядом с огнём лежала белая шкура. Сначала Бяшка не понял, что именно видит: требовалось некоторое умственное усилие. Потом на него накатился ужас. На мгновение Бяшка окаменел, потом попятился, взвизгнув от страха. Пастухи подняли головы. - Вот чёрт! - воскликнул Матюш. Бяшка бросился бежать. Со страха он потерял направление, и мчался, не разбирая дороги, несколько раз наскакивая на деревья. Потом послышался лай. Прямо перед ним выскочил Репей. - Назад! - протявкал он. - Назад, не то укушу. - Но они же Милли съели, - жалобно проблеял барашек. - Я сам видел. - Ну да съели, - охотно согласился Репей. - Ну и что? Обычное дело. Нам собакам тоже объедки достанутся. - А для чего ещё вы, по-твоему, нужны, - иронично пролаял он, глядя на побелевшего от ужаса Бяшку. - А ну живо в отару. И он прыгнул вперёд, слегка укусив Бяшку за ногу. От боли барашек вскрикнул. - А ну иди! - сурово потребовал пёс, - не то будет хуже! Бяшка попятился. Грозно надвигаясь на него, Репей загонял барашка прямо в отару. И Бяшка не выдержал, он бросился от грозного рычателя прочь. Пёс следовал за ним по пятам, порыкивая, когда Бяшка пробовал сменить направление. Вскоре они вновь выбежали на луг, и Бяшка увидел стадо. - Спасайся, кто может! - заблеял Бяшка во всю силу лёгких, - пастухи съели Милли! Они нас всех съедят! Мирно пасущиеся бараны и овцы прекратили жевать и дружно повернули морды к нему. В глазах их стояло недоумение. - Что такое? - воскликнул Буджум. - Неслыханная ересь! - А, - заорал кто-то, - он отщепенец! Он из стада ушёл! Его в лесу серые демоны совратили! - А это не заразно? - Не знаю. Стадо расступалось перед Бяшкой, образуя проход. Оно словно отторгало отступника. И Бяшка вдруг увидел, что уже выскочил на другую сторону. Он изумлённо повернулся назад. - Отступник! - слышались возмущённые крики. - Он отверг основной закон стада! - Тихо! - попытался всех успокоить Буджим. - Он ещё молод и сам не понимает, что говорит. Старый баран важно повернулся к Бяшке. - Ты уже раскаялся юноша! Понял, что был совращён зубастыми демонами? - Но, - растерянно проблеял Бяшка. - я сам видел. - Плохо, - отрезал Буджим, - никакого раскаянья. Ступай, попасись в одиночку. Узнаешь, что такое стадо! Когда осознаешь ошибки, отара вновь примет тебя. И он отвернулся, довольный, что именно ему досталась честь сказать последнее слово. - Но, - сказал, было Бяшка, и замолчал. Он вдруг с абсолютной ясностью осознал, что всё бесполезно, и ему попросту никто не поверит. Молодой барашек стоял на месте в полном потрясении. Постепенно стадо утратило интерес к вольнодумцу. Овцы и бараны вновь опустили морды к земле, принявшись жевать. Только Буджим некоторое время косился на Бяшку. - Ничего, ничего, - пробормотал он, - это для его ж пользы. Надеюсь, изгнание долгим не будет. Нельзя долго сопротивляться стаду. Вскоре мы вновь получим полезного члена отары. В конце концов, с кем не бывает по молодости! Бяшка растерянно смотрел на такое близкое стадо. Какой ужас он стал отступником! Теперь его съедят волки! Покайся, - подсказал барашку внутренний голос. - Покайся и всё вновь станет хорошо. Стадо милосердно, оно вновь примет тебя. Бяшке очень захотелось вернуться в отару. Чувствовать рядом тёплые тела сородичей, такие мягкие, пастись рядом с матерью. Ни о чём не тревожиться и не думать, просто быть в стаде. Что может быть лучше?! Но тут же внутри него прозвучал другой голос: "И ты будешь спокойно ждать, пока тебя тоже съедят? Наблюдать, как уводят сородичей? Может быть, даже поверишь, что ангелы заживо подняли их на небеса?" Внезапно Бяшку охватила дикая ярость. Чувство это очень редко испытывается баранами, и сейчас Бяшка просто не понимал, что с ним творится. Казалось, будто внутри него вспыхнуло неукротимое пламя, быстро заполнившие всё тело. Его вдруг охватило смесь отвращения и презрения к стаду. - Хорошо же, - воскликнул он, - я то же без вас обойдусь! И он бросился прочь. Пастушьи собаки спокойно проводили его глазами. Бяшка бежал к холмам. Подняться по их крутым склонам считалось почти невозможным. Поэтому собаки не беспокоились. Попрыгает, попрыгает и вернётся. Опыт есть - не он первый. Земля под ногами Бяшки, становилась всё круче и круче. Появились первые камни. Копыта подворачивались. Но Бяшка упрямо продолжал путь. Камни сделались большими и острыми. Они царапали ноги выше копыт. Стало больно ступать. Бяшка остановился, оглядываясь назад. На миг он заколебался, возможно, стоит поискать другой путь. Но вернуться к ненавистному теперь стаду, даже на время было не выносимо. Да и не было другого пути: Бяшка знал, что в лесу его перехватят собаки. Горы же во всех местах были одинаково крутыми. Он в последний раз посмотрел на стадо. С этой высоты открывался неплохой вид на луг, где мирно паслась отара. Пушистые облачка двигались неподалёку от озера. Стадо спокойно паслось, словно ничего не случилось. С точки зрения большинства, так оно на самом деле и было. - Вы предали Милли, -- выкрикнул Бяшка, - вы и сами себя предали. Теперь он ненавидел стадо со всем пылом юности. Он повернулся и принялся взбираться дальше. Было очень больно. Приходилось постоянно думать куда ступать. Несколько раз ноги проваливались между камней, и один раз он с трудом вытащил их. Выше копыт ноги были покрыты порезами, многие из них кровоточили. Бяшка старательно не смотрел вверх, стараясь не думать, сколько ещё осталось. Он выбивался из сил, но упрямо лез выше. Потом крутизна вдруг резко уменьшилась, и Бяшка оказался на проходившей через гору дороге. Он без сил опустился на землю, не в состоянии даже думать. Нос щекотала травинка. Потом сквозь усталость стало проникать непонятное ощущение, что с ним что-то не так. Как будто он стал другим. Бяшка услышал шаги, по дороге шли люди. Вот и всё, - устало подумал он, - сейчас они схватят меня и отведут в отару. А может, его съедят здесь, прямо на месте. Однако сил подняться, попросту не было. Девочка в синем платье подбежала к нему. - Смотри, папа, какой хороший мальчик, - сказала она. - Интересно, что он здесь делает?