«Белорусская ветвь» на генеалогическом древе А. С. Пушкина
Корни родового древа Александра Сергеевича Пушкина, связующие поэта с Беларусью, берут своё начало в древнем Полоцке. Пушкин лишь однажды, да и то проездом, миновал его. Но название этого старинного города, основанного в IX столетии по велению князя Рюрика, не единожды встречается на страницах пушкинских рукописей.
Городом Гориславы, полоцкой княжны Рогнеды, наречённой так за свою несчастливую судьбу, именовали Полоцк. Летопись сохранила печальную историю сватовства князя Владимира Красное Солнышко к гордой красавице Рогнеде и горькое её замужество...
Известно было это древнее сказание и Пушкину. Но не дано было знать поэту, что и полоцкая княжна Рогнеда, и великий киевский князь Владимир, некогда покоривший Полоцк и силой взявший в жёны полюбившуюся ему красавицу, и их далекая праправнучка княжна витебская и полоцкая Александра Брячиславна, ставшая супругой святого князя Александра Невского, соединены с ним - Александром Пушкиным - кровными узами родства.
На генеалогическом пушкинском древе взросла «белорусская ветвь».
«Старожитный» Полоцк связан с именем и ещё одного прародителя поэта,
давшего ему свою знойную африканскую кровь, - Абрама Петровича Ганнибала. Правда, упоминания о пребывании темнокожего прадеда в этом белорусском городе нет ни в одном из бесчисленных трудов, посвящённых его необыкновенной, полной взлетов и падений судьбе...
И всё же беру на себя смелость утверждать, что маленький арапчонок, носивший в то время имя Ибрагим, жил в Полоцке, и знай о том Пушкин, дороживший мельчайшими подробностями о своём прадеде, он не преминул бы сделать остановку в этом славном городе.
Виной тому одна ошибка, связанная с годом крещения прадеда поэта и невольно повторённая Александром Сергеевичем.
Вот что писал Пушкин в «Начале автобиографии» - записках, посвящённых собственному родословию:
«Родословная матери моей ещё любопытнее. Дед её был негр, сын владетельного князька. Русский посланник в Константинополе как-то достал его из сераля, где содержался он аманатом, и отослал его Петру Первому вместе с двумя другими арапчатами. Государь крестил маленького Ибрагима в Вильне в 1707 году с польской королевою, супругою Августа...».
Бесспорно, Пушкин почерпнул эту ошибочную дату из так называемой «Немецкой биографии» Ганнибала, записанной зятем Абрама Петровича немцем Роткирхом уже после смерти царского арапа. Год крещения Абрама Ганнибала указан его биографом как 1707-й. Но именно этот названный год вызывал немало сомнений как у историков, так и у пушкинистов. В 1707-м ни польского короля Августа II, ни его супруги королевы Христины-Эбергардины в Вильно (Вильнюсе) быть не могло. В феврале 1706 года Август II, изменив союзу с Россией, заключил сепаратный мир со шведским королём Карлом XII. И только после победоносной Полтавской битвы в июне 1709-го дружеские отношения российского и польского монархов восстановились.
И вновь записки поэта о прадеде: «В крещении наименован он был Петром, но как он плакал и не хотел носить нового имени, то до самой смерти назывался Абрамом».
Фамилией Ганнибал Абрам Петрович стал подписываться значительно позднее, в зрелые годы, первая же фамилия - Петров, как и отчество, была дана в честь «августейшего восприемника».
Петр Петрович Петров - так дОлжно было бы именовать царского крестника. Арапчонок оказался норовистым и не захотел носить не полюбившееся ему имя. Да и от данной ему фамилии отказался. Только отчество и оставил в память о Петре Великом, своём крёстном отце…
Известно, что арапчонка Ибрагима в числе «трёх арапов малых робят» привезли в Россию осенью 1704 года - маленького «басурманина» держать нехристем при царском дворе долгих три года явно бы не стали.
Итак, год 1705-й. Уже несколько лет Россия ведёт со Швецией Северную войну: Петр I борется за выход к Балтийскому морю со своим противником - шведским королем Карлом XII. Полоцк, в то время входивший в состав Речи Посполитой, становится стратегически важным городом, именно через его земли должны были двигаться шведские отряды на соединение с гетманом Мазепой. В феврале 1705 года русские полки во главе с князем Александром Меншиковым выступили в поход и встали военным лагерем под Полоцком. Государь сам едет к местам возможных боевых событий и берёт с собой смышлёного и расторопного арапчонка.
Когда же Пётр Первый крестил своего арапчонка?
Попробуем восстановить хронологию тех давних событий. Откроем пушкинскую «Историю Петра»:
«1705 год... Пётр собрался ехать в Польшу, но 5 мая занемог лихорадкою - и успел выехать не прежде, как в конце мая. По пути к Полоцку осматривал сад и костёл в местечке Микалишки...
В Полоцке Пётр нашёл Шереметева, Огильвия, Репнина, уже соединившимися...
1 июля Пётр с главным корпусом выступил к Вильне...
Пётр прибыл в Вильну 15 июля...
1 августа, предоставя начальство над войском в Вильне Огильвию... сам пошёл в Курляндию преследовать Левенгаупта».
Временные рамки сужаются: Пётр провёл в Вильно всего две недели - вторую половину июля 1705 года. Именно в это время он и крестил своего питомца!
Удивительно, но в Вильнюсе на фасаде церкви Святой Параскевы Пятницы сохранилась мемориальная доска с выбитым на ней старинным текстом: «В сей церкви Император Пётр Великий в 1705 году слушал благодарственное молебствие за одержанную победу над войсками Карла XII, подарил ей знамя, отнятое в той победе у шведов, и крестил в ней Африканца Ганнибала - деда знаменитого поэта нашего А. С. Пушкина».
И, пожалуй, самое веское свидетельство о своём августейшем крёстном отце оставил сам Абрам Петрович: «...И был мне восприемником от святые купели Его Величество в Литве в городе Вилне в 1705-м году...».
Абраму Петровичу довелось стать участником многих знаменитых баталий под предводительством Петра Великого: Полтавской битвы, морского сражения при Гангуте, Прутского похода.
Молодой арап находился неотлучно при Государе, ревностно исполняя обязанности его денщика и секретаря. Пётр отвечал своему питомцу искренней любовью и привязанностью.
Пушкин - историк серьёзный. В последние годы жизни поэт был увлечён деяниями и самой личностью Петра Великого, и все сведения добыты им из архивов, где он самозабвенно работал, по его же словам, буквально «зарывался» в них. Так что в достоверности исторических фактов и событий сомнений нет.
Стоит заметить, что и в 1707 году Пётр I вновь побывал в Вильно, и, весьма вероятно, его также сопровождал маленький арап. Но путь следования русского царя был совсем иным - Пётр в сопровождении свиты выехал в Вильно из Варшавы. И об этом также упоминает Пушкин в «Истории Петра».
Видимо, поэтому и не вызывал сомнений у поэта год крещения его прадеда.
Известно немало свидетельств о пребывании русского царя в Полоцке. Сохранился даже и старинный дом, где почти месяц жил Пётр I. Каменный одноэтажный особняк, крепко вросший в землю, стоит на берегу Западной Двины, в самом историческом сердце города. Чудом уцелел он во время двух самых кровопролитных войн - Отечественной 1812 года и Великой Отечественной, что не миновали древний город.
Столетие назад над окнами дома красовалось лепное изображение двух (!) гениев, держащих ленту с выбитой на ней латинской надписью: «Petrus Primus. Anno Domini MDCCV» («Петр Первый. Год Господний 1705»). Ныне лишь мемориальная доска на стене старинного особняка свидетельствует о пребывании в нём Петра Великого.
Но именно здесь в июне 1705-го вместе с русским царём был и его любимец, маленький Ибрагим! Ведь арапчонок находился неотлучно при своём высоком покровителе.
Мальчик обладал необыкновенно чутким слухом, - по этой причине Государь велел арапчонку спать подле него в царской спальне или где-то поблизости. Как свидетельствовал историк И.И. Голиков, юный Ганнибал, «как бы он ни крепко спал, всегда на первый спрос просыпался и отвечал».
И отсюда, из этого же дома, 1 июля Пётр «выступил к Вильне».
А чуть раньше, 29 июня - в день святых апостолов Петра и Павла, тридцатитрёхлетний русский царь отметилв Полоцке свои именины и милостиво принял приглашение от отцов-иезуитов отобедать у них. В честь августейшего именинника при заздравном тосте о его благоденствии из пушек, что стояли перед входом в Коллегиум, были даны залпы.
Когда-то философ и богослов Симеон Полоцкий по звёздам предсказал рождение и великую будущность российского императора. И начинал свой духовный путь наставник юного Петра совсем неподалеку от особняка, где жил в Полоцке его царственный ученик, - в кельях Богоявленского монастыря и в классах знаменитой Братской школы…
В тот знаменательный день и арапчонок Ибрагим наверняка с любопытством глазел на купола Святой Софии, и на медленно текущую у подножия холма Двину, на иезуитский Коллегиум и на мощный крепостной вал времён Ивана Грозного.
Кто бы тогда взялся предсказать, что попавший с африканских берегов в северную страну арапчонок станет в будущем известнейшим человеком? Он войдет в историю России как искусный инженер, математик, фортификатор, своими трудами способствовавший её процветанию.
...Возрос, усерден, неподкупен,
Царю наперсник, а не раб.
Крестнику русского царя судьба уготовит необычную долю - стать прадедом одного из величайших поэтов на земле. И спустя столетия в доме, где жил маленький Ганнибал, откроют библиотеку, на полках которой будут стоять поэтические томики его великого правнука.
И ещё один парадокс истории. Величие государственных свершений Петра I не затмило такую, казалось бы, малость - участие императора в судьбе его крестника-арапчонка.
Странно и помыслить ныне: а вдруг не пришла бы русскому царю странная мысль - привезти на Русь диковинных арапчат?! Не только отечественная культура, вся история России была бы иной.
Нет, тысячу раз права была Марина Цветаева, назвавшая эту царскую блажь, прихоть - самым великим деянием Петра. Бессмертным подарком на все времена.
…А ныне в полоцком домике Петра I разместилась музейная экспозиция «Прогулка по Нижней Покровской». И стоит вспомнить, что по этой старой улочке, ведущей к Софийскому храму, три столетия назад прогуливался со своим высоким покровителем и маленький арапчонок Ибрагим.
Старый Полоцк, по некоей прихоти судьбы, стал тем вневременным перекрёстком, где сошлись пути русского царя, Александра Пушкина и его чёрного прадеда.
----------------
И другой белорусский город - Бобруйск - можно по праву назвать пушкинским. Он связан с жизнью внучки поэта Натальи Пушкиной.
Она родилась в Петербурге, в августе 1859-го, в семье Александра Александровича Пушкина, старшего сына и любимца поэта. Её рождению ещё успела порадоваться Наталья Николаевна Пушкина-Ланская. В честь прославленной бабушки и была названа новорождённая.
В юности Наталья Пушкина полюбила штабс-ротмистра Павла Воронцова-Вельяминова, героя Русско-турецкой войны, боевого офицера, служившего в полку под началом её отца. Чувство было ответным, вскоре сыграли свадьбу. А через какое-то время Павел Аркадьевич подал в отставку, и молодые супруги уехали в его родовое имение в Вавуличи (ныне - деревня Дубровка) под Бобруйском. Да и в самом Бобруйске у Воронцовых-Вельяминовых был дом, славившийся своим хлебосольством.
Наталья Александровна отличалась многими талантами: прекрасно рисовала (сохранились её романтические пейзажи), пела белорусские народные песни и даже писала стихи. Правда, втайне. Она никогда и нигде не печатала их, памятуя наказ своего великого деда - не заниматься стихотворчеством!
Её любили окрестные крестьяне за незлобивость, всегдашнюю готовность помочь ближнему не только словом, но и делом. Наталья Александровна помогала крестьянам хлебом и зерном, ссужала им деньги на покупку скота или на постройку дома, лечила больных.
Её стараниями в окрестной деревеньке Телуша была возведена церковь, построена школа для крестьянских детей. А ещё Наталья Александровна устраивала для ребятишек новогодние ёлки, где каждому обязательно был припасён рождественский подарок.
В Бобруйске и поныне работает городская библиотека, открытая еще в 1901 году при самом живом участии внучки поэта и носящая имя Пушкина.
Наталья Александровна пользовались поистине всеобщим уважением и любовью. Да и все её дети, родившиеся в Беларуси (Мария, Софья, Михаил, Феодосий, Вера), унаследовали доброту и честность матери.
Свой последний приют внучка поэта нашла на белорусской земле. Похоронена Наталья Александровна неподалёку от Свято-Никольской церкви, в деревне с необычайно тёплым названием Телуша. Её память и поныне свято хранится в здешних местах.
Так что выведенная Пушкиным «формула родства» русских и белорусов подтверждена не только историей, но самой жизнью внуков и правнуков русского гения.
Лариса Черкашина