КОВИДНЫЕ СТИХИ
На мотив Окуджавы
В белый тайвек опять я усталое тело зарою,
Респиратор на нос, и забрало на лик опущу.
И бахилы с перчатками ноги и руки покроют.
И пойду в красной зоне больного опять поищу.
В белом тайвеке фельдшер идет с пульсокиметром тихо.
В темно-синем своем наш водитель заснул на руле.
Здесь ОРИТ на втором. Лифта нет. Вечно неразбериха
В деревенской больнице, в Москве, и вообще на Земле.
Вот больную нашли. Сатурация - семьдесят. Дышит.
Кислород литров пять еле-еле по трубке идет.
"На живот повернись!" - но она меня будто не слышит.
Или просто не может. Мешает огромный живот.
Аппарат. Час пыхтели. Наладили НИВЛ (правда с матом).
Белый тайвек водитель надел, и пришел, покурив.
По ступенькам несем пациентку, баллон, монитор с аппаратом…
Загрузили в салон. С маяками отправились в Склиф.
Три часа. Областные дороги. И ливень стеною.
Сатурацию держит. Дремлю... предо мной наяву
Синий буйвол и белый орел и чего-то иное...
А иначе зачем на Земле этой вечной живу?
В белый тайвек опять я усталое тело зарою,
Респиратор на нос, и забрало на лик опущу.
И бахилы с перчатками ноги и руки покроют.
И пойду в красной зоне больного опять поищу.
В белом тайвеке фельдшер идет с пульсокиметром тихо.
В темно-синем своем наш водитель заснул на руле.
Здесь ОРИТ на втором. Лифта нет. Вечно неразбериха
В деревенской больнице, в Москве, и вообще на Земле.
Вот больную нашли. Сатурация - семьдесят. Дышит.
Кислород литров пять еле-еле по трубке идет.
"На живот повернись!" - но она меня будто не слышит.
Или просто не может. Мешает огромный живот.
Аппарат. Час пыхтели. Наладили НИВЛ (правда с матом).
Белый тайвек водитель надел, и пришел, покурив.
По ступенькам несем пациентку, баллон, монитор с аппаратом…
Загрузили в салон. С маяками отправились в Склиф.
Три часа. Областные дороги. И ливень стеною.
Сатурацию держит. Дремлю... предо мной наяву
Синий буйвол и белый орел и чего-то иное...
А иначе зачем на Земле этой вечной живу?