Сказка, рассказанная кошкой.
Я всегда хотел знать, - горько проговорил Ипслор, - что в этом мире есть такого, из-за чего стоит жить? Смерть обдумал его вопрос и наконец ответил:
- КОШКИ. КОШКИ - ЭТО ХОРОШО.
(с) Терри Пратчетт.
Примерно год назад у меня пропала кошка. Поиски, расспросы, объявления не дали никаких результатов. Её никто не видел, ни живой, ни мёртвой. Сейчас я точно знаю, что у неё всё хорошо. Как и знаю, что больше её не увижу. Так было надо. Она научила меня очень важным вещам: любить и понимать кошек, сочувствовать тем, у кого нет дома и нет близких. И дорожить каждой минутой, если близкие есть. Осенью я взяла кошку у волонтёра, потому что когда тебе плохо, единственный способ найти утешение - помочь кому-то, кому еще хуже.
Друзья, спасибо вам всем, за помощь и поддержку в то нелёгкое время. Я давно уже обещала написать, что же было дальше.
Здравствуйте! Я хочу рассказать вам одну историю. Обычно, мы так не делаем, это, в некоторой степени, секрет. Вернее, когда-то давно не было никакого секрета. Все знали, кто мы и зачем приходим в этот Мир. Но потом всё изменилось, люди захотели забыть это знание, а мы и не возражали. Всегда было полно дел. Нам, в общем-то некогда и не интересно общаться с людьми.
Ах, да, меня зовут Сорбонна. Странное, наверное, имя. Никто уже и не помнит, кто и почему меня так назвал. Да и знал ли он вообще, что такое Сорбонна? Я никогда не была в Париже и вряд ли побываю. Конечно же, у меня есть другое имя, его дали мне при рождении мама и наш Бог. Вот только нет в вашем языке таких слов и букв, чтобы я могла хоть как-то объяснить, как оно звучит и что значит. Поэтому, называйте меня Сорбонной. Или Сорбоней, как вам больше нравится. Да, я забыла сказать, я - кошка. Обычная, в общем-то кошка. Только что вы, люди, о нас, о кошках знаете?
Вы думаете, у нас 9 жизней. Но это не совсем так. Мы рождаемся слепыми и беззащитными. И у нас, как и у всех, одна-единственная, хрупкая жизнь, которая висит на волоске. Сможет ли нас прокормить мама-кошка, не утопят ли сразу же люди, и еще много, много вопросов. А вторую жизнь надо еще заслужить, как и третью и девятую, да хоть сотую. Как заслужить? Да в общем-то просто: надо спасти человека. Только не от врагов или грабителей, а от самого себя. У вас, у людей, жизней тоже несколько. Только чтобы началась новая, надо чтобы прежняя закончилась, вам надо самих себя спасать от прежней жизни. В общем-то, умереть надо, но не насовсем умереть и не понарошку. Наверное, я не очень понятно объясняю, поэтому, расскажу по порядку.
Я родилась в самом начале лета, в обычном подвале многоэтажного дома. Когда я подросла и стала выходить на улицу, со мной играли дети. И мне повезло, один ребёнок взял меня домой. Как же я тогда была рада: дом, люди, еда и главное: кого-то из них можно будет спасти и получить вторую жизнь. Наивные котёночьи мечты. Я росла и к осени перестала быть «забавным котёночком», ребёнку стало не интересно со мной играть, его родителям - за мой ухаживать. И меня снова отнесли в подвал. Я тогда не знала еще, что на земле бывает зима.
Нет, мы не голодали и в подвале была теплая труба. Но однажды из подвала не стало выхода. Его плотно заварили к зиме, осталась только узенькая щелочка, через которую едва проходила лапка. Вы, люди, боитесь тюрьмы и одиночества. Но в тюрьме еда по расписанию и точно известна дата освобождения. А еще бывают амнистии и свидания с близкими. У нас ничего этого не было. Были только мыши, но и их отравили. Некоторые из нас погибли сразу же, после первой мышки. Наверное, им повезло больше всех. Потом была долгая, безысходная, беспросветная зима. Мы погибали от голода и от болезней. К счастью, люди о нас знали и иногда приносили поесть. Да и мыши оправились от отравы и были хорошим подспорьем. И все равно, нас выжило совсем не много. Но даже сейчас, когда у меня всё хорошо, я малодушно помышляю, что мне тоже следовало съесть отравленную мышку, тогда в самом начале, и не знать, не помнить, той зимы, которой не было конца и в которой не было надежды.
Но нас спасли, вылечили и однажды я оказалась в новом доме, у нового человека. Я сначала не понимала, зачем я здесь. У неё не было детей, чтобы играть со мной, у неё не было мышей, которых надо ловить, у неё не было времени спокойно посидеть со мной на кухне. Это потом я поняла, что я здесь именно потому, что у неё ничего нет.
Мы, кошки, редко пользуемся обычным зрением. Для жизни в квартире нам хватает запахов и звуков, мы быстро и легко запоминаем маршруты. Да и куда тут ходить? Я целыми днями спала, встречалась во сне с товарищами из подвала, обсуждала с ними новости. В общем, жила обычной кошачьей жизнью. Еще я знала, что раньше здесь жила другая кошка, и мой человек все еще по ней скучала. Я не была ее кошкой, я была просто кошкой, которая живёт в ее доме. Но меня это не особенно расстраивало, вот уж кого - кого, а её надо было спасать. При чём, срочно.
Да, мы одинаково плохо видим и в темноте и на свету, но мы видим то, что вы люди, называете аурой. Некоторые из вас тоже могут её видеть. Вернее, могут то видеть все, но не все хотят. Но, сейчас не об этом.
Сначала это выглядит как лужица грязного тумана под ногами у человека. Только из этой лужицы невозможно выйти, как из собственной тени. Потом она растет вверх и в ширь, постепенно поглощая человека целиком. Туман становится плотнее, человек как бы обрастает коконом. Сломать его можно только изнутри, если человек захочет, если соберется с силами и рискнёт. Но к тому времени, у вас уже нет сил что-то ломать. Я часто смотрю в окно и вижу, как много таких коконов ходит по улицам.
Мы, кошки, можем помочь его сломать. Когда я впервые увидела своего человека, кокон был совсем слабый, тоненький, она бы легко выбралась из него. Но она совсем не хотела меня слушать. А потом она исчезла на несколько дней. Нет, она меня не бросила, ко мне приходили другие люди, играли со мной, заботились.
Вернулась она в плотном коконе. Я снова опоздала, я снова не смогла, не успела помочь. Но, делать нечего, раз достался мне такой человек - будем работать. Каждую ночь я забиралась к ней в постель и раздирала плотные, тугие нити. Я ломала когти и зубы, а ей снились кошмары. Я должна говорить, что мы этот кокон едим? Он совсем не вкусный, от него потом долго тошнит и ноют кости. И снова у меня ничего не вышло, кокон не становился меньше или тоньше, мой человек из последних сил таскала его куда-то каждый день, где он становился еще плотнее. А если не таскала, то спала. И я знала, что однажды она просто не проснётся. Просто не захочет просыпаться, потому что в коконе станет тепло и уютно. Это, как уснуть на снегу.
И тогда я заболела, месяцы в подвале и этот проклятый кокон сделали своё дело. Мой человек заболела тоже. Но тем не менее, она отнесла меня к врачу, где мне делали капельницы и уколы. И всё же я умерла. Я хорошо помню то утро, мой человек отчаянно не хотела, но всё же собиралась уходить по своим человечьим делам. Я хотела попрощаться и на последок посидеть у неё на коленях, но у меня не было сил. Я просто легла у её ног. Я так хотела, чтобы закончилась эта боль, когда всё внутри горит огнём. Но еще я хотела, чтобы у этого человека как можно скорее появилась новая кошка, сильнее, умнее меня. Может, её еще можно спасти. Дверь закрылась за человеком, темнота сомкнулась надо мной и не было больше боли, не было обиды и сожаления, что вот такая я никудышная, глупая, маленькая кошка.
Мой Бог взял меня на руки и отнёс показать моего человека. Она сидела в большой комнате, делала какие-то срочные, важные и никому не нужные дела. Она знала, что я умерла. Но вместе с этим она узнала, что на самом деле важно. Что дела не закончатся никогда, что всюду успеть невозможно, что всех денег не заработать. Простые, казалось бы, вещи. Но людям почему-то надо потерять всё, что у них есть, чтобы это понять.
А еще я увидела, что кокон треснул. Значит, я умерла не зря, не зря грызла и царапала его столько ночей, значит, она решила бороться. Бог засмеялся:
- Размечталась. Тут еще работы - непочатый край. Это сейчас её проняло. Через неделю нарастёт вдвое толще.
- У неё может появиться другая кошка, - ответила я.
- Нет, больше не появится. Она не рискнет. Она слишком устала терять.
- Да, я заметила. У нее была кошка до меня. Ты не знаешь, что с ней стало?
- Знаю, - ответил Бог. - Это была смелая и решительная кошка, настоящий боец. Про таких говорят: С ней собаки не надо. Она содрала кокон целиком, унесла в подвал и съела.
- Как, весь сразу? Что же с ней стало? - в ужасе спросила я. - Нам от одного маленького кусочка долго потом нездоровится.
- Да, я же говорю, боец. Она думала, так всем будет лучше. Человек без кокона будет счастлив, а она заслужит себе вторую жизнь.
- Не вышло?
- Не вышло, - вздохнул Бог. - Ваш человек, конечно, кое-что поняла, вам, кошкам, сочувствовать научилась. Только всё равно пошла старой дорожкой - вырастила себе новый кокон.
- А кошка? С ней что стало, она умерла?
- Да. Её тело рассыпалось в прах прежде, чем она успела доесть. Нельзя вам столько за один приём.
- А что потом? Ведь после того, как мы умираем, начинается самое интересное. - не удержалась я.
- А что потом? Забрал её к себе, на Радугу. Сидит вон, медитирует. Лет через сто, когда из неё бойцовский дух выйдет, отпущу еще разок на землю, погляжу...
- А я? Я тоже сейчас с тобой на Радугу? - Спросила я без особой радости. На Радуге, конечно, хорошо. Но тут вон сидит живой человек, пока еще живой. И, кажется, понял наконец, что я - её Кошка.
- Щас прям! - ответил Бог. - Ты про девять жизней знаешь?
- Знаю.
- Ну, 9 не 9, а вторую ты заслужила.
Я очнулась там же, на полу, где утром лежала у ног своего человека. Живот почти уже не болел, хотелось есть. Значит, я буду жить. И мой человек не будет сегодня плакать, когда вернётся домой. А потом я наберусь сил и расцарапаю, разломаю ту маленькую трещину, которая наконец-то появилась на коконе.
Так вот получается, чтобы кого-то спасти, надо умереть самому. И получить новую жизнь.
- КОШКИ. КОШКИ - ЭТО ХОРОШО.
(с) Терри Пратчетт.
Примерно год назад у меня пропала кошка. Поиски, расспросы, объявления не дали никаких результатов. Её никто не видел, ни живой, ни мёртвой. Сейчас я точно знаю, что у неё всё хорошо. Как и знаю, что больше её не увижу. Так было надо. Она научила меня очень важным вещам: любить и понимать кошек, сочувствовать тем, у кого нет дома и нет близких. И дорожить каждой минутой, если близкие есть. Осенью я взяла кошку у волонтёра, потому что когда тебе плохо, единственный способ найти утешение - помочь кому-то, кому еще хуже.
Друзья, спасибо вам всем, за помощь и поддержку в то нелёгкое время. Я давно уже обещала написать, что же было дальше.
Здравствуйте! Я хочу рассказать вам одну историю. Обычно, мы так не делаем, это, в некоторой степени, секрет. Вернее, когда-то давно не было никакого секрета. Все знали, кто мы и зачем приходим в этот Мир. Но потом всё изменилось, люди захотели забыть это знание, а мы и не возражали. Всегда было полно дел. Нам, в общем-то некогда и не интересно общаться с людьми.
Ах, да, меня зовут Сорбонна. Странное, наверное, имя. Никто уже и не помнит, кто и почему меня так назвал. Да и знал ли он вообще, что такое Сорбонна? Я никогда не была в Париже и вряд ли побываю. Конечно же, у меня есть другое имя, его дали мне при рождении мама и наш Бог. Вот только нет в вашем языке таких слов и букв, чтобы я могла хоть как-то объяснить, как оно звучит и что значит. Поэтому, называйте меня Сорбонной. Или Сорбоней, как вам больше нравится. Да, я забыла сказать, я - кошка. Обычная, в общем-то кошка. Только что вы, люди, о нас, о кошках знаете?
Вы думаете, у нас 9 жизней. Но это не совсем так. Мы рождаемся слепыми и беззащитными. И у нас, как и у всех, одна-единственная, хрупкая жизнь, которая висит на волоске. Сможет ли нас прокормить мама-кошка, не утопят ли сразу же люди, и еще много, много вопросов. А вторую жизнь надо еще заслужить, как и третью и девятую, да хоть сотую. Как заслужить? Да в общем-то просто: надо спасти человека. Только не от врагов или грабителей, а от самого себя. У вас, у людей, жизней тоже несколько. Только чтобы началась новая, надо чтобы прежняя закончилась, вам надо самих себя спасать от прежней жизни. В общем-то, умереть надо, но не насовсем умереть и не понарошку. Наверное, я не очень понятно объясняю, поэтому, расскажу по порядку.
Я родилась в самом начале лета, в обычном подвале многоэтажного дома. Когда я подросла и стала выходить на улицу, со мной играли дети. И мне повезло, один ребёнок взял меня домой. Как же я тогда была рада: дом, люди, еда и главное: кого-то из них можно будет спасти и получить вторую жизнь. Наивные котёночьи мечты. Я росла и к осени перестала быть «забавным котёночком», ребёнку стало не интересно со мной играть, его родителям - за мой ухаживать. И меня снова отнесли в подвал. Я тогда не знала еще, что на земле бывает зима.
Нет, мы не голодали и в подвале была теплая труба. Но однажды из подвала не стало выхода. Его плотно заварили к зиме, осталась только узенькая щелочка, через которую едва проходила лапка. Вы, люди, боитесь тюрьмы и одиночества. Но в тюрьме еда по расписанию и точно известна дата освобождения. А еще бывают амнистии и свидания с близкими. У нас ничего этого не было. Были только мыши, но и их отравили. Некоторые из нас погибли сразу же, после первой мышки. Наверное, им повезло больше всех. Потом была долгая, безысходная, беспросветная зима. Мы погибали от голода и от болезней. К счастью, люди о нас знали и иногда приносили поесть. Да и мыши оправились от отравы и были хорошим подспорьем. И все равно, нас выжило совсем не много. Но даже сейчас, когда у меня всё хорошо, я малодушно помышляю, что мне тоже следовало съесть отравленную мышку, тогда в самом начале, и не знать, не помнить, той зимы, которой не было конца и в которой не было надежды.
Но нас спасли, вылечили и однажды я оказалась в новом доме, у нового человека. Я сначала не понимала, зачем я здесь. У неё не было детей, чтобы играть со мной, у неё не было мышей, которых надо ловить, у неё не было времени спокойно посидеть со мной на кухне. Это потом я поняла, что я здесь именно потому, что у неё ничего нет.
Мы, кошки, редко пользуемся обычным зрением. Для жизни в квартире нам хватает запахов и звуков, мы быстро и легко запоминаем маршруты. Да и куда тут ходить? Я целыми днями спала, встречалась во сне с товарищами из подвала, обсуждала с ними новости. В общем, жила обычной кошачьей жизнью. Еще я знала, что раньше здесь жила другая кошка, и мой человек все еще по ней скучала. Я не была ее кошкой, я была просто кошкой, которая живёт в ее доме. Но меня это не особенно расстраивало, вот уж кого - кого, а её надо было спасать. При чём, срочно.
Да, мы одинаково плохо видим и в темноте и на свету, но мы видим то, что вы люди, называете аурой. Некоторые из вас тоже могут её видеть. Вернее, могут то видеть все, но не все хотят. Но, сейчас не об этом.
Сначала это выглядит как лужица грязного тумана под ногами у человека. Только из этой лужицы невозможно выйти, как из собственной тени. Потом она растет вверх и в ширь, постепенно поглощая человека целиком. Туман становится плотнее, человек как бы обрастает коконом. Сломать его можно только изнутри, если человек захочет, если соберется с силами и рискнёт. Но к тому времени, у вас уже нет сил что-то ломать. Я часто смотрю в окно и вижу, как много таких коконов ходит по улицам.
Мы, кошки, можем помочь его сломать. Когда я впервые увидела своего человека, кокон был совсем слабый, тоненький, она бы легко выбралась из него. Но она совсем не хотела меня слушать. А потом она исчезла на несколько дней. Нет, она меня не бросила, ко мне приходили другие люди, играли со мной, заботились.
Вернулась она в плотном коконе. Я снова опоздала, я снова не смогла, не успела помочь. Но, делать нечего, раз достался мне такой человек - будем работать. Каждую ночь я забиралась к ней в постель и раздирала плотные, тугие нити. Я ломала когти и зубы, а ей снились кошмары. Я должна говорить, что мы этот кокон едим? Он совсем не вкусный, от него потом долго тошнит и ноют кости. И снова у меня ничего не вышло, кокон не становился меньше или тоньше, мой человек из последних сил таскала его куда-то каждый день, где он становился еще плотнее. А если не таскала, то спала. И я знала, что однажды она просто не проснётся. Просто не захочет просыпаться, потому что в коконе станет тепло и уютно. Это, как уснуть на снегу.
И тогда я заболела, месяцы в подвале и этот проклятый кокон сделали своё дело. Мой человек заболела тоже. Но тем не менее, она отнесла меня к врачу, где мне делали капельницы и уколы. И всё же я умерла. Я хорошо помню то утро, мой человек отчаянно не хотела, но всё же собиралась уходить по своим человечьим делам. Я хотела попрощаться и на последок посидеть у неё на коленях, но у меня не было сил. Я просто легла у её ног. Я так хотела, чтобы закончилась эта боль, когда всё внутри горит огнём. Но еще я хотела, чтобы у этого человека как можно скорее появилась новая кошка, сильнее, умнее меня. Может, её еще можно спасти. Дверь закрылась за человеком, темнота сомкнулась надо мной и не было больше боли, не было обиды и сожаления, что вот такая я никудышная, глупая, маленькая кошка.
Мой Бог взял меня на руки и отнёс показать моего человека. Она сидела в большой комнате, делала какие-то срочные, важные и никому не нужные дела. Она знала, что я умерла. Но вместе с этим она узнала, что на самом деле важно. Что дела не закончатся никогда, что всюду успеть невозможно, что всех денег не заработать. Простые, казалось бы, вещи. Но людям почему-то надо потерять всё, что у них есть, чтобы это понять.
А еще я увидела, что кокон треснул. Значит, я умерла не зря, не зря грызла и царапала его столько ночей, значит, она решила бороться. Бог засмеялся:
- Размечталась. Тут еще работы - непочатый край. Это сейчас её проняло. Через неделю нарастёт вдвое толще.
- У неё может появиться другая кошка, - ответила я.
- Нет, больше не появится. Она не рискнет. Она слишком устала терять.
- Да, я заметила. У нее была кошка до меня. Ты не знаешь, что с ней стало?
- Знаю, - ответил Бог. - Это была смелая и решительная кошка, настоящий боец. Про таких говорят: С ней собаки не надо. Она содрала кокон целиком, унесла в подвал и съела.
- Как, весь сразу? Что же с ней стало? - в ужасе спросила я. - Нам от одного маленького кусочка долго потом нездоровится.
- Да, я же говорю, боец. Она думала, так всем будет лучше. Человек без кокона будет счастлив, а она заслужит себе вторую жизнь.
- Не вышло?
- Не вышло, - вздохнул Бог. - Ваш человек, конечно, кое-что поняла, вам, кошкам, сочувствовать научилась. Только всё равно пошла старой дорожкой - вырастила себе новый кокон.
- А кошка? С ней что стало, она умерла?
- Да. Её тело рассыпалось в прах прежде, чем она успела доесть. Нельзя вам столько за один приём.
- А что потом? Ведь после того, как мы умираем, начинается самое интересное. - не удержалась я.
- А что потом? Забрал её к себе, на Радугу. Сидит вон, медитирует. Лет через сто, когда из неё бойцовский дух выйдет, отпущу еще разок на землю, погляжу...
- А я? Я тоже сейчас с тобой на Радугу? - Спросила я без особой радости. На Радуге, конечно, хорошо. Но тут вон сидит живой человек, пока еще живой. И, кажется, понял наконец, что я - её Кошка.
- Щас прям! - ответил Бог. - Ты про девять жизней знаешь?
- Знаю.
- Ну, 9 не 9, а вторую ты заслужила.
Я очнулась там же, на полу, где утром лежала у ног своего человека. Живот почти уже не болел, хотелось есть. Значит, я буду жить. И мой человек не будет сегодня плакать, когда вернётся домой. А потом я наберусь сил и расцарапаю, разломаю ту маленькую трещину, которая наконец-то появилась на коконе.
Так вот получается, чтобы кого-то спасти, надо умереть самому. И получить новую жизнь.