Про высокоточное оружие
Вот, коллега kenigtiger выложил кадр с дрона. Так работает артиллерия. Любопытствующий читатель может самостоятельно посчитать, какая доля снарядов выпала где-то поблизости от траншеи, а какая была использована для реконструкции лунного пейзажа в Луганской области:
Никакого прогресса после Соммы и Пашендейла. Ну, разве что плотность поменьше, да калибр пожиже. И на колючую проволоку у защитников денег не хватает. Заметим, что попадание в траншею (или хотя бы в достаточной близости от неё) совсем не обязательно приводит к поражению (а тем более уничтожению) каких-либо защитников этой позиции. Особенно если защитники не поленились, и построили блиндаж (блиндаж на 8-10 человек это примерно 100 человеко-часов работы, по 10 часов работы на каждого). От прямого попадания 122-мм снаряда, поставленного на фугасное действие, блиндаж, конечно, на защитит, но обеспечить такое прямое попадание довольно затруднительно.
В общем, мы можем заключить, что перед нами типичный пример огня на подавление. Несколько тонн стали, тринитротолуола и пороха тратятся чтобы напугать противника. Ну, при удаче убить пару-другую. Атакующий может попробовать воспользоваться этим испугом, чтобы захватить очередную траншею. Потом повторить.
Количество стволов на километр и расход снарядов характерны скорее для начальных этапов Первой мировой, чем для советских артиллерийских наступлений конца Второй. Соответственно и темпы продвижения похожи. Мурз начинает своё повествование о "Весенней войне" с захвата Трёхизбенки (48°45'27.2"N 38°57'50.5"E), потом через несколько дней упоминает о захвате Крымского (48°44'57.0"N 38°48'36.5"E), а 12 апреля рассказывает об "ожесточённых боях за укрепрайон ВСУ под Новотошковкой (48°43'21.2"N 38°37'57.2"E)". Между Трёхизбенкой и Новотошковкой - 25 километров. Почти за 50 дней. Воспетые советскими анекдотами "избушки лесника" предстают во всей наглядности.
Армии сошедшиеся на заросших чахлыми деревьицами полях Донбасса имеют столь же чахлую численность - если Толбухин в 1943, примерно в этих же местах, неудачно пытался прорвать Миусс-фронт имея под командой почти 300 тысяч человек, то нынешние армии в 5-8 раз меньше. По весу залпа сравнение ещё более душещипательное. Современная военная теория, тем не менее, утверждает, что такие чахлые армии могут вести даже более эффективный (достигающий большего эффекта) огонь за счёт большей точности современного оружия и прорыва в информационном обеспечении ведения боя. В теории, современное поле боя должно характеризоваться формулой "увидел - убил". Если противник обнаружен, поражение уже не составляет проблемы. Поэтому так много внимания уделяют тому, чтоб затруднить обнаружение противником.
Как наглядно демонстрирует ход нынешней войны, практика воюющих на Украине армий далеко отстаёт от современной теории. Как собственно далеко отстают от современности и сами армии. Поэтому мы и наблюдаем реконструкцию Первой мировой. И даже нельзя сказать, по-исаевски, что "на новом этапе развития". Как раз таки на старом. Откатилось назад в до-Триандафилловские времена, не могут даже в "поражение обороны на всю оперативную глубину". Так и топчутся в тактической зоне.
Никакого прогресса после Соммы и Пашендейла. Ну, разве что плотность поменьше, да калибр пожиже. И на колючую проволоку у защитников денег не хватает. Заметим, что попадание в траншею (или хотя бы в достаточной близости от неё) совсем не обязательно приводит к поражению (а тем более уничтожению) каких-либо защитников этой позиции. Особенно если защитники не поленились, и построили блиндаж (блиндаж на 8-10 человек это примерно 100 человеко-часов работы, по 10 часов работы на каждого). От прямого попадания 122-мм снаряда, поставленного на фугасное действие, блиндаж, конечно, на защитит, но обеспечить такое прямое попадание довольно затруднительно.
В общем, мы можем заключить, что перед нами типичный пример огня на подавление. Несколько тонн стали, тринитротолуола и пороха тратятся чтобы напугать противника. Ну, при удаче убить пару-другую. Атакующий может попробовать воспользоваться этим испугом, чтобы захватить очередную траншею. Потом повторить.
Количество стволов на километр и расход снарядов характерны скорее для начальных этапов Первой мировой, чем для советских артиллерийских наступлений конца Второй. Соответственно и темпы продвижения похожи. Мурз начинает своё повествование о "Весенней войне" с захвата Трёхизбенки (48°45'27.2"N 38°57'50.5"E), потом через несколько дней упоминает о захвате Крымского (48°44'57.0"N 38°48'36.5"E), а 12 апреля рассказывает об "ожесточённых боях за укрепрайон ВСУ под Новотошковкой (48°43'21.2"N 38°37'57.2"E)". Между Трёхизбенкой и Новотошковкой - 25 километров. Почти за 50 дней. Воспетые советскими анекдотами "избушки лесника" предстают во всей наглядности.
Армии сошедшиеся на заросших чахлыми деревьицами полях Донбасса имеют столь же чахлую численность - если Толбухин в 1943, примерно в этих же местах, неудачно пытался прорвать Миусс-фронт имея под командой почти 300 тысяч человек, то нынешние армии в 5-8 раз меньше. По весу залпа сравнение ещё более душещипательное. Современная военная теория, тем не менее, утверждает, что такие чахлые армии могут вести даже более эффективный (достигающий большего эффекта) огонь за счёт большей точности современного оружия и прорыва в информационном обеспечении ведения боя. В теории, современное поле боя должно характеризоваться формулой "увидел - убил". Если противник обнаружен, поражение уже не составляет проблемы. Поэтому так много внимания уделяют тому, чтоб затруднить обнаружение противником.
Как наглядно демонстрирует ход нынешней войны, практика воюющих на Украине армий далеко отстаёт от современной теории. Как собственно далеко отстают от современности и сами армии. Поэтому мы и наблюдаем реконструкцию Первой мировой. И даже нельзя сказать, по-исаевски, что "на новом этапе развития". Как раз таки на старом. Откатилось назад в до-Триандафилловские времена, не могут даже в "поражение обороны на всю оперативную глубину". Так и топчутся в тактической зоне.