Игорь Григорьев о смысле мишуры, играх в революцию и потерянном поколении
Fastcult обстоятельно и о разном поговорил с Игорем Григорьевым. Тем самым, который в 90-е делал культовый «ОМ», а сейчас делает странную, но привлекательную музыку
Игоря Григорьева можно назвать иконой и символом шоубизнеса 90-х. В то время, как на Западе герои кино и музыкальной сцены уже давно были объектами поклонения и даже слежки, в постсоветской России молодые люди только-только начинали входить во вкус жизни, иллюстрированной глянцевыми журналами.
Культовый «ОМ», у руля которого Григорьев стоял с 1995 по 1998 год, был самой главной музыкальной стенгазетой, в которую мечтали попасть все новаторы тех дней: и Земфира, и Мумий Тролль. Журнал продавался всего три года. Недолгий для глянца период жизни, но для большого и значимого явления - вполне достаточный.
После закрытия «ОМа» были разной степени успешности проекты, жизнь в Бразилии, телевидение, кино и даже политика. Но шумный камбэк Григорьева на Родину, радио и в телевизор случился в конце 2010 года. Песня «Сны моей весны», после премьеры видео на YouTube, звучала из каждого утюга, а безумный клип активно обсуждали не только в интернете.
В конце октября Игорь Григорьев на площадке «Гоголь-центра» презентовал свой первый альбом «Корнукопия». Шоу было упаковано в свойственную светскому персонажу упаковку и обставлено с размахом: это была не просто «презентация альбома», это - музыкальный спектакль, основанный на песнях альбома.
О музыке, о потерянном поколении, о политике и об играх в революцию мы поговорили с Игорем Григорьевым.
- Как, по-вашему, прошла презентация альбома и спектакля? Многие вот, в вашем паблике «ВКонтакте», например, говорят, что это было что-то фантастическое и гениальное.
- Я, как человек, склонный к рефлексии, держу в обоих карманах по горстке пепла и всегда готов посыпать ими свою голову. За мной не заржавеет - я всегда собой недоволен. Мы продали «Гоголь-центр» за 3 дня, и в итоге 120 стульев ещё пришлось доставлять, но технически вся постановка была сложной - в первый день вместо прогона мы боролись со звуком, потому что там оказался очень тяжелый зал - обитые фанерой стены. В результате первые 6 рядов слышали более-менее внятный звук, который шел со сцены, а зрители подальше попадали в зону реверберации, где звук гулял. Но, как мне рассказывают, зал был эмоционально экзальтирован. Люди плакали, переживали, подтанцовывали, топали и хлопали. Кое-что из этого доставалось и мне - то, что я слышал через запечатанные пробками мониторов уши. Я бы себе поставил четверку, в общем. При этом не крепкую четверку.
Знаете, я ведь еще молодой артист и далек от совершенства, но, в отличие от многих совершенных артистов, я - живой артист. Я знаю, что могу трогать людей. И за этим харизматизмом я прячу свое несовершенство, как музыканта, вокалиста, волнение, которое иногда просто парализует меня.
- Какой вы видите свою публику, целевую аудиторию?
- Как сказал Андрей Бухарин из Rolling Stone, аудитория у меня - поэты, художники, экстремисты и дуры.
- А их политические взгляды каковы?
- Я думаю, что я такой уникальный буферный артист, который может собрать в одном зале ну очень разную публику. «Гоголь-центр» был тем редким случаем, когда я видел зал, потому что обычно из-за лобового света ты видишь только первые два ряда. И мне было занятно наблюдать сидящих в одном зале крупного чиновника из Администрации Президента, моего друга Петю-хипстера, Любу Успенскую, Антона Беляева, Егора Просвирнина и Филиппа Бахтина. Это здорово, правда? Но с точки зрения маркетинга это не очень здорово, потому что люди ходят на концерты не только за музыкой, но и за средой. Им интересно провести время с себе подобными. Понятно, что те, кого я перечислил, не найдут общего языка даже после распитой бутылки водки. Ну, окей, после двух найдут.
- Почему вы привлекаете разных людей? Я могу сказать о себе: мне совершенно не близка ваша эстетика. Я считаю, что у нас в шоубизнесе вообще очень любят всё высмеивать и над всем посмеяться. Вроде как это - очень простой способ достучаться до аудитории. Но ваш клип «Сны моей весны» мне, честно говоря, показался интересным. Что-то в этом есть, кроме паясничества. Я поняла, что мне нравится то, что происходит.
- Давайте я отвечу банально. Я вам нравлюсь, потому что я не п*жжу. Я не вру. «Сны моей весны» - самая драматичная песня из всех, мною написанных. Я ее сочинил, когда у меня ничего не было, всё было плохо и мне реально не хотелось просыпаться. Я просыпался утром и понимал, что лучше б я оставался в своих дурацких снах с падающими с небес цветными конфетти, а я чтоб летал над всем этим миром и свысока посмеивался над ним. Именно это я и снял: в клипе есть мое альтерэго в виде битой жизнью, но не сдавшейся тетки-арфистки в белом парике, вокруг меня распускаются дешевые гифки с розами, а я сам летаю на операторском кране. Я спрятал свое откровение за веселый китч. Но людей вообще сложно на*бать. Искусство, и особенно музыка, - это же чистый эфир, она переваривается не умом, а фибрами, неведомыми душевными жерновами. Поэтому вы все правильно прочувствовали. А кто не прочувствовал, тот, конечно, дерево.
Click to view- А все-таки к какому лагерю музыкантов вы себя относите? С одной - стороны вы явный трикстер, который готов в любой момент взорвать ситуацию, с другой стороны - вы не гнушаетесь появляться в некоторых шоу Первого канала.
Ну и здорово. Мне кажется, что такого артиста и не хватало. У нас ведь всё музыкальное поле разделено на два противоборствующих лагеря: первый - тот, что в телевизоре, и второй - тот, что на ютьюбе и Look at me. Причем, лагерь, который в телевизоре, довольно благосклонно относится ко второму и готов с ним сотрудничать. Но вот вторые категоричны, они не хотят. Они воспринимают первых исключительно, как носителей дурного тона, и даже стесняются самого факта общения с ними. Я думаю, что Антон Беляев с неохотой будет рассказывать, как сотрудничал с Любой Успенской - собирался продюсировать ей песню. В то время, как Люба гордится этим фактом, потому что как нормальная артистка она хочет меняться, экспериментировать, идти вперед. Кто более честен из них? Я считаю, что Люба. И этот мой дуэт с ней стал притчей во языцах. Некоторые мои продвинутые адепты мне этого не простили и даже расфрендили в «Фейсбуке». Ха-ха-ха. Это смешно. А я считаю, что проблема российского музыкального пространства состоит в том, что никто не создает буферную зону, в которой одинаково уютно чувствовали бы себя и правые, и левые музыканты. Пока этого не случится, аудитория не изменится. И ничего не изменится. По бесконечной инерции будет существовать орда, собирающаяся на «дискотеках 80-х и 90-х», а молодые батальоны будут просить огня в виде групп, играющих и поющих по-английски, которые готовы свинтить отсюда, как только нарисуется первый контракт с самым плюгавым западным лейблом. Согласны со мной?
- Не совсем. У меня даже есть сведения обратные. Я недавно общалась с Антоном Беляевым, который продюсировал ваш альбом «Корнукопия» и даже аккомпанировал вашему с Успенской дуэту в шоу «Две звезды», а сейчас участвует в «Голосе». И Антон - это как раз тот самый умный персонаж из хипстерской тусовки, которая находится по другую сторону экрана, который признаёт, что магию Первого канала никто не отменял. И в принципе сейчас исполнители, подобные ему, идут на телевидение, чтобы люди их узнали. Рамки стираются.
- С Антоном немного другая ситуация. Во-первых он участвует в проекте Первого канала, которому реально удалось подтянуть к себе новую, нетипичную для канала аудиторию. Во-вторых, Антон блестяще исполнил хиты, заведомо обречённые на успех, но вопрос в другом - какой процент полученной им аудитории Первого канала согласится слушать музыку Therr Maitz? Так что Антон - не совсем удачный пример, который вы привели. Он показал, что он - большой музыкант с 15-летним опытом за плечами, что он - харизматичный артист. Но что будет дальше? На афишах их группы пишут имя «Антон Беляев», чтобы приманивать на засветившееся имя людей, но он негодует. И даже готов отказаться из-за этого от концерта. Поверьте, еще год назад ему нужен был любой концерт, потому что ему нужны были деньги. Он продюсирует сам себя, за ним не стоит большого лейбла, как за мной. Ему приходилось нелегко. Но сейчас он имеет право так себя вести, потому что это было действительно блестящее выступление, которое выстрелило. Но еще раз вопрос: случилась бы такая реакция, если бы он показал аудитории Первого канала свою музыку, а не чужую? Я вот не знаю. Поэтому я бы не сказал, что Антон - это та буферная зона, которая смягчала бы ситуацию и позволяла людям из авангардного, продвинутого лагеря попадать на большие каналы со своей музыкой. Подчеркиваю, со своей музыкой. Это скорее циничное использование обеими сторонами друг друга, из которого выигрывают все - и Антон, и канал, и аудитория. Все прекрасно, но это не создание буфера, о котором я говорю.
Читать дальше
1, 2, 3