схиммель-пенниг ван дер ое
Ну вот, наконец каникулы. Последняя неделя была в беготне, два коллоквиума по экзотизму/колониализму. Вобщем, углублялись в проблему. Я, во всяком случае, увидел проблему куда объемней в результате. Импульс получен.
Главное - что стало видно, насколько сложно устроен речь о русском колониализме. А русский экзотизм - это еще более сложно. Количество пересекающихся перспектив огромно. Вспомнился Лабов с его анализом уровней или зон речи, где речь с анкетирующим отличается от социолектов, на которых тут же говорят с детьми и женой. Речь к "Западу" структурирована иначе, чем речь к "своим", а сами эти "свои" сложносоставлены. Т.е. "Россия" как "особое" относительно "Запада", предстает "европой" относительно каких-то своих внутренних колонизуемых территорий, но эта "европа" весьма подвижна в устроении и не является атомарной или монолитной "вещью". В эту "европу" инкорпорированы разные мировые колонизационные дискурсы, сообразно идентификации с которыми меняется вся топология делений. Англо-саксонский колониализм, франзуский, монгольский, китайский и фиг знает еще какой дают каждый раз особый диспозитив самоопределения для ОДНОГО и ТОГО ЖЕ субъекта колоноальной/колонизуемой речи. Соответрственно, и экзотизация будет менять свои фигуры и топологии сообразно принятой "игре"-стратегии. Это, кстати, можно будет продемонстрировать на Даре, замечательном произведении колониальной литературы. О, отличная идея, займусь.
Среди прочих был канадский голландофранцузский англичанин. Сочная фамилия: Схиммель-Пеннинг ван дер Ое. Белолошадко/плесенно-копейкин, а что такое Ое? Не гусь ли? Во всяком случае, следующее мое интернет-имя (фарназон мне уже ужасно надоел) будет вот таким.
Меня потрясла его порноангелическая англосаксонская наивность в колониальном говорении против колониализма. Ему сразу ясно, где Азия (она начинается в Казани), это та Азия, как о ней говорят географические англо-саксонские учебники (он отдает себе отчет), русские пытаются себя от этой "азии" дистанцировать и т.п. Вроде человек много знает, но такая опрямолинейность выдает страшную тайну: машина деколонизации - самое изощренное оружие навязывания своей географической картины мира, вырастающей из некоторого образа колонизации. Т.е. Саид этого тоже не миновал, разумеется. Англо-саксонски деколониализм - всего лишь способ навязать англосаксонский номос, связанный с некоторой системой колониальных диспозитивов. Французский, Немецкий - будут другие именно в силу иных колониальных диспозитивов. Т.е. именно в этой перспективе и надо смотреть на образ мира, рисуемый Броделем (об этом отчасти уже писали люди "Геродота").
Все стало смешно, когда дело дошло до анализа мистером Схиммеллем-пенисом "Князя Игоря". Фиг с ним, что за оперу он принимает наивно либретто. Он умудрился в одно смешать половцев и их персидских пленников (танцующих первую половину знаменитых плясок), и не прочесть как тоску по своей отдельной ориентальной родине песню персидских рабынь. Лишь в упор спрошенный, был вынужден констатировать наличие в опере "двух разных" азий (которые он отождествлял с востоком, кстати). Хотя большой вопрос - две ли там азии.
И хотя пафос его был - спасти Бородина от обвинений в колониализме (оказывается, есть такие), но тема сисек осталась не раскрыта, на мой взгляд: сложная структура либретто и еще более сложные принципы самой оперы (где половцы в музыкальном отношении стоятся на иных основаниях, чем условный "восток" музыки 19 века) ускользнула от прямолинейного анализа. А ведь по сути дела Бородин - протоевразиец, и любопытно бы посмотреть на долгой истории созревания оперы, как и откуда это росло. И, кстати, любопытно было бы в этой перспективе показать его конфликты по поводу разных ходов в опере с прочим народом "Могучей кучки" и конфликт его "музыкального этоса" с этосом Римского, испохабившего отчасти оперу друга. Богатая тема - дискурсы ориентализма/экзотизма/колониализма у могучей кучки, но здесь нужен профессионал, кому бы подкинуть?
Это одна из многих ниточек. Любопытного было много. К примеру, ориентальный декор в оперу, а затем в кино из оперы привнесли русские, создавшие европейские и американские киностудии. У американцев все куда бледнее. Т.е. в этой перспективе ланговский ориентализм имеет что ли корни русские? Это одно из многих персональных моих удивлений.
Будем, думаю, продолжать. Про русский деколониализм я отдельно пропишу себе.
Я делал доклад в продолжение июньского разбора Кондуита и Швабрании, но на этот раз все было куда теоретичней и имхо, для меня куда концептуальней. Тема Воображаемое и Закон стала мне куда яснее, а главное - я наконец понял, как интересно связана тема "детского мира" и колониализма, в какой нинтересный агон в советском контексте, в который встраивается тема "дальних стран" (под котрой на деле понималась прежде всего Сибирь и Дальний Восток, отчасти - Арктика). Страна детства как топос деколонизующего колониализма. Но это надо будет сейчас прописать, пока пар не вышел.
Главное - что стало видно, насколько сложно устроен речь о русском колониализме. А русский экзотизм - это еще более сложно. Количество пересекающихся перспектив огромно. Вспомнился Лабов с его анализом уровней или зон речи, где речь с анкетирующим отличается от социолектов, на которых тут же говорят с детьми и женой. Речь к "Западу" структурирована иначе, чем речь к "своим", а сами эти "свои" сложносоставлены. Т.е. "Россия" как "особое" относительно "Запада", предстает "европой" относительно каких-то своих внутренних колонизуемых территорий, но эта "европа" весьма подвижна в устроении и не является атомарной или монолитной "вещью". В эту "европу" инкорпорированы разные мировые колонизационные дискурсы, сообразно идентификации с которыми меняется вся топология делений. Англо-саксонский колониализм, франзуский, монгольский, китайский и фиг знает еще какой дают каждый раз особый диспозитив самоопределения для ОДНОГО и ТОГО ЖЕ субъекта колоноальной/колонизуемой речи. Соответрственно, и экзотизация будет менять свои фигуры и топологии сообразно принятой "игре"-стратегии. Это, кстати, можно будет продемонстрировать на Даре, замечательном произведении колониальной литературы. О, отличная идея, займусь.
Среди прочих был канадский голландофранцузский англичанин. Сочная фамилия: Схиммель-Пеннинг ван дер Ое. Белолошадко/плесенно-копейкин, а что такое Ое? Не гусь ли? Во всяком случае, следующее мое интернет-имя (фарназон мне уже ужасно надоел) будет вот таким.
Меня потрясла его порноангелическая англосаксонская наивность в колониальном говорении против колониализма. Ему сразу ясно, где Азия (она начинается в Казани), это та Азия, как о ней говорят географические англо-саксонские учебники (он отдает себе отчет), русские пытаются себя от этой "азии" дистанцировать и т.п. Вроде человек много знает, но такая опрямолинейность выдает страшную тайну: машина деколонизации - самое изощренное оружие навязывания своей географической картины мира, вырастающей из некоторого образа колонизации. Т.е. Саид этого тоже не миновал, разумеется. Англо-саксонски деколониализм - всего лишь способ навязать англосаксонский номос, связанный с некоторой системой колониальных диспозитивов. Французский, Немецкий - будут другие именно в силу иных колониальных диспозитивов. Т.е. именно в этой перспективе и надо смотреть на образ мира, рисуемый Броделем (об этом отчасти уже писали люди "Геродота").
Все стало смешно, когда дело дошло до анализа мистером Схиммеллем-пенисом "Князя Игоря". Фиг с ним, что за оперу он принимает наивно либретто. Он умудрился в одно смешать половцев и их персидских пленников (танцующих первую половину знаменитых плясок), и не прочесть как тоску по своей отдельной ориентальной родине песню персидских рабынь. Лишь в упор спрошенный, был вынужден констатировать наличие в опере "двух разных" азий (которые он отождествлял с востоком, кстати). Хотя большой вопрос - две ли там азии.
И хотя пафос его был - спасти Бородина от обвинений в колониализме (оказывается, есть такие), но тема сисек осталась не раскрыта, на мой взгляд: сложная структура либретто и еще более сложные принципы самой оперы (где половцы в музыкальном отношении стоятся на иных основаниях, чем условный "восток" музыки 19 века) ускользнула от прямолинейного анализа. А ведь по сути дела Бородин - протоевразиец, и любопытно бы посмотреть на долгой истории созревания оперы, как и откуда это росло. И, кстати, любопытно было бы в этой перспективе показать его конфликты по поводу разных ходов в опере с прочим народом "Могучей кучки" и конфликт его "музыкального этоса" с этосом Римского, испохабившего отчасти оперу друга. Богатая тема - дискурсы ориентализма/экзотизма/колониализма у могучей кучки, но здесь нужен профессионал, кому бы подкинуть?
Это одна из многих ниточек. Любопытного было много. К примеру, ориентальный декор в оперу, а затем в кино из оперы привнесли русские, создавшие европейские и американские киностудии. У американцев все куда бледнее. Т.е. в этой перспективе ланговский ориентализм имеет что ли корни русские? Это одно из многих персональных моих удивлений.
Будем, думаю, продолжать. Про русский деколониализм я отдельно пропишу себе.
Я делал доклад в продолжение июньского разбора Кондуита и Швабрании, но на этот раз все было куда теоретичней и имхо, для меня куда концептуальней. Тема Воображаемое и Закон стала мне куда яснее, а главное - я наконец понял, как интересно связана тема "детского мира" и колониализма, в какой нинтересный агон в советском контексте, в который встраивается тема "дальних стран" (под котрой на деле понималась прежде всего Сибирь и Дальний Восток, отчасти - Арктика). Страна детства как топос деколонизующего колониализма. Но это надо будет сейчас прописать, пока пар не вышел.