И почему?

[faratriks]

Кот тихо сидел в углу. Сначала Сон не хотел его пускать, боялся - вдруг заразу принесет. Но потом посмотрел как тот избирательно ест мясо и тщательно умывается и перестал боятся. К тому же кот был спокойным, вежливым и всем своим видом утихомиривал Охотницу. И она рядом с ним спокойнее была.

Спал кот в тени под лестницей - прямо на полу - хотя у него была такая плотная шерсть, что в общем неудивительно что ему в ней уютно. Он много спал, потому что был ленив и стар - морда вон вся поседела.

А вот Охотница постоянно везде носилась, доставала кота какими-нибудь мелочами, постоянно дергала, звала играться... Вот сейчас бегала по дому и собирала носки в кучу посреди комнаты. Пять штук насобирала. Вот зачем? Зачем она собирает носки?

Сон спустился вниз и протер глаза пытаясь вспомнить, чего же сегодня будет хорошего... И вспомнил. Меч! У него есть карта, он назначил время и он идет добывать руду для своего первого, и, возможно, последнего оружия. Он получил все справки, собрал документы и забрал из школы опечатанную коробку с маткомпонентами, которую привез туда Вовка, пока тот был на сыгровке...

Причем он даже не знает сможет ли он, как её добыть и какую именно руду? И главное - что с собой взять? Ну да, была у него коробка, которую запрещалось вскрывать. И что там хранилось - то был большой секрет.

Да и никакой это был не секрет.
Был там обширный механический металлоискатель, навигационная карта, бумажный справочник минералов, сухпаек, и ещё какие-то мелочи, расчитанные что он будет искать руду или металлы более суток. Металл был полностью на его отвественности и все могло произойти совершенно случайным образом. И было даже не важно насколько высокого качества металл он достанет - что он сам это сделал, сам нашел, своими руками откопал - и главное - куда выведет его судьба? К какому металлу, к какой горке, может быть к двум пудам платины, а может и к десяти граммам железного колчедана.

Сакура, к примеру нашла настоящую металлическую жилу. Месторождение. И провела на его месте почти два месяца. Ушла и все её потеряли. Цикада индексировала что она жива, но она все не возвращалась и не возвращалась, а питалась ягодами и пила воду из реки. Никто уже не чаял её увидеть - и тут возвращается она. Металла которого она добыла хватило бы на сотню мечей! Но использовать добытый металл можно было полностью - только для себя и своего оружия. Вот так и появились те самые чудовищные Веера.

Было в таком оружие, конечно, много плюсов - боевая мощь просто ошеломляющая. Но были и минусы - такое оружие тяжело подгружалось в привратник и для того, чтобы его подгрузить от ножей, бомб и аптечек отказывалась половина клана.

И ещё - никаких тебе классических турниров, никаких поединков и дуэлей и стандартных тренировок. В общем, узкий получается специалист, поэтому какими бы сумасбродными мечтами о своем оружии не была забита его голова, было совершенно очевидно, что хороший и очень-очень классический именной меч без каких-либо там сложностей и малопонятностей будет самым удачным выбором. И простым. И оптимальным.

А Сон любил простые пути. Он не часто говорил об этом вслух, но простота его привлекала. Вот и сейчас он не взял с собой ничего, кроме сумки, коробки и термоса с чаем. Сверился с картой, посмотрел на моросящий за окном дождь и вышел из дома.

Охотница увязалась за ним. Она весело скакала через лужи, бежала по дороге и тащила в зубах два разных носка - один зеленый, другой синий. Сон обернулся - Охотница села и стала на него смотреть. С носками в зубах. Вот ведь глупая, подумал Сон и пошел дальше. Минут через сорок он вышел за пределы городка. Там, где заканчивался Семицвет и на сотни километров тянулись города, брошенные после коллапса.

Он перешел вброд речку, миновал какие-то древние строения, заболоченную низину с поваленными столбами и ржавыми проводами, и уже к вечеру вошел в пионерлагерь "Орленок" постройки позапрошлого века.

Здесь он сделал небольшой привал. Он любил это место. А тренер это место терпеть не мог. Снежинка, кстати тоже. Наверное от того, что место это было странным и нелогичным - глаз то и дело ломался о некоторые детали. Не было ни одной детской площадки и даже привычной девушки с веслом, или деревянного гнома - этого тоже не было.

Лагерь покинули так, словно все просто поднялись с места и, не завхватив ничего - просто спокойно куда-то ушли. В домиках были тумбочки - а в тумбочках лежали потревоженые временем остатки мыла и полотенец. Кровати были застеленны посеревшей от времени ветошью, на каждой простыне - черная печать с номером, но занавесок на окнах не было, например, не было и лампочек. Зато в коридорах были странные перила.

Были тут учебные классы, но в них не было досок и книг, на стенах не были развешанны карты и карандашные портреты разных ученых. Зато было на удивление много муляжей сложных химических соеденений и множество черных пластиковых манекенов!

И домики грустные - страшненькие серые коробки.
И даже гора у подножия которой стоял лагерь выглядела неестественно - она стояла прямо посреди равнины и, казалось, что-то отгораживала. Впрочем он точно знал что она там отгораживает - гора отгораживала его от места, где он должен добыть свой металл.

Насыпали гору, наверное очень давно. С тех пор она поросла сосенками. Плодородной земли было мало, и поэтому сосны были маленькими, злыми и кроме всего прочего было в них множество высохших маленьких веточек - ещё более острых чем обычные еловые иголки.

И была гора практически отвесной - и в самом начале пребывания он даже пытался на неё взобраться. Но не осилил даже половины - запыхался, два раза упал, едва шевелил ногами, приплелся домой под утро, да и к тому же весь умудрился исцарапаться.

Гора возвышалась темной глыбой - он редко здесь бывал, ведь это была граница города. Ну вот, подумалось ему - настал момент истины. Он закрепил верхнюю часть формы, попрыгал на месте и смело сделал шаг.

Продираться сквозь заросли оказалось не так то просто - он даже и не понял, как умудрился преодолеть те несколько сотен метров без формы. Неудивительно что так исцарапался!

Дыхание выровнялось, он делал один шаг за другим, в какой-то момент захотелось остановиться и передохнуть, но Сон заставил себя идти дальше. С каждым шагом усиливался ветер, разгоняющий тучи. И вот брызнул свет одной из стеклящек - она разворачивалась прямо к разлому.

Он поставил ногу на мелкую травку, которой был покрыта каменистая вершина и свалился на траву, тяжело дыша. По небу плыли ватные облака, сияло вечернее солнце и обе стекляшки каким-то невероятным чудом, разворачиваясь одна к разлому, дргая куда-то на север на несколько минут скрестили свои лучи прямо на вершине. Все стало неестественно ярким, насыщенным.

Он ещё полежал некоторое время закрыв глаза, улыбаясь и чувствуя то, как тело после такой неожиданной и стремительной нагрузки, очухавшись стало приятно наполняться радостью.

Он сложил найденную в коробке палатку - совсем легкую и тонкую, тепло такая не держала, впрочем у него была форма! К чему теплая палатка? Действительно был справочник по минералам. Был металлоискатель - только электронный. Емкости какие-то, тазики... В общем, надо было разбираться.

Стояло прохладное сырое утро. На стенках палатки каплями скатывался кодненсат. Он вылез, сделал зарядку и решил погулять с металлискателем. Вокруг стояли заброшенные строения и полуразрушенные домики. Поинерлагерь был, оказывается, не маленьким.

Он сложил все в сумку и вышел за покосившуюся ограду - там, где едва разлечимо слышался плеск воды... Вдоль реки витвилась тонкая заросшая тропинка. Вокруг не было ни души - только тишина.

То там, то тут из земли вызвышались замшелые глыбы. Были они крайне необычной формы - словно повар-великан накатал лепешек и сложил их в стопки.

Сон приподнимал те, что полегче - а вдруг самоцвет? И недовольно клал обратно, обнаруживая приготовившийся на зимовку муравейник или потревоженного ежа.

Родители, наверное, умерли бы от переживаний, узнав что он бродит по диким горам без сопровождения. Да и вообще ни одного ребенка бы не пустили делать то, что он сейчас делает. Но он же не просто ребенок - он второй ученик двадцать пятого поколения! Боец, солдат и паладин. Воин света. Великий воин света! Жаль, что Охотница про это не знает. Она ссыт в его тапки и ворует носки так, словно он - простой сапожник.

Ему стало неожиданно весело. Металлоискатель что-то жужжал, выискивал и наконец показал наличие какого-то металлического соединения в речном песке. Всходило солнце. Рассеивался туман. Он вошел в реку и металлоискатель завибрировал ещё сильнее. Надо же, как быстро, подумал Сон делая ещё шаг.

В лицо брызнули лучи солнца, он поднял голову и увидел, как сквозь клубящийся туман проступают очертания старого, сломанного моста. И тут он услышал детский крик.
- Кто там?! - крикнул он, отшатнувшись... Положил металлоискатель на траву у берега, достал нож и сделал шаг вперед. Ему стало немного страшно, но на этот раз сзади не стоял злой Сиреника и если он пойдет вперед - то пойдет до конца.

Сон прокричал ещё несколько раз, и ему даже показалось, что ребенок отвечает. Он стал прислушиваться, пытаясь понять откуда раздается плач и стал двигаться вверх о течению, но плач стихал. Он развернулся и пошел вниз - в какой-то момент ему показалось, что он стоит поколено среди гигантской воды, не видя берегов - такой плотный был туман. Но спустя некоторое время он осел и впереди стали различимы острова - да и какие там острова - были это те самые кучи блинов - странные, до нелепости природные сооружения.

Течение здесь усиливалось и глубина тоже. Он уперся ногами и стал внимательно всматриваться в даль, не выпуская из рук ножа. Туман окончательно разошелся - в нескольких стах метрах речка уходила в обрыв. Слышался шум воды.

И тут он снова услышал плач - совсем близко. На каком-то из островков. Он сложил нож и направился к ближайшему. Ухватился рукой за высушенные корень ивы, подтянулся и забрался на самый верх камня - а камень был высоким - метра полотора! Оттуда было видно гору, лагерь, тропинку по которой он пришел и то - как речной поток шумно обрушивается в пропасть. Течение там было совсем быстрым, а глубина - уж точно не по колено.

И вот, на одном из островков он едва различил синее платье в желтый горошек. Забвишись между двух срошшихся камней, там сидела маленькая девочка. В голове мгновенно заработали какие-то малопонятные механизмы - он даже не спрашивал откуда здесь, вдали от цивилизации может быть ребенок? Просто спрыгнул в воду - а воды было уже по пояс, и стал пробираться к дальнему островку.

Пока что идти было несложно - только течение становилось сильнее. Он не сводил глаз с маленького ребенка - дрожащего, забившегося в темный сырой угол ребенка. Она была не далеко, но и не близко. Уже отсюда он различал её достаточно хорошо.

- Я иду! - крикнул он и помахал руками.
Девочка стала испуганно озираться. Она выглянула из своего укрытия уперевшись руками в песок. Ей было очень холодно - стояла поздняя осень. Он ещё раз помохал ей рукой и крикнул для верности - но она, кажется его не видела. Он стал кричать ещё громче но бестолку. А течение усиливалось.

Девочка выбралась из укрытия полностью. До неё оставалось метров сто, а течение стало таким сильным, что он едва удерживался на месте и уже порядком устал. Он попытался идти скорее, но становилось глубже.

Не раздумывая он сбросил коробку с вещами и тяжелую сумку в последний момент вспомнив, что там лежала начатая пачка таблеток которых ему дал Астра. Та пачка что он хранил для тренировок по сверхтяжелой программе. Да ну и черт с ним, с тренировками, без таблеток потренируется, подумал он и проглотил оставшиеся три штуки.

Все привычно посветлело. Двигаться стало легче. И он стал различать девочку практически полностью. Платье было разодранно, волосы растрепались и все в грязи, на лице синяки, пальцы разбиты до крови, худая и ослабленная - но что самое удивительное - в ней ещё оставались силенки, чтобы попытаться подняться на верх островка!

- Сиди на месте я иду! - закричал Сон. И вот ведь проклятие - она его не слышала совершенно! А островок высокий и стенка отвесная, и пусть даже там были устапки и какие-то деревца - ей будет сложно взобраться. А то ещё и грохнется.

Он двигался так быстро, как мог, кажется даже начал переходить на бег, преодолевая метр за метром. Но бежать в воде - дело нелегкое, а бежать по пояс в воде и против течения - тежялее в несколько раз.

Вот она преодолевает сантиметры - хватается руками за какой-то выступ и встает на вершине острова, держась ладошками за лысую березку с двумя желтыми листочками и затравленно оглядывается. Лицо покрасневшее, словно она ревела в три ручья... И ещё она такая легкая, такая исхудавшая и тоненькая - что кажется свет проходит прямо сквозь нее.

Сон почувствовал, как слегка совсем чуточку приподнялся уровень дна - он был метрах в десяти от островка. Девочка развернулась к нему спиной изчезая за яркими, неестественными лучами стекляшек. Почему-то ему показалось, что ещё вот-вот и она полностью растворится в этом свете! И её не станет. Она пропадает...

Он интуитивно схватил со дна камень и кинул в неё. Она вскрикнула, резко развенулась и нахмурилась, пытаясь рассмотреть откуда прилетел камень и прикрываясь ладонью от света.

Сон схватил ещё небольшой камешек и снова запустил - и то ли не рассчитал сил, то ли камень был большим, но она с криком ухватилась схватилась рукой за колено. И внезапно тот понял - она едва балансирует на самом краю. Он кинулся вперед насколько мог.

В этот момент стекляшки сошлись вместе и так сильно ударили по глазам, что он едва не ослеп - но неосознанно выставил руки вперед в надежде что рассчитал все правильно...

И хрупкое, ледяное тело упало ему прямо в руки.

Он крепко схватил девченку, почувствовав, как та начинает слабо сопротивляться и попытался шагнуть вперед - на берег, но нога отчего-то съехала по скользкому камню и они упали неожиданно глубоко под воду.

Стало темно, по ушам ударило давление - метров шесть под водой - не меньше. Он мгновенно собрал в кулак все силы - а в привратнике он научился делать это стремительно - и подался вперед, что есть сил работая ногами, и как можно надежнее сжимая ребенка.

Стетика хранила кислород - но тем не менее, на черную поверхность он выпрыгнул едва запыхавшись, чего не скажешь о ребенке - которого тут же едва не вырвало из рук бурное течение. Их стремительно понесло вперед, а он даже не пытался сопротивляться - лишь молился, чтобы девочка не захлебнулась и не околела окончательно.

В какой-то момент течение стало чуть легче, он перевернулся на спину - ребенок был без сознания. А он обнаружил что справа и слева возвышаются отвесные серо-синие, скалистые стены. Как он сюда попал - он понятия не имел. И что теперь делать - тем более.

Он стал спешно соображать, но в голову лезла какая-то чепуха об оставленном телефоне и попытке связаться - от безнадежности ученик стал медленно подгребать к одной из стен, надеясь что когда-нибудь это отвесная стена закончится и они выплывут к берегу. Он даже попытался хвататься руками за выступы - но без толку.

Их несло и несло, а стены все не кончались. Действие плазмы ослабевало - ещё немного и он не сможет справиться с течением. И когда действие ослабнет окончательно - вот тут будет совсем плохо. Он и сам едва держаться сможет, а вот девочка... Ему поплохело от этих мыслей.

Глаза привыкали к темноте - он стал оглядываться по сторонам и увидел впереди совсем небольшой отступ - полка в камнях, какой-то метр - но все же. Такие неровности и раньше мелькали, но далеко... Он схватил рукой за выуступ и что есть мочи сжал кулак, пытаясь подтянуться. Но поза была настолько неестественной, течение сильным, стетика мокрой, а полочка скользкой, что он не продержался и нескольких мгновений. Его сорвало и течение понесло его дальше.

Он сконцентрировался, пытаясь вглядеться в стену - и, кажется, заметил ещё один уступчик. Плазмы практически не осталось, ещё немного - сам начнет тонуть!

Рука проскользила по черной стене и он снова не смог задержать ладонь в выступе. Силы его покидали, он вновь попытался протянуть руку прямо к стене, но внезапная волна окатила его и сильно ударила прямо о стену - на счастье он смог сгрупироваться и почувствовал, что ноги уперлись в камни. Он протянул руку и нащупал совсем небольшой уступчик. Не метр и не полтора - но забраться можно.

Он аккуратно нащупал второй ногой дно, затем с огромным трудом и только с третьей попытки закинул девочку на уступ, тяжело дыша. Когда, наконец, он надышался вдоволь, то, подтянувшись, залез. сам. Места практически не было - ноги свисали прямо в воду. Первым делом он сбросил в воду несколько камней, освободив место и с трудом умудрился посадить девочку на колени. Она была без сознания, и он понятия не имел что теперь с ней делать.

Попытался похлопать по спине, и даже сделать искуственное дыхание - но делать это в такой позе было решительно неудобно. Он потряс её. Попытался померить пульс и ничего не почувствовал. Ему захотелось закричать что есть мочи от безнадежности, но его никто не услышит. Он ещё раз потряс бездыханное тело.
- Ну же, - тихо прошептал он... - Давай, возвращайся. - он обреченно прижал её к себе и заплакал от бессилия.

И тут она закашляла!
От радости он прижал её к себе ещё сильнее и ему пришла в голову идея укутать её в стетику. Он с огромным трудом снял с себя ненужный мундир, даже ногу судорогой свело - но стоило ноге слегка отойти, он все-таки стянул мундир и засунул под себя. Толку от этой мокрой тряпки все равно не было - пусть хоть помягче будет.

Начал стягивать с себя рубашку - но сразу почувствовал, как было холодно. Тут ему даже пришло в голову попытаться забраться туда сразу двоим. И стоило только об этом подумать - стетика едва заметно поддалась. Он стал растягивать сильнее - и та снова поддалась!

Он перевел дух, собираясь с мыслями. Стетика слушала его приказы и растягивалась. Мышцы затекли и хотелось сменить позу. Но выбора не было, придется помучиться. Он попытался Просунуть голову девочки прямо под одежду, но ничего вышло. Наврняка, со стороны это выглядело ужасно забавно, и он попытался развеселить себя любым способом - но не получалось. В результате, он затащил ослабевшее тельце через горло, долго возился, пытаясь засунуть туда же окоченевшие ножки и вот, крепко обхвотив бесценную ношу лег на камни.

Девочка была совсем ледяной - он морчщился от её мокрого платья, но прижимая к себе и упрашивая все силы чтобы она закашляла ещё раз. Но она не кашляла.

Зловеще шумела река. Вдалеке виднелась другая стена. Небольшой уступчик и он один. И может быть - ещё одно живое существо. Совсем рядом.

Он закрыл глаза, собираясь с мыслями в очередной раз, но ничего не лезло в голову - и вот, с огромным облегчением, он почувствовал, как девочка дрожжит. Умная стетика завибрировала, пошла волнами и стала горячей. Сначала девочка дрожжала едва заметно. Потом дрожжь стала сильнее - в какой-то момент её практически колотило, она начала кашлять, даже пришла в сознание. Страшно испугалась, начала плакать и что-то мямлить. Ему пришлось сильно сжать её в руках, уперевшись ногами в камень и начать успокаивать - будет буянить и оба сваляться в реку! Нехорошо. И она успокоилась на некоторое время.

Потом снова заплакала. Плакала долго. Потом начала кашлять и опять ненадолго успокоилась. Сон с трудом достал нож. Тот сразу засветился. Девочка проплакалась и подняла голову.

Тут-то он увидел её лицо.
И вздрогнул от легкого ужаса.

У неё не было зрачков.

Вернее, они были, только совсем белые.
Словно их и не было вовсе. Он сглотнул, приказал себе успокоиться, снова погладил её по голове и посильнее сжал набрав в легкие побольше воздуха. Ну ничего страшного... В Семицвете все исправят, подумал он. Или в столице. Там же отличные хирурги. В конце концов есть имплантанты и контактные линзы!

А девочка тем временем подняла руку и нащупала его шею. Он неосознанно приготовился к худшему. Ну да, страшный безглазый монстр сейчас его тут задушит и утащит в пучины.

Но говоря начистоту - была эта девченка не страшным монстром, а просто немного удивительным, и дико замерзшим ребенком. Она пощупала руками шею и продолжила путь, положив руки на нос. Там нащупала ворот стетики и повязку, прикрывающую лицо. Стала щупать дальше.

Тут-то Сон сообразил, что можно снять маскуы с банданой и повязать ей на голову. Он убрал её руки с лица - на удивление та была послушна и больше не истерила, затем, зажав нож плечом, снял часть стетики с головы, и попытался прикрыть ей мокрые волосы. Она догадалась что к чему и сама завязала кусок стетики как косынку, а затем, настырно положила руку прям на лицо.

Сон прищурился, чтобы та не попала по глазам.
- Что жы ты странная такая? - спросил он.
Внезапно та вздронула и посмотрела на него удивленно.
- Ты понимаешь что я тебе говорю? - спросил он ещё раз.
Она помотала головой, скуксилась и снова начала плакать. И тут же - дрожжать.

- Тихо, тихо, - сказал он. - Нас тут найдут. Цикада никогда не спит... Тебя отправят в больницу, там тепло. Меня тоже наверное... В больницу. Поваляемся, отожремся разного бульона, мяса там. В больнице хорошо кормят и там пахнет вкусно... И глаза тебе там заменят. А то страшная ведь как сама смерть! Сделают тебе их голубыми, как у моей кошки. Я тебя познакомлю с кошкой, хочешь?

Она нанего очень осмысленно и внимательно посмотрела, положив ладонь на горло и перестала плакать.
- Хочешь познакомиться с кошкой? - спросил он ещё раз с надеждой.
Девочка не сводила с него своих жутковатых бледных глаз.
- Котя... - сказала она. Голос у неё был детский. Немного сорванный, простуженный и хриплый. Но вполне себе ребяческий.
- Котя. - сказал он, кивнув головой.

Она прижала ладошки к груди - где было побольше стетики и побольше тепла.
- Котя. - сказала она ещё раз и устало притихла.
Кажется, заснула.

Спасательная операция началась часа через полтора и длилась до полуночи. Цикада обнаружила его подозрительные перемещения практически сразу. А стетика подала сигнал об опасности как только он упал в ледяную воду - так что служба безопасности и вертолет МЧС выдвинулись ещё засветло.

Штатный спасатель-альпинист второго разряда Азалат Сары-Елга, спустился на тросе и был искренне удивлен тем, что их там двое. Не сразу понял ситуацию, попытался разобраться, наконец-то таки разобрался и затем ему пришлось подниматься обратно...

Сон снова остался один - ненадолго - но вот тут ему и стало страшно. А вдруг ему все привиделось? Вдруг спасатель с непроизносимой фамилией - не настоящий? Или с ними что-то сейчас случится и никто уже не придет на помощь? Зачем они оставили его одного так надолго? Стоило только помощи объявиться, как вся смелость куда-то испарилась. Стало плохо, одиноко и страшно - он помотал головой и зажмурил глаза от неприятных ощущений - и даже почувствовал какое-то извращенное удовольствие от того, что наконец-то таки может поддаться всем своим слабостям...

Через несколько минут прожектор снова осветил мутную воду и сверху спустился Азалат с какой-то конструкцией. Это был большой и плотный кусок ткани с обшивкой из какого-то материала, похожего на надувной матрас.

Но сначала спасатель Азалат долго и терпеливо пояснял, как закрепить на себе страховку. Затем Сон с огромным трудом вытащил из их общего спального мешка маленькую девочку и они стали крепить на неё замки - неспеша и аккуратно, так что, часа через полтора они все-таки погрузили её в люльку. Все это время она крепко спала - согрелась - только что-то мямлила сквозь сон.

Спасатель Азалат ещё раз тщательно проверил все крепления, затем крикнул наверх отдавая старт и спасательный домик маленькой Элли скрылся в проеме. Настала его очередь. Он был крепко закреплен, спасатель утвердительно кивнул и передал ему защитные очки от воды и брызг, но Сон только покачал головой, переодевая стетику.

Веревку медленно подтягивали откуда-то сверху. Упершись ногами в камень, он, наконец-то позволи себе потянуться. Затем ещё раз. И ещё... Поболтался ещё некоторое время, разминая затекшие мышцы, кивнул спасателю и тот дал команду на старт.

Сон даже спросил, отчего они и его не погрузили в ту конструкцию - на что спасатель ответил, что у них она была всего одна, и они предполагали, что именно для него они эту штуку и используют. А тут оказалось, что спасать надо двоих, а не одного. А так как сам Сон был хоть и в жалком состоянии, но на ногах вполне стоял, отдать люльку решили девочке - так как та была практически на грани. Что, впрочем, было логично.

На поверхности его уже ждал флаер, горячий суп и перепуганная Лиза. Впрочем, он не сильно замерз и вообще хотел домой, но Лиза тут же засыпала его вопросами, на которые он либо вообще не хотел отвечать, либо отвечал односложно - да или нет.