До свидание или прощайте?
Ну, вот таки, кажется, мне удалось пройти первую истинную закалку будущего повара. То есть почти что пройден мой базовый курс - остались экзамены, и, наверное, я заеду таки на каникулы в Москву. Главное, не ходить там по кабакам в одиночку, чтобы опять не украли меня ловкие кавказские мужчины. Боюсь, что второй раз так мне не повезет - не удастся сбежать с заправки и каким-то немыслимым чудом добраться домой, чтобы упасть в прихожей и закатить глаза.
Эти два месяца прошли не в меру буйно, не в меру насыщенно. То есть по меркам моих спокойных, достаточно размеренных сценаристских дней это было не два месяца, а почти что год. Всё, всё: все соусы, все обжаренные мясные и рыбные тушки, все трагедии, все негодования, вся любовь, все очарованья и разочарованья пролетели, словно такой огромный волшебный поезд перед девушкой 27 лет, смиренно краснеющей и вздрагивающей на перроне, глядя на него. Вот он пронесся вихрем, а я только и успела, что взволнованно сказать: "Уф!"
Благо, в голове у меня остались какие-то рецепты и техники, какие-то кулинарные дерзания и чуть подросший гастрономический вкус, милые сердцу воспоминания и, конечно, большая-большая любовь... к моим новообретенным друзьям.
Новообретенным - потому что меня не оставляет чувство, что мы все когда-то были знакомы, и здесь на Земле нам просто нужно друг друга как следует разглядеть и узнать.
Та индийская девушка, что перепутала когда-то в позапрошлом веке (то есть в январе) помадку и шоколадный ганаш, стала моей хорошей подругой. Она совсем молоденькая и чувствительная, и очень красивая, и очень заботится обо мне. Ждет меня, самую медленную улитку на свете, всякий раз, когда мы переодеваемся, моет за меня плиты и вообще... Мне даже не удобно, что обо мне вдруг кто-то так сильно заботится.
Чудесная Клэр, французская девушка - чуть ли не единственная на нашем потоке француженка. Ей нет и двадцати лет, но она поняла все мои истории и терзания получше меня самой.
Хэппи, которая скоро уедет, хорватка Стелла, прекрасный Дэн, сказавшей мне как-то в баре вот что: "Давно хочу тебе признаться... Даже не знаю, как сказать... Знаешь, ты похожа на beagle dog, то есть на спаниеля."
Модюпэ, не раз повторившая мне, что не стоит так уж близко всё принимать к сердцу. Добрая Морган и ее день Рожденье вчера в пабе Coolin, где люди плясали и пели, как после войны, так много и радостно.
Миша и Антон, никогда наверное не видевшие меня в трезвом виде в студенческом баре. Шеф Вака, прекрасный-прекрасный учитель, постоянно призывающей пробовать всё-всё, что ты готовишь, на всех-всех этапах. Именно он указал мне на две креветке во фритюре - одну, пожаренную, как надо, и вторую, передержанную, заставил меня, аки гусеница Алису, откусить сначала от одной, потом от второй, и зарубить себе разницу на носу. При том, он совершенно деликатный и не стучит ложками по столу, и не обзывается. Шеф Лессур - тот самый, что видел меня падующую в баре и что наслушался моих пьяных речей про Достоевского. В итоге, я подарила ему таки "Братьев Карамазовых" ко дню Рожденья и оказалась первым русским человеком, предложившим ему книжку, а не бутылку водки в подарок. Шеф Котт, который похож на моего папу и лицом, и манерой шутить. Он все время смеется над моими украшениями тортов, он ужасно строг и все время спрашивает: "Не злой ли я?" И все отвечают ему: "Нет, ну что Вы, шеф!" И он улыбается и рассказывает что-нибудь новое про двух своих маленьких дочек, ну и ругается потихоньку, если мы медлим или путаемся... Шеф Стрилл с его манерой украшать блюдо так, как это делали в начале двадцатого века - я все время припоминаю Бунина, когда он нам что-то показывает - мне кажется, он пришел откуда-то из того времени, дореволюционного - наверное, именно так украшали хлебосольные застолья в "Яру" и "Эрмитаже", пока не пришли большевики и все не поломали... Шеф Паскаль и Кальс, и да, конечно, шеф Леге.
Последний практический класс у нас с ним был на той недели. И видели бы вы меня, друзья мои!.. я была красная, как куртка Клэр, ну то есть примерно как томатная паста. И я уже не носилась по кухне, как курица с отрубленной головой, и не распевала песни. Я уже просто не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, ни извилиной. Ну то есть я была почти как та дорада, что мы готовили... я даже себя как-то с ней индентифицировала, и смертный ужас пронесся у меня над головой, когда я поняла, что нужно выкорчевать у этой дорады глаза чистилкой для овощей... В общем, неизвестным чудом мне удалось в конце концов все приготовить, уронить ящики по дороге к лифту, искупаться в воде из-под укропа и получить вдогонку такой презрительный взор, которым наградить тебя может только воистину разочаровавшийся в тебе повар.
Кстати говоря, хочу рассказать вам о фенхеле, что мы готовили к дораде. Сделать его вправду просто! Нужно взять клубень фенхеля, распотрошить его на дольки, почистить их от верхней шкурки, нарезать мелкой соломкой, щедро сбрызнуть лимонным соком и припустить на сливочном масле с добалением соли, перца и чуточки воды, закрыв слегка крышкой, оставив дырочку для прохождения пара. Тушить до тех пор, пока он не станет мягким, но все-таки хрустящесть его исчезнуть не должна. Уже в конце перед ужином или обедом нужно добавить к нему мелко нарубленного укропа. Очень-очень вкусный гарнир, очень вкусный к рыбе да и просто так.. В конце концов, скоро Великий Пост. Буду припускать себе фенхель на обед, жевать его с рисом и время от времени, очень редко, совсем редко, почти что и никогда, вспоминать шефа Леге и те немногочисленные мгновения моих с ним встреч.
Дело в том, что после его героического спасения моего оландеза, после добрых слов и прекрасных демонстраций он мне стал очень дорог, и у меня такое чувство, что вот он сейчас уедет навсегда, и я потеряю чудесного друга, почти брата с его отъездом. И я всё думаю и думаю, как бы с ним лучше проститься. Мы хотели устроить праздник в его честь, хотели отвезти его в ирландский паб, но всё что-то не получается. Я купила ему герандскую соль, половину киллограмма, написала четыре или пять или все десять прощальных писем, но отправь я хоть одно из них, он решит, что я не только неумеха, но еще и полоумная... Что же мне делать? Как быть? Как прощаются с чудесными друзьями так, чтобы это было не "навсегда", чтобы это было не "прощайте", а "до свидание"?
Все-таки полмира - это только полмира, а не неподвластная человеку разница между райскими кущами и вокзалом Сан- Лазар.
И вот напоследок моя новая работа с шоколадным конвертом. Нас просили тренировать и написать что-то вроде "Happy Birthday" или "I love you" - что угодно... А мне на ум пришел Вы-сами-видете-кто. :) Шоколадный Достоевский - это в самом деле какой-то слишком странный постмодернизм...
Posted via LiveJournal app for iPhone.