Серый боров
Для понимающих. Но в моём ЖЖ все понимающие.
Вы, только, если не слышали, обязательно послушайте.
Юрий Юлианович, как всегда, в самую точку.
Липкий ужас под куполом цирка, в боксерских початках,
Жмет балетная пачка, страховка на рыбьем меху,
Расползаясь по льду, одурела глазная сетчатка.
Тощий зад напряжен, коченеет и рвется в паху.
Ты, конечно, везде - намбер ван теле-еле помоек,
На корпоративах кричишь средь волков одинокой овцой.
Соблазнитель загубленных душ и облом перестроек,
Ты лети, серый боров, лети и конечно же, пой.
Серый, добрый маньяк, голос твой в каждом доме на ужин,
Льешь густой позитив на тарелки унылых надежд.
Вездесущий «звезда», ты, как воздух надушенный, нужен
Стране тяжких запоев и канувших в Лету побед.
Благодарный слуга, долетел до высокой награды,
Был простой педераст, оказался большой патриот,
Искрометный танцор на шесте, и тебе очень рады
Их Сиятельство сами, если пресса, конечно, не врет.
И не важно, что где-то сломалось в этом гребанном мире,
И не важно, что лира - тоска, ну а муза - отстой,
Ты лети, первый боров, в национальном зефире,
И не важно про что, ты свети и, конечно же, вой.
Для чего и откуда на нас эта Божия кара?
По глухим деревням, на заставах, в бескрайней степи
Нам лишь несколько лет до позора, три дня до кошмара,
А ты пой, серый боров, ты вой и конечно, свети!
Вы, только, если не слышали, обязательно послушайте.
Юрий Юлианович, как всегда, в самую точку.
Липкий ужас под куполом цирка, в боксерских початках,
Жмет балетная пачка, страховка на рыбьем меху,
Расползаясь по льду, одурела глазная сетчатка.
Тощий зад напряжен, коченеет и рвется в паху.
Ты, конечно, везде - намбер ван теле-еле помоек,
На корпоративах кричишь средь волков одинокой овцой.
Соблазнитель загубленных душ и облом перестроек,
Ты лети, серый боров, лети и конечно же, пой.
Серый, добрый маньяк, голос твой в каждом доме на ужин,
Льешь густой позитив на тарелки унылых надежд.
Вездесущий «звезда», ты, как воздух надушенный, нужен
Стране тяжких запоев и канувших в Лету побед.
Благодарный слуга, долетел до высокой награды,
Был простой педераст, оказался большой патриот,
Искрометный танцор на шесте, и тебе очень рады
Их Сиятельство сами, если пресса, конечно, не врет.
И не важно, что где-то сломалось в этом гребанном мире,
И не важно, что лира - тоска, ну а муза - отстой,
Ты лети, первый боров, в национальном зефире,
И не важно про что, ты свети и, конечно же, вой.
Для чего и откуда на нас эта Божия кара?
По глухим деревням, на заставах, в бескрайней степи
Нам лишь несколько лет до позора, три дня до кошмара,
А ты пой, серый боров, ты вой и конечно, свети!