Дело Филипа Дика, часть 3 (заключительная)
Дело Филипа Дика, часть 1
Дело Филипа Дика, часть 2
Господь амнезии
Дальше было «Всевышнее вторжение», в черновике - «ВАЛИС вновь обретённый», куда более традиционный для Филипа Дика роман. В некотором смысле это попурри из мотивов, которые преследовали фантаста всю жизнь. Один из героев тут лежит в глубокой заморозке за минуту до смерти, дожидаясь замены повреждённого органа, и видит сон, который кажется ему реальностью (см. «Убик»); в этом сне он - колонист на далёкой планете (см. «Лабиринт смерти»); есть тут и прыжки из одной иллюзии в другую, которая может быть или не быть явью (см. «Три стигмата»).
Всё это, а также многое другое накладывается на сюжет о Боге - настоящем иудейско-христианском Боге, он же Яхве, он же просто Ях, изгнанный с Земли Сатаной-Велиалом в 74 году нашей эры, когда десятый римский легион взял штурмом крепость Масаду, последний оплот восставших против Империи иудеев. (В 70 году нашей эры, когда, как считал Дик, остановилось реальное время, римляне взяли Иерусалим.) Ях обосновался в иной звёздной системе, подождал, пока планету колонизируют земляне, и непорочно самозачался внутри одной колонистки, чтобы контрабандой вернуться на Землю. Вместе с колонисткой возвращаются «отец» Бога и опекающая их реинкарнация библейского пророка Илии. Святую семейку встречают местные Ирод и Пилат - то бишь кардинал Христианско-Мусульманской церкви Хармс (!) и Верховный Прокуратор Научной Легации (бывшей Компартии) Николай Булковский…
Что происходит с посетителями фестивалей имени Филипа Дика в Калифорнии - лучше даже не задумываться
Разумеется, есть тут и отсылки к Чёрной Железной Тюрьме. «Иногда мне кажется, что эта планета околдована, - говорит один колонист другому. - Мы все спим или лежим в трансе, а нечто внешнее заставляет нас видеть, помнить и думать не то, что есть и было на самом деле, а то, что ему хочется. А в результате мы становимся тем, чем оно хочет нас видеть…» А вот мысли возвращающегося Бога: «До чего же печальный Предел… Здесь все - узники, а самая страшная трагедия в том, что они сами этого не знают, они считают себя свободными, потому что никогда не были свободными и не знают, что это такое. Это тюрьма, и мало кто об этом догадывается».
И вот что интересно: Бог не может прийти в наш мир, помня о том, что он - Бог, поскольку Империя в лице Хармса и Булковского сразу же его разоблачит и убьёт. Потому Бог прибегает к хитрости: он забывает, кто он, но создаёт «пробуждающие стимулы», то есть некие события, благодаря которым память к нему вернётся: «Это словно, думал он, у меня не один разум, а два, один на поверхности, а другой в глубинах. Поверхностный повреждён, а глубинный сохранился. Однако глубинный разум не может говорить, он закрыт. Навсегда? Нет, придёт день, и его освободит некий стимул. Стимул, мною же и придуманный». Запомним эту любопытную мысль.
Что касается победы Бога, «Всевышнее вторжение» завершается туманно - Дик помнит, что всякая окончательная победа иллюзорна. «Битва завершилась. Господь победил. Власть Велиала разрушена». - «Почему тогда вы сидите здесь в наручниках, а я тычу в вас бластером?» - «Не знаю, это всё ещё ставит меня в тупик…»
Лейтесь, мои слёзы, сказал епископ
Наконец, «Трансмиграция Тимоти Арчера» - окончательное прощание с иллюзиями, реалистический роман о епископе Арчере, который ищет Бога то в интеллектуальных лабиринтах всех эпох и народов, то в Летописях саддукеев, то в Мёртвом море, в то время как рядом с ним творится настоящий ад. Кажется, это единственная книга Дика, написанная от лица женщины (Эйнджел Арчер, невестки епископа) - и с каким мастерством написанная! Если бы не клеймо Дика как фантаста, «Трансмиграция» заняла бы в мировой литературе почётное место рядом с «Последним магнатом» Фицджеральда, тоже итоговым романом великого писателя, написанным от лица женщины, и тоже «романом с ключом»: у каждого героя в реальности был прототип. Впрочем, сравнить сюжет книги с жизнью упоминавшегося выше епископа Джеймса Пайка каждый может сам. Важен тут вовсе не «ключ».
Филип Дик и его друг епископ Пайк, прообраз Тимоти Арчера
«Трансмиграция» - роман о смерти. Епископ Арчер - умнейший человек, друг Мартина Лютера Кинга и Бобби Кеннеди - самозабвенно докапывается до смысла жизни, а рядом с ним гибнут люди: сначала стреляется сын (муж Эйнджел), потом травится любовница (её подруга). Наконец, гибнет и сам Арчер, так и не найдя галлюциногенный гриб, который древние саддукеи якобы почитали как Бога. Пережившая смерти мужа, подруги и епископа Эйнджел лишается духовного оплота и много лет существует как машина: «Она понимает, умом, но нет понимания в её сердце, ибо сердце её механическое, спроектированное работать как насос…»
Однажды на семинаре гуру Бэрфута Эйнджел встречает Билли, сумасшедшего сына той самой самоубившейся подруги. Билли сообщает ей, что душа епископа Арчера вернулась из небытия, отказавшись от нирваны, и слилась с его душой (это и есть трансмиграция из названия книги). Теперь Билли знает латынь, древнегреческий и древнееврейский - Дик наделяет его своими симптомами. А когда Билли помещают в психушку, Эйнджел видит, как он находит под деревом гриб, вроде тот самый, который искал Тимоти Арчер, - и ей ясно, что надеяться на откровение не стоит. Или так: даже если это и откровение, ценность его равна нулю. Что это за Бог, если Его триумф - какой-то неясный гриб во дворе психушки?
Но это лишь малая часть ответа. Главный ответ даёт тот самый гуру Бэрфут: «Билл - бодхисаттва… Тот, кто отверг нирвану, чтобы вернуться ради помощи другим. Для бодхисаттвы сострадание как цель так же важно, как и мудрость». Эйнджел спрашивает Билла: «Ты считаешь себя бодхисаттвой?» «Нет», - отвечает тот. На что Бэрфут замечает: «Иногда бодхисаттва не знает. Можно быть просветлённым, не ведая этого. И можно считать себя просветлённым, но не быть таковым. Будда именуется “Пробудившимся”… Мы все спим, но не ведаем этого. Мы живём во сне… Наши речи - речи спящих, они нереальны».
Билли, конечно, никакой не бодхисаттва - а вот Эйнджел, которая решает взять Билли к себе домой, сострадая ему, этому определению вполне соответствует, пусть она и мысли не допускает о том, что может быть просветлённой. Мудрость без сострадания и любви - ничто. О чём говорил ещё апостол Павел, которого Дик цитирует часто, особенно в «Помутнении». Ключевое слово сказано. Бодхисаттва - это человек, который вернулся в Чёрную Железную Тюрьму и, как во «Всевышнем вторжении», забыл, что он бодхисаттва. Мозаика почти сложилась. Что сделает бодхисаттва, если захочет разбудить самого себя? Оставит себе пробуждающие стимулы, чтобы глубинный разум проснулся.
Ну или: если Филип Дик - это одолевший Империю тайный христианин, сидящий в Чёрной Железной Тюрьме, кто стучится в стены этой тюрьмы? Явно не его друг епископ Джеймс Пайк. [Я знаю ответ: это A.R.L.]
Болтунья беспредметных снов
В феврале 1973 года, работая над «Помутнением», Филип Дик прочёл о том, что витамины в сверхдозах увеличивают эффективность мозга. «Используя сверхдозы витаминов, я постарался активизировать оба полушария мозга… Ночью на меня хлынул поток цветных рисунков, напоминающих беспредметные полотна Кандинского и Клее, тысячи картинок, которые сменяли одна другую очень быстро на протяжении восьми часов… Десятки тысяч изумительных, вполне профессиональных и гармоничных изображений не могли зародиться в моём сознании. Я не умею рисовать, кроме того, их было слишком много; даже Пикассо - рисунки в его стиле доминировали больше часа - не создал их в таком количестве, хотя явно видел много таких картин в своей голове». Так родилась идея «костюма-болтуньи», который в «Помутнении» скрывает внешность героя под потоком изображений.
Распалась связь с собой
Я думаю, неслучайно февраль и март 1974 года случились в жизни Филипа Дика именно тогда, когда он писал «Помутнение». Я уверен даже, что в этой книге есть разгадка всего того, что когда-либо происходило с Диком. Но сначала нужно понять, о чём этот роман. И заранее отказаться от мысли, что он - о наркоманах, наркотиках, наркомафии, тотальной слежке и гибельном социуме. Да, всего этого там в достатке, но и о чём книга на самом деле, в ней сказано прямым текстом, без обиняков.
В фильме «Помутнение» фантазии Дика воплотили на экране Киану Ривз, Роберт Дауни-мл., Вуди Харрельсон и Вайнона Райдер
Для начала - оба русских названия романа (кроме «Помутнения» есть ещё перевод «Скользя во тьме») неточны, ибо упускают главное. «A Scanner Darkly» - очевидная аллюзия на слова «through a glass, darkly» из Первого послания к Коринфянам апостола Павла. «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, тогда же увидим лицом к лицу». Речь о том, что мы пока не в состоянии узреть истинный мир и видим лишь его смутное отражение. Но «когда настанет совершенное» и придёт время Бога, истина раскроется во всём своем божественном великолепии. Scanner в романе - не сканер, но видеокамера, которую устанавливают в доме героя и с которой сравнивают потом его самого.
Но пусть будет «Помутнение». Формально роман описывает бытие наркомана Боба Арктора, который, как и его дружки, сидит на субстанции «С». В действительности Боб - это законспирированный агент Отдела по борьбе с наркотиками Фред, пытающийся выявить поставщиков наркотика. Поскольку все агенты ходят в особых костюмах-болтуньях, никто, даже коллеги, не в курсе, что Фред - это Боб. Беда в том, что субстанция «С» разрушает связи между полушариями мозга: в начале истории Фред и Боб - одно лицо, но чем дальше, тем меньше они помнят друг о друге. Субстанция «С» создаёт две личности в одном теле, развивая шизофрению.
В этом романе Дик описывает себя в самых разных лицах: как С.А. Пауэрса, учёного, переборщившего с витаминами и «поймавшего» поток абстрактных картин; как Тони Амстердама, который встретился с Богом, а потом всюду видел обрисованную алыми и золотистыми лучами дверь, а за ней - «всегда одно и то же: лунный свет и вода»; как Барриса, безумного доносчика и вруна; и, само собой, как Фреда и Боба, человека с раздваивающейся психикой.
Этот Ктулху с иллюстрации журнала Rolling Stone пролез в мир Филипа Дика явно из совсем другой реальности
Если бы Дик и правда захотел показать распад личности, тут можно было бы ставить точку (но в романах Дика нет точек). Как выясняется, начальство подставило Фреда/Боба, причём с благой целью. Окончательно забывшего себя героя помещают (под уже третьим именем - Брюс) в «Новый путь», якобы лечебницу для наркоманов, заведение, выращивающее растения, из которого делают субстанцию «С»: «А иначе никак нельзя… Туда допускают только абсолютно выгоревших, безвредных, от которых осталась одна оболочка… Вроде Брюса. Он должен был стать таким, каким стал». И Брюс, не помнящий абсолютно ничего, в финале каким-то глубинным разумом понимает, что должен спрятать вот этот голубой цветочек в ботинок - и подарить его друзьям. Он уже не Фред и не Боб, он ничего не сознаёт, не воспринимает реальность. Но исходное намерение - спасти мир от субстанции «С» - исчезнуть не может, и потому план срабатывает.
Мораль в том, что личность Фреда/Боба не может не распасться - ведь иначе он не выполнит задание. Бодхисаттва, возвращаясь из нирваны в сансару, теряет память - чтобы не потерять свою суть. И ещё: субстанция «С» - не что иное, как Смерть (по-английски - Substance D, Death). Латинское название растения, из которого его производят, - Mors ontologica: «Смерть духа, личности, сути». Вы до сих пор уверены, что «Помутнение» - о наркотиках?
Сам того не понимая, Дик прямым текстом пишет о себе. Вот Боб Арктор зачитывает (или выдумывает) цитату из некоего философа: «Каждый видит лишь крохотную долю глобальной истины и очень часто, на деле - почти всё время, сознательно лжёт себе и про этот маленький драгоценный фрагмент». Точно как Бог из «Всевышнего вторжения» с Его двумя разумами: повреждённым поверхностным и глубинным - онемевшим, но подающим поверхностному знаки. В «Помутнении» цитата прерывается отрывком из «Фауста» Гёте:
Ещё ль в тюрьме останусь я?
Нора проклятая моя!
Здесь солнца луч в цветном окне
Едва-едва заметен мне…
Это говорит Боб Арктор - человек, запертый в Чёрной Железной Тюрьме, она же Империя. Но Боб Арктор - ещё и Фред, тайный агент из тех, кто может победить Империю, вырвать с корнем Mors ontologica. Когда врачи сообщают бедняге Фреду, что его сознание раздвоилось, он слышит некий голос: «Тогда сбудется слово написанное. Поглощена смерть. Победою. Поскольку, едва написанное узрится наоборот, ты познаешь, что есть иллюзия и что нет. Смешенье кончается, и смерть, последний враг, Субстанция «С», поглощена не телом, но - победою. Говорю тебе священную тайну: не все мы умрём». Это тоже Первое послание к Коринфянам («узрится наоборот» - намёк на зеркало), только к нему добавлен наркотик, который явно и не наркотик вовсе, но метафора: смерть духа - ровно то, что впаривают нам имперские толкачи. И то, с чем борются тайные христиане.
Утешитель в высоком замке
Чтобы бороться со смертью, нужно стать мёртвым. Если борьба с Империей означает заражение имперским безумием, единственный способ по-настоящему победить Империю - это забыть, кто ты есть, и добровольно сесть в Чёрную Железную Тюрьму. Изнутри кажется, что Империя вечна и непобедима. Фокус в том, что ты не только внутри этой клетки. Ты ещё и снаружи. Ты - задрипанный наркоман Боб Арктор, в голове которого страх смерти каждый миг рвёт связи между истинной личностью и мнимой, так что мнимый Боб становится словно бы реальным. Так работает Империя. Но и тайный агент Фред, истинная личность, - тоже ты. Более того, ты останешься Фредом, собой, даже если станешь фактически мертвецом Брюсом.
И раз уж ты не перестаёшь быть собой, тебе - Фреду - захочется помочь Бобу Арктору. Сказать ему, что нельзя сдаваться и терять надежду. Что на деле он - Фред, и он не сидит в Тюрьме, а побеждает её, но так, чтобы не заразиться её безумием. Это невозможно для Боба - но возможно для Фреда. Безумный Боб в это не поверит, но намекнуть-то можно. Скажем, если Боб - писатель-фантаст, то Фред подаст идею в форме фантастического романа. Или сна. Или статьи в журнале. Но лучше в форме романа. Это и будет твоим пробуждающим стимулом. А ещё лучше, чтобы название романа намекало на то, что сквозь него можно увидеть истину.
Гадательно, как через Книгу Перемен, - или как сквозь тусклое стекло.
Остаётся лишь один вопрос, ответ на который появился у меня по чистой случайности. Почему тайного христианина, который открывал Филипу Дику тайны вселенной, звали Фомой? [Я расскажу сейчас историю, которой сам не поверил бы.] Вообще-то имя «Фома» появилось лишь в Средние века, и пошло оно от единственного известного христианина Фомы - апостола, одного из учеников Иисуса. Занятно, что Дик, много рассуждавший о христианстве, так и не попытался разузнать, что означает слово «Фома» - он был уверен лишь, что это не апостол, а почему - непонятно: никем иным, кроме апостола Иуды (не предателя, а другого), прозванного «Фомой», он быть не мог. Прозвище «Фома» - греческая транскрипция арамейского слова, которое переводится как «близнец», и уж этот-то факт обязан был дать Дику пищу для размышлений: он никогда не забывал о смерти собственной близняшки, сестры Джейн, прожившей немногим больше месяца (они и похоронены в одной могиле). Однако близнец Филип Дик - при всей его феноменальной эрудиции - нигде и никогда не называет Фому близнецом.
Филип Дик похоронен в одной могиле с сестрой, умершей во младенчестве
…Которым новозаветный Фома, невзирая на прозвище, мог и не быть. Этот апостол известен как Неверующий - он усомнился в воскресении Иисуса. Именно поэтому прозвище Фомы принято толковать не только как «близнец» - непонятно, чьим он был близнецом, хотя есть версия, что апостол походил лицом на Иисуса, отчего и получил такую кличку, - но и как [я это не придумал, а узнал, когда дописывал статью, - попросту заглянул в Википедию, честное слово] «человек двоящейся природы». В том смысле, что он вечно во всём сомневался. Одна его половина вроде как верила в Бога и спасение в жизни вечной, а другая - вроде как нет.
Я не ожидал найти здесь параллель с «Помутнением» и всей жизнью Дика - но эта параллель очевидна. Кстати, мученическую кончину апостол Фома принял между 68 и 72 годами нашей эры. Видимо, тогда реальное время для него кончилось, чтобы вновь начаться 20 февраля 1974 года.
Конечно, это только версия - но, согласитесь, версия вполне в духе Филипа Дика.
[Так что в клетку угодил не Филип Дик. Туда угодил A.R.L. - и стал Филипом Диком, хотя и остался собой. Такой он человек - двоящейся природы. И я ничего не могу утверждать, но мне кажется, что, когда 2 марта 1982 года сердце Дика остановилось, где-то, где нет и не будет Чёрной Железной Тюрьмы, A.R.L. отнял пальцы от клавиш пишущей машинки. Он не стал писать THE END. Если Империя не кончалась, то пространство, в котором тайные христиане победили Империю, не имеет конца настолько, что мы, живущие в клетке Империи, не можем этого себе вообразить - ни вы, ни я, ни Филип Дик. А вот A.R.L. может.
Прости, Фил, что я так глупо тебя зашифровал - просто сменив раскладку клавиатуры. Никакой не A.R.L., конечно, а Ф.К.Д. Писатель, который ради того, чтобы стать собой, сочинил себе жизнь и прожил её своим же персонажем. Тайный христианин Фома, сам себе Параклет-Утешитель. Бодхисаттва, который отчаянно сигналил самому себе - добровольно попавшему в имперскую клетку, чтобы одолеть её, и позабывшему о том, кто он такой. Человек, который был наркоманом Бобом Арктором, но не переставал быть тайным агентом Фредом, спасающим всех духовных наркоманов на свете. Собственный адресат, тайком от себя передававший в тюрьму зашифрованные письма-романы, которые и были делом его жизни. Как сказано в апокрифе «Евангелие Истины»: «Когда свет освещает страх, в который он впал, он понимает, что этот страх - ничто». Ты ведь понял в последний момент, чей свет видел все эти годы?
Как поёт БГ, «мы так давно здесь, что мы забыли, кто мы». Привет тебе из печального предела Империи, где бы ты ни был. До встречи]
Источник: mirf.ru