Карл Барт. "Благодарственное письмо Моцарту" (1955)
Оригинал взят у philologist в Карл Барт. "Благодарственное письмо Моцарту" (1955)
Карл Барт (нем. Karl Barth; 10 мая 1886, Базель, - 10 декабря 1968, Базель) - швейцарский кальвинистский теолог, один из основателей так называемой диалектической теологии. Его «Церковная догматика» в 13 томах стала значительным событием в христианском мире XX века. Ниже размещено его "Благодарственное письмо Моцарту" 1955 года. Текст приводится по изданию: Бальтазар Г.У. фон; Барт К.; Кюнг Г. Богословие и музыка. Три речи о Моцарте / Пер. с нем. (Серия «Современное богословие»). - 2-е изд. - М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2011.
Благодарственное письмо
Базель, 23 декабря 1955 года
Дорогой господин капельмейстер и придворный композитор! Одному моему знакомому пришла в голову странная мысль потребовать от меня и некоторых других написать для его газеты «благодарственное письмо Моцарту». Я стал было отказываться, покачал головой и посмотрел на корзинку для бумаг в углу в предчувствии печальной судьбы моих напрасных попыток. Но когда речь идет о Вас, я способен к сопротивлению лишь в редчайших случаях. И разве Вам самому не случалось в жизни писать странные письма? Итак, я согласился. Вы находитесь сейчас там, где нет ни времени, ни пространства; ничто не препятствует познанию, и всё - в том числе и наши запутанные земные дела - предстает перед Вами в ярком свете истины. Поэтому я ничуть не сомневаюсь, что Вам давно известно, насколько я Вам благодарен. Это чувство я начал испытывать с тех пор, как стал помнить себя; оно свежо и живо во мне и теперь. Но мне хотелось бы рассказать Вам об этом напрямую, четко и подробно.
Начну с извинений. У меня есть две причины просить у Вас прощения. Первая - я принадлежу к протестантам; Вы, кажется, говорили, что мы, протестанты, совершенно не способны правильно понять, что значит Agnus Dei, qui tollis peccata mundfi. Простите меня; возможно, сейчас Вы придерживаетесь другого мнения по этому вопросу. Я не собираюсь мучить Вас богословием; расскажу Вам лучше про нелепый сон, связанный с Вами, который я видел на днях. Я должен был - непонятно, по какой причине - экзаменовать Вас; к моему величайшему огорчению (я ведь знал, что Вы не должны ни при каких обстоятельствах провалиться), Вы не смогли ответить на мой вопрос, чем догма отличается от догматики, несмотря на то, что я подсказывал Вам и настойчиво пытался навести Вас на мысль о Ваших же (очень мной любимых) мессах. Думаю, лучше нам оставить эту тему и больше к ней не возвращаться.
Вторая причина гораздо серьезнее. Я читал, что уже в детстве Вас могла порадовать только похвала настоящего знатока. Как Вы знаете, в нашем мире есть не только музыканты, но и музыковеды. Вы были и музыкантом, и знатоком музыки, я же, к несчастью, - ни то, ни другое. Я не играю ни на одном инструменте и не имею ни малейшего понятия о музыкальной гармонии и тайнах контрапункта. Специалисты-музыковеды, особенно те, в чьих научных сочинениях, посвященных Вам, я безуспешно пытался разобраться (мне нужно было подготовить торжественную речь по поводу дня Вашего рождения), поистине нагоняют на меня страх. Кроме того, прочитав их книги, я поймал себя на дерзкой мысли, что если бы жизнь моя сложилась иначе, и в молодости я получил бы музыкальное образование, я, конечно, часто и горячо спорил бы со всеми этими знатоками и посягал бы на мнения самых авторитетных из них, как это было в те далекие годы, когда я не давал покоя своим учителям по богословию. Но - так или иначе - я растерян и не знаю, как мне Вас благодарить, точнее, как мне порадовать Вас своей благодарностью?
Меня утешил один факт из воспоминаний о Вас. Я читал, что Вы не раз по многу часов играли для самых бедных, скромных и незаметных людей только потому, что замечали, как они счастливы слушать Вас. Как и они, со смиренным и радостным сердцем я слушаю Вашу музыку. Я просто слушаю ее - и слушаю ее настолько просто, что до сих пор не могу сказать, музыка какого из тридцати четырех периодов, на которые Визева и Сен-Фуа разделили Ваше творчество, мне наиболее близка. Конечно, конечно, всем давно известно, что примерно с 1785 года Вы стали писать по-настоящему великую музыку. Но, надеюсь, Вас не рассердит, если я Вам признаюсь, что не могу слушать без волнения - и слушаю постоянно - не только «Дон Жуана» и Ваши последние симфонии, не только «Волшебную флейту» и «Реквием», но и Хаффнер-серенаду, и одиннадцатый дивертисмент, и, наконец, «Бастьена и Бастьену»! - что мне дорога и близка вся Ваша музыка, а не только та, которая прославила Вас как предшественника Бетховена.
Я благодарю Вас за то, что, слушая Вашу музыку, я ощущаю себя на пороге мира, который гармоничен и прекрасен всегда - при свете солнца и в бурю, днем и ночью. Вы дарите нам, людям XX века, мужество (а не высокомерие!), темп (а не задыхающийся хаос наших дней!), чистоту (а не ханжество!), мир (а не равнодушную вялость!). С Вашей музыкальной диалектикой можно быть молодым и старым, работать и отдыхать, радоваться и горевать, короче - жить. Теперь Вы знаете лучше меня, что для этого нужно нечто большее, чем даже самая лучшая музыка. Но есть музыка, которая помогает людям в этом (приходя ненароком и оставаясь навсегда), и есть другая, которая этого не умеет. Ваша музыка помогает.
В следующем, 1956, году мне будет семьдесят - возраст солидный, но, конечно, куда мне до Вас, двухсотлетнего патриарха! - и я могу на основании собственного жизненного опыта сказать, что наш век, темный и мрачный, становящийся все более темным и мрачным, нуждается в Вашей помощи. Я благодарю Вас за то, что Вы жили на свете, что несколько коротких десятилетий Вашей жизни Вы посвятили только музыке и что в этой музыке Вы живете среди нас. Поверьте, что многие, многие уши и сердца, уши и души, ученые или, как я, неученые, находят огромную радость в том, чтобы слушать Вас вновь и вновь - и не только в год Вашего юбилея! Я могу представить себе лишь в самых общих чертах, как обстоят дела с музыкой там, где Вы сейчас находитесь. Свои предположения в отношении этого вопроса я когда-то облек в следующую формулу: я не вполне уверен в том, что ангелы, намереваясь воздать хвалу Господу, играют именно Баха, но я уверен вполне, что друг для друга они играют Моцарта, и Господь радуется, слушая их. Но и это Вы знаете гораздо лучше меня. Я упоминаю об этом, чтобы образно выразить свою основную мысль.
Искренне Ваш
Карл Барт
Еженедельник LNN, 21 января 1956 года
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy
- в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в инстаграм: https://www.instagram.com/podosokorsky/
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky
Карл Барт (нем. Karl Barth; 10 мая 1886, Базель, - 10 декабря 1968, Базель) - швейцарский кальвинистский теолог, один из основателей так называемой диалектической теологии. Его «Церковная догматика» в 13 томах стала значительным событием в христианском мире XX века. Ниже размещено его "Благодарственное письмо Моцарту" 1955 года. Текст приводится по изданию: Бальтазар Г.У. фон; Барт К.; Кюнг Г. Богословие и музыка. Три речи о Моцарте / Пер. с нем. (Серия «Современное богословие»). - 2-е изд. - М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2011.
Благодарственное письмо
Базель, 23 декабря 1955 года
Дорогой господин капельмейстер и придворный композитор! Одному моему знакомому пришла в голову странная мысль потребовать от меня и некоторых других написать для его газеты «благодарственное письмо Моцарту». Я стал было отказываться, покачал головой и посмотрел на корзинку для бумаг в углу в предчувствии печальной судьбы моих напрасных попыток. Но когда речь идет о Вас, я способен к сопротивлению лишь в редчайших случаях. И разве Вам самому не случалось в жизни писать странные письма? Итак, я согласился. Вы находитесь сейчас там, где нет ни времени, ни пространства; ничто не препятствует познанию, и всё - в том числе и наши запутанные земные дела - предстает перед Вами в ярком свете истины. Поэтому я ничуть не сомневаюсь, что Вам давно известно, насколько я Вам благодарен. Это чувство я начал испытывать с тех пор, как стал помнить себя; оно свежо и живо во мне и теперь. Но мне хотелось бы рассказать Вам об этом напрямую, четко и подробно.
Начну с извинений. У меня есть две причины просить у Вас прощения. Первая - я принадлежу к протестантам; Вы, кажется, говорили, что мы, протестанты, совершенно не способны правильно понять, что значит Agnus Dei, qui tollis peccata mundfi. Простите меня; возможно, сейчас Вы придерживаетесь другого мнения по этому вопросу. Я не собираюсь мучить Вас богословием; расскажу Вам лучше про нелепый сон, связанный с Вами, который я видел на днях. Я должен был - непонятно, по какой причине - экзаменовать Вас; к моему величайшему огорчению (я ведь знал, что Вы не должны ни при каких обстоятельствах провалиться), Вы не смогли ответить на мой вопрос, чем догма отличается от догматики, несмотря на то, что я подсказывал Вам и настойчиво пытался навести Вас на мысль о Ваших же (очень мной любимых) мессах. Думаю, лучше нам оставить эту тему и больше к ней не возвращаться.
Вторая причина гораздо серьезнее. Я читал, что уже в детстве Вас могла порадовать только похвала настоящего знатока. Как Вы знаете, в нашем мире есть не только музыканты, но и музыковеды. Вы были и музыкантом, и знатоком музыки, я же, к несчастью, - ни то, ни другое. Я не играю ни на одном инструменте и не имею ни малейшего понятия о музыкальной гармонии и тайнах контрапункта. Специалисты-музыковеды, особенно те, в чьих научных сочинениях, посвященных Вам, я безуспешно пытался разобраться (мне нужно было подготовить торжественную речь по поводу дня Вашего рождения), поистине нагоняют на меня страх. Кроме того, прочитав их книги, я поймал себя на дерзкой мысли, что если бы жизнь моя сложилась иначе, и в молодости я получил бы музыкальное образование, я, конечно, часто и горячо спорил бы со всеми этими знатоками и посягал бы на мнения самых авторитетных из них, как это было в те далекие годы, когда я не давал покоя своим учителям по богословию. Но - так или иначе - я растерян и не знаю, как мне Вас благодарить, точнее, как мне порадовать Вас своей благодарностью?
Меня утешил один факт из воспоминаний о Вас. Я читал, что Вы не раз по многу часов играли для самых бедных, скромных и незаметных людей только потому, что замечали, как они счастливы слушать Вас. Как и они, со смиренным и радостным сердцем я слушаю Вашу музыку. Я просто слушаю ее - и слушаю ее настолько просто, что до сих пор не могу сказать, музыка какого из тридцати четырех периодов, на которые Визева и Сен-Фуа разделили Ваше творчество, мне наиболее близка. Конечно, конечно, всем давно известно, что примерно с 1785 года Вы стали писать по-настоящему великую музыку. Но, надеюсь, Вас не рассердит, если я Вам признаюсь, что не могу слушать без волнения - и слушаю постоянно - не только «Дон Жуана» и Ваши последние симфонии, не только «Волшебную флейту» и «Реквием», но и Хаффнер-серенаду, и одиннадцатый дивертисмент, и, наконец, «Бастьена и Бастьену»! - что мне дорога и близка вся Ваша музыка, а не только та, которая прославила Вас как предшественника Бетховена.
Я благодарю Вас за то, что, слушая Вашу музыку, я ощущаю себя на пороге мира, который гармоничен и прекрасен всегда - при свете солнца и в бурю, днем и ночью. Вы дарите нам, людям XX века, мужество (а не высокомерие!), темп (а не задыхающийся хаос наших дней!), чистоту (а не ханжество!), мир (а не равнодушную вялость!). С Вашей музыкальной диалектикой можно быть молодым и старым, работать и отдыхать, радоваться и горевать, короче - жить. Теперь Вы знаете лучше меня, что для этого нужно нечто большее, чем даже самая лучшая музыка. Но есть музыка, которая помогает людям в этом (приходя ненароком и оставаясь навсегда), и есть другая, которая этого не умеет. Ваша музыка помогает.
В следующем, 1956, году мне будет семьдесят - возраст солидный, но, конечно, куда мне до Вас, двухсотлетнего патриарха! - и я могу на основании собственного жизненного опыта сказать, что наш век, темный и мрачный, становящийся все более темным и мрачным, нуждается в Вашей помощи. Я благодарю Вас за то, что Вы жили на свете, что несколько коротких десятилетий Вашей жизни Вы посвятили только музыке и что в этой музыке Вы живете среди нас. Поверьте, что многие, многие уши и сердца, уши и души, ученые или, как я, неученые, находят огромную радость в том, чтобы слушать Вас вновь и вновь - и не только в год Вашего юбилея! Я могу представить себе лишь в самых общих чертах, как обстоят дела с музыкой там, где Вы сейчас находитесь. Свои предположения в отношении этого вопроса я когда-то облек в следующую формулу: я не вполне уверен в том, что ангелы, намереваясь воздать хвалу Господу, играют именно Баха, но я уверен вполне, что друг для друга они играют Моцарта, и Господь радуется, слушая их. Но и это Вы знаете гораздо лучше меня. Я упоминаю об этом, чтобы образно выразить свою основную мысль.
Искренне Ваш
Карл Барт
Еженедельник LNN, 21 января 1956 года
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy
- в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в инстаграм: https://www.instagram.com/podosokorsky/
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky