«Любил Окуджаву». Кого из русской литературы признавал Набоков
Оригинал взят у hasid в «Любил Окуджаву». Кого из русской литературы признавал Набоков
Из советской литературы Владимир Набоков особенно ценил «Двенадцать стульев». Из советских прозаиков - только Зощенко и Олешу. В пух и прах он разносил «насквозь фальшивый» «Доктор Живаго» Пастернака. Из дореволюционной литературы наиболее высоко ставил Пушкина (называя его гением, равным Шекспиру) и Льва Толстого. Наибольшую же антипатию у Набокова вызывал Достоевский - с его самокопанием в душе и скучными поисками непонятно чего.
Получение Нобелевской премии Пастернаком Набоков приветствовал, но считал, что таковой заслуживает только Пастернак-поэт, но отнюдь не Пастернак-прозаик. Роман Пастернака «Доктор Живаго» «не поднимается до его поэзии». «Я думал прежде и думаю сейчас», заметил он в 1972 году, что каждому русскому интеллигенту тотчас же понятно, что книга эта пробольшевистская и исторически фальшивая. Её герой, «святой доктор», проигнорировал Февральскую революцию 1917 года и с бешеной радостью встретил несколько месяцев спустя большевистский переворот. Впрочем, это, иронизирует Набоков, вполне соответствовало «линии партии».
Если же оставить в стороне политику, продолжает Набоков, то «Доктор Живаго» - это недалёкий, неуклюжий, тривиальный и мелодраматический роман с шаблонными ситуациями, сластолюбивыми юристами, неправдоподобными девицами и банальными совпадениями. Словом, проза Пастернака далеко отстоит от его поэзии. Что же касается редких удачных метафор или сравнений, то они отнюдь не спасают роман от налета провинциальной банальности, столь типичной для советской литературы, заключает Набоков.
Из советской литературы Владимир Набоков особенно ценил «Двенадцать стульев». Из советских прозаиков - только Зощенко и Олешу. В пух и прах он разносил «насквозь фальшивый» «Доктор Живаго» Пастернака. Из дореволюционной литературы наиболее высоко ставил Пушкина (называя его гением, равным Шекспиру) и Льва Толстого. Наибольшую же антипатию у Набокова вызывал Достоевский - с его самокопанием в душе и скучными поисками непонятно чего.
Получение Нобелевской премии Пастернаком Набоков приветствовал, но считал, что таковой заслуживает только Пастернак-поэт, но отнюдь не Пастернак-прозаик. Роман Пастернака «Доктор Живаго» «не поднимается до его поэзии». «Я думал прежде и думаю сейчас», заметил он в 1972 году, что каждому русскому интеллигенту тотчас же понятно, что книга эта пробольшевистская и исторически фальшивая. Её герой, «святой доктор», проигнорировал Февральскую революцию 1917 года и с бешеной радостью встретил несколько месяцев спустя большевистский переворот. Впрочем, это, иронизирует Набоков, вполне соответствовало «линии партии».
Если же оставить в стороне политику, продолжает Набоков, то «Доктор Живаго» - это недалёкий, неуклюжий, тривиальный и мелодраматический роман с шаблонными ситуациями, сластолюбивыми юристами, неправдоподобными девицами и банальными совпадениями. Словом, проза Пастернака далеко отстоит от его поэзии. Что же касается редких удачных метафор или сравнений, то они отнюдь не спасают роман от налета провинциальной банальности, столь типичной для советской литературы, заключает Набоков.