В постель, ужинать - и домой
Оригинал взят у qebedo в В постель, ужинать - и домой
Человек XVII века... Кого только не пытаются произвести в это почетно-культурологическое звание. Гениев, вроде Мольера, Рубенса, Ньютона или Кеведо. Потрясавших своей неуемностью всю Европу властителей, типа Оливареса, Кромвеля, Ришельё или Людовика XIV. Мясников, объвленных великими полководцами, типа Густава Адольфа, Тилли или Великого Конде. И т.д., и т.п.
А ведь настоящий человек XVII века есть. Звали его Сэмюэл[ь] Пипс (ака Пепис), и о нем нам известно практически всё, что вообще может быть известно человеку о самом себе. И не потому, что он прожил долгую и плодотворну. жизнь, хотя он ее таки прожил, дожив до 70 лет и занимая последовательно ключевые посты в Адмиралтействе в эпоху англо-голландских войн и рождения британского морского могущества (и многие исследователь всерьез утверждают, что роль Пипса была в этих процессах едва ли не ключевой). А потому что девять лет, с 1660 по 1669 год, вел подробнейший дневник, тщательно записывая туда ВСЁ - все впечатления от проживаемой жизни (полный, или Большой Пипс, издавался в 12 томах, избранный Малый Пипс - в двух).
Причем мы имеем дело с уникальнейшим явлением - Пипс, будучи банальнейшим англичанином эпохи Реставрации, таки был гением. Гением наблюдательности за окружающими и, что самое главное и трудное - за самим собой, предельно честным и не пытающимся скрыться, по примеру многих авторов мемуарной прозы, за некоей красивой маской героя. Ему очень помогло отсутствие всяких амбиций - дневник он вел чисто для себя, скрывая даже от жены и не предназначая для публикации, с помощью шифра, расколоть который смогли только в XIX веке (когда обнаружили рукописи). Пипс искренен, эмоционален, восторжен, легковерен, но одновременно скептичен, прост, но образован, расчетлив, но постоянно поддается порывам - в общем, очень открытый и симпатичный человек.
Из его дневника, повторюсь, мы узнаем ВСЁ: как на восхитившей его до слез церемонии коронации Карла II Пипс не смог найти, где бы отлить; как его изумляло, что в обычном общении король и придворные ничем не отличаются от других людей; как симпатичная жена какого-то подрядчика соблазнила Пипса ради подряда для мужа; как Пипс отказался от 100 гиней взятки только потому, что боялся, как бы нечистые на руку дельцы его не подцепили этим на крючок, и как радовался четырем гинеям, всунутым ему добросовестным взяткодателем; в каком состоянии (весьма плачевном) был военный флот во время войны и как бешено паниковали все, в том числе и государственные чиновники, когда голландские корабли вошли в Темзу; как свирепствовали в Лондоне чума и великий пожар, во время которого Пипс с тестем зарыли от греха мешки с золотом, каковые в земле сгнили, и вырывать монеты потом пришлось, как картошку - просеивая землю; как скучал Пипс на глупых проповедях в церкви, глазея на девиц и пытаясь склонить их ко блуду; какие невероятные небылицы плели возвращавшиеся из дальних странствий моряки; какие ученые беседы любил вести Пипс с математиками, химиками, физиками, музыкантами и врачами, и как верил (а иногда не верил) самым глупым суевериям; как много он тратил на книги (загромоздившие весь его кабинет так, что чтобы сесть на стул, надо было переложить книги на другой), как расстраивался по этому поводу и как снова тратил; что и сколько ели и пили, как развлекались и о чем сплетничали в высшем обществе; как Пипс любил жену, постоянно с нею ругался из-за ее якобы расточительства, как изменял ей направо и налево, и какие она устраивала ему скандалы, как они мирились; как Пипс влюбился в компаньонку жены, как его заставили ее прогнать, как он потом бегал и искал ее по всему Лондону и сколько раз давал себе честные благородные слова ее забыть... И как рефрен, повторяющийся едва ли не после каждой записи - домой, ужинать и в постель.
В общем, Пипс был человеком далеко незаурядным - и, с другой стороны, таким понятным, привычные и обыденным. В этом, думается мне, и секрет обаяния его дневника, вот уже столькия годы остающегося историческим бестселлером.
Сэмюэль Пипс. Домой, ужинать и в постель. Из дневника
Человек XVII века... Кого только не пытаются произвести в это почетно-культурологическое звание. Гениев, вроде Мольера, Рубенса, Ньютона или Кеведо. Потрясавших своей неуемностью всю Европу властителей, типа Оливареса, Кромвеля, Ришельё или Людовика XIV. Мясников, объвленных великими полководцами, типа Густава Адольфа, Тилли или Великого Конде. И т.д., и т.п.
А ведь настоящий человек XVII века есть. Звали его Сэмюэл[ь] Пипс (ака Пепис), и о нем нам известно практически всё, что вообще может быть известно человеку о самом себе. И не потому, что он прожил долгую и плодотворну. жизнь, хотя он ее таки прожил, дожив до 70 лет и занимая последовательно ключевые посты в Адмиралтействе в эпоху англо-голландских войн и рождения британского морского могущества (и многие исследователь всерьез утверждают, что роль Пипса была в этих процессах едва ли не ключевой). А потому что девять лет, с 1660 по 1669 год, вел подробнейший дневник, тщательно записывая туда ВСЁ - все впечатления от проживаемой жизни (полный, или Большой Пипс, издавался в 12 томах, избранный Малый Пипс - в двух).
Причем мы имеем дело с уникальнейшим явлением - Пипс, будучи банальнейшим англичанином эпохи Реставрации, таки был гением. Гением наблюдательности за окружающими и, что самое главное и трудное - за самим собой, предельно честным и не пытающимся скрыться, по примеру многих авторов мемуарной прозы, за некоей красивой маской героя. Ему очень помогло отсутствие всяких амбиций - дневник он вел чисто для себя, скрывая даже от жены и не предназначая для публикации, с помощью шифра, расколоть который смогли только в XIX веке (когда обнаружили рукописи). Пипс искренен, эмоционален, восторжен, легковерен, но одновременно скептичен, прост, но образован, расчетлив, но постоянно поддается порывам - в общем, очень открытый и симпатичный человек.
Из его дневника, повторюсь, мы узнаем ВСЁ: как на восхитившей его до слез церемонии коронации Карла II Пипс не смог найти, где бы отлить; как его изумляло, что в обычном общении король и придворные ничем не отличаются от других людей; как симпатичная жена какого-то подрядчика соблазнила Пипса ради подряда для мужа; как Пипс отказался от 100 гиней взятки только потому, что боялся, как бы нечистые на руку дельцы его не подцепили этим на крючок, и как радовался четырем гинеям, всунутым ему добросовестным взяткодателем; в каком состоянии (весьма плачевном) был военный флот во время войны и как бешено паниковали все, в том числе и государственные чиновники, когда голландские корабли вошли в Темзу; как свирепствовали в Лондоне чума и великий пожар, во время которого Пипс с тестем зарыли от греха мешки с золотом, каковые в земле сгнили, и вырывать монеты потом пришлось, как картошку - просеивая землю; как скучал Пипс на глупых проповедях в церкви, глазея на девиц и пытаясь склонить их ко блуду; какие невероятные небылицы плели возвращавшиеся из дальних странствий моряки; какие ученые беседы любил вести Пипс с математиками, химиками, физиками, музыкантами и врачами, и как верил (а иногда не верил) самым глупым суевериям; как много он тратил на книги (загромоздившие весь его кабинет так, что чтобы сесть на стул, надо было переложить книги на другой), как расстраивался по этому поводу и как снова тратил; что и сколько ели и пили, как развлекались и о чем сплетничали в высшем обществе; как Пипс любил жену, постоянно с нею ругался из-за ее якобы расточительства, как изменял ей направо и налево, и какие она устраивала ему скандалы, как они мирились; как Пипс влюбился в компаньонку жены, как его заставили ее прогнать, как он потом бегал и искал ее по всему Лондону и сколько раз давал себе честные благородные слова ее забыть... И как рефрен, повторяющийся едва ли не после каждой записи - домой, ужинать и в постель.
В общем, Пипс был человеком далеко незаурядным - и, с другой стороны, таким понятным, привычные и обыденным. В этом, думается мне, и секрет обаяния его дневника, вот уже столькия годы остающегося историческим бестселлером.
Сэмюэль Пипс. Домой, ужинать и в постель. Из дневника