Л.И. Брежнев: «Жизнь коротка. Потерпи немножко...»
Оригинал взят у bass7013 в Л.И. Брежнев: «Жизнь коротка. Потерпи немножко...»
Л.И. Брежнев: «Жизнь коротка. Потерпи немножко...»
Слова, говоренные Генсеком СССР на ОХОТЕ, на КУРОРТЕ, на ДАЧЕ.
«...Дураков лучше всего напоить, тогда и закуски надо меньше. А добавь немножко закуски, -
всего остального и подавно... И пусть они говорят на своем Западе, что мы живем в стране дураков Сами они дураки, если не понимают, какой хороший у нас дурак...»
«...Нет, надо все-таки уважать евреев. Они очень умные люди. СССР без них, как загнивший колодец без лягушек...».
«Писатель Солженицын, как детектив-одиночка, которого ненавязчиво отдадим американцам и где нам послужит вполне очевидным способом, наполняя нашу страну новыми идейками, за которые нам эти американские балбесы еще будут давать валюту...»
«...Я Хрущеву на прощанье сказал: «Ты какой-то ненормальный стал. Уходи...» А он стоит без голоса. Кириленко про него говорил: «Во тьме коварная зараза, недовольная довольством...» Можно ли сказать, коварная зараза? Вряд ли. Просто несчастный мужик, замысливший разновременное стечение... А теперь для него должно быть важным лишь одно наше пожалование: купленное или арендованное место на кладбище...»
«...Стихи Есенина, как масло душистое разлилось по мне:
Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю...»
Я скажу: «Не надо рая.
Дайте Родину мою».
«...Кругом столько дураков, но сейчас мне есть кому пожать мозолистую руку - Вова Щербицкий, большой, великий человек, подброшенный к нам вечностью...»
«...Хонеккер выкобенивался. Не хотел Черненко дать орден Все таки дал самый лучший немецкий орден - жезл Карла Маркса...»
«...A-а, вот и Андропов! Юрик, Юрий Владимирович, отчего, не любя ни других, ни себя, ты печален, как песня без слов?..»
«...Головатый мужик Горбачев, но нельзя не упомянуть о такой его черте характера, как пристрастие к демонстрации эрудиции и интеллекту в областях далеких от обычного круга интересов жителей «страны дураков»...
«Бог создал мир из ничего. Учитесь у Бога. Мало искренних мучений, нужна еще колбаса в животах... Если вы разумные гении, дайте людям звонкого льда в бокалах с шампанским. Силой мерного страдания дайте им храмы из еды и питья и тогда ваши жалобы на жизнь я полюблю...»
«Здравствуй, Громыко. Ну, как там Запад? Все меня ругают, ругают, но мы их все равно усыпим при помощи наших умных людей, похожих... Гм... Не скажу, на кого похожих, чтобы не сглазить...»
Пронюхали, что у меня не стоит и стали мне подсовывать не баб, а ордена...»
«Сахаров, этот жидок, и близко и далеко. Больной какой-то, хотя я, конечно, не врач и посему, чтобы не утомиться, не буду разжевывать медицинские случаи... А то, что он бабу на старости лет полюбил и женился, молодец. За это я его пожалел... Пусть в Горьком сношаются. Глядишь, маленькие цукерманы появятся...»
«...Суслов ходит, словно тень от облаков. Говорит: «На хера нам этот Солженицын сдался, только делаем ему рекламу».
А я ему сказал: «Успокойся. И он, как мы, сгинет. Только наши всеобщая хитрость и сноровка не уйдут в час захода всех светил...»
Рашидов хорошо сказал: «Самое гибкое руководство - кнут».
«Любопытную версию выдвинул Кунаев для объяснения тайны загадочной улыбки Моны Лизы. Не исключено, считает он, что она просто была дурой..»
«Чтобы поговорить с большим человеком на равных, маленькие пытаются поставить его на колени...»
«Отец народов выплачивает Родине-матери алименты...»
«Страна напоминает неприступную крепость, осаждаемую изнутри...»
«Интерес нужен хотя бы «вдвоем»; для одного нет интереса. Для «одного» - могила».
«Должен ли кусок масла считаться нахлебником?»
«Меня окружают милые, симпатичные, очень преданные люди, медленно сжимающие кольцо...»
«Жизнь коротка. Потерпи немножко...»
«Рашидов мне как-то говорил: «Мышка за кошку, кошка за Жучку, Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку. Но все - за «бабки».
«Из Шопенгауэра я прочел только первую половину первой страницы; но на ней-то первою строкою и стоит это: «Мир есть мое представление».
«Лучше суеверие, лучше глупое, лучше черное, но с верой в завтрашний день. Это борьба и греет, посох и палица, пика и могила».
«Болит душа... И что делать с этой болью - я не знаю. Но только при боли я и согласен жить... Это есть самое дорогое мне и во мне...»
«Голова моя качается под облаками. Но как слабы ноги...»
«Что ты все думаешь о себе. Ты бы подумал о людях. Не хочется?..»
«Да, может быть, и неверен «план здания»: но уже оно бережет нас от дождя, от грязи... Главное - крыша над головой и найти для себя учителя, и обрести для себя товарища, и судить всякого человека только с лучшей стороны...»
«Мой отец бывало говорил: «Сделай твое занятие постоянным; говори мало и делай много, но не забывай, что если не я для себя, то кто для меня? Но если только я для самого себя, что есть я? И если не теперь, то когда?"
«Сенсационные записки Л.И. Брежнева, а также слова, говоренные им во время застолий, в записи средств подслушивания ЦРУ», издание впервые осуществлено в Париже, 1991.
Подобное в цикле " Личности, какие они".
Л.И. Брежнев: «Жизнь коротка. Потерпи немножко...»
Слова, говоренные Генсеком СССР на ОХОТЕ, на КУРОРТЕ, на ДАЧЕ.
«...Дураков лучше всего напоить, тогда и закуски надо меньше. А добавь немножко закуски, -
всего остального и подавно... И пусть они говорят на своем Западе, что мы живем в стране дураков Сами они дураки, если не понимают, какой хороший у нас дурак...»
«...Нет, надо все-таки уважать евреев. Они очень умные люди. СССР без них, как загнивший колодец без лягушек...».
«Писатель Солженицын, как детектив-одиночка, которого ненавязчиво отдадим американцам и где нам послужит вполне очевидным способом, наполняя нашу страну новыми идейками, за которые нам эти американские балбесы еще будут давать валюту...»
«...Я Хрущеву на прощанье сказал: «Ты какой-то ненормальный стал. Уходи...» А он стоит без голоса. Кириленко про него говорил: «Во тьме коварная зараза, недовольная довольством...» Можно ли сказать, коварная зараза? Вряд ли. Просто несчастный мужик, замысливший разновременное стечение... А теперь для него должно быть важным лишь одно наше пожалование: купленное или арендованное место на кладбище...»
«...Стихи Есенина, как масло душистое разлилось по мне:
Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю...»
Я скажу: «Не надо рая.
Дайте Родину мою».
«...Кругом столько дураков, но сейчас мне есть кому пожать мозолистую руку - Вова Щербицкий, большой, великий человек, подброшенный к нам вечностью...»
«...Хонеккер выкобенивался. Не хотел Черненко дать орден Все таки дал самый лучший немецкий орден - жезл Карла Маркса...»
«...A-а, вот и Андропов! Юрик, Юрий Владимирович, отчего, не любя ни других, ни себя, ты печален, как песня без слов?..»
«...Головатый мужик Горбачев, но нельзя не упомянуть о такой его черте характера, как пристрастие к демонстрации эрудиции и интеллекту в областях далеких от обычного круга интересов жителей «страны дураков»...
«Бог создал мир из ничего. Учитесь у Бога. Мало искренних мучений, нужна еще колбаса в животах... Если вы разумные гении, дайте людям звонкого льда в бокалах с шампанским. Силой мерного страдания дайте им храмы из еды и питья и тогда ваши жалобы на жизнь я полюблю...»
«Здравствуй, Громыко. Ну, как там Запад? Все меня ругают, ругают, но мы их все равно усыпим при помощи наших умных людей, похожих... Гм... Не скажу, на кого похожих, чтобы не сглазить...»
Пронюхали, что у меня не стоит и стали мне подсовывать не баб, а ордена...»
«Сахаров, этот жидок, и близко и далеко. Больной какой-то, хотя я, конечно, не врач и посему, чтобы не утомиться, не буду разжевывать медицинские случаи... А то, что он бабу на старости лет полюбил и женился, молодец. За это я его пожалел... Пусть в Горьком сношаются. Глядишь, маленькие цукерманы появятся...»
«...Суслов ходит, словно тень от облаков. Говорит: «На хера нам этот Солженицын сдался, только делаем ему рекламу».
А я ему сказал: «Успокойся. И он, как мы, сгинет. Только наши всеобщая хитрость и сноровка не уйдут в час захода всех светил...»
Рашидов хорошо сказал: «Самое гибкое руководство - кнут».
«Любопытную версию выдвинул Кунаев для объяснения тайны загадочной улыбки Моны Лизы. Не исключено, считает он, что она просто была дурой..»
«Чтобы поговорить с большим человеком на равных, маленькие пытаются поставить его на колени...»
«Отец народов выплачивает Родине-матери алименты...»
«Страна напоминает неприступную крепость, осаждаемую изнутри...»
«Интерес нужен хотя бы «вдвоем»; для одного нет интереса. Для «одного» - могила».
«Должен ли кусок масла считаться нахлебником?»
«Меня окружают милые, симпатичные, очень преданные люди, медленно сжимающие кольцо...»
«Жизнь коротка. Потерпи немножко...»
«Рашидов мне как-то говорил: «Мышка за кошку, кошка за Жучку, Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку. Но все - за «бабки».
«Из Шопенгауэра я прочел только первую половину первой страницы; но на ней-то первою строкою и стоит это: «Мир есть мое представление».
«Лучше суеверие, лучше глупое, лучше черное, но с верой в завтрашний день. Это борьба и греет, посох и палица, пика и могила».
«Болит душа... И что делать с этой болью - я не знаю. Но только при боли я и согласен жить... Это есть самое дорогое мне и во мне...»
«Голова моя качается под облаками. Но как слабы ноги...»
«Что ты все думаешь о себе. Ты бы подумал о людях. Не хочется?..»
«Да, может быть, и неверен «план здания»: но уже оно бережет нас от дождя, от грязи... Главное - крыша над головой и найти для себя учителя, и обрести для себя товарища, и судить всякого человека только с лучшей стороны...»
«Мой отец бывало говорил: «Сделай твое занятие постоянным; говори мало и делай много, но не забывай, что если не я для себя, то кто для меня? Но если только я для самого себя, что есть я? И если не теперь, то когда?"
«Сенсационные записки Л.И. Брежнева, а также слова, говоренные им во время застолий, в записи средств подслушивания ЦРУ», издание впервые осуществлено в Париже, 1991.
Подобное в цикле " Личности, какие они".