Преподобный Максим Грек (1).
Оригинал взят у ltraditionalist в Преподобный Максим Грек (1).
"Не должно унижать учёность, как рассуждают о сём некоторые; напротив, надобно признать глупыми и невеждами тех, которые, держась такого мнения, желали бы всех видеть подобными себе, чтобы в общем недостатке скрыть свой собственный недостаток и избежать обличения в невежестве" (св. Григорий Богослов). .
"Жидовствующие" выступали на стороне "нестяжателей" против порочности официального стяжательского строя Церкви. Для выяснения вопроса о церковных имениях надо было хорошо ориентироваться в толкованиях Ветхого Завета. А таковых было мало. Митрополиту Варлааму и великому князю Василию lll кто-то указал на хранящуюся в придворной библиотеке греческую Толковую Псалтирь. Решили перевести её на славяно-русский язык. Однако знающих греческий язык вв Москве не оказалось.
В Москве знали, что в афонском Ватопедском монастыре есть искусный книжник Савва, владеющий славянским и греческим языками. 15 марта 1515 года Василий lll послал две тысячи золотых рублей для обедневших под владычеством Порты святогорских монастырей, также грамоту с просьбой поминок по родителям и молитв о чадородии неплодной супруги Соломонии, да присылки просфор и святой воды. Ко всему государь нарочито прописывал: "... приехал бы к нам из Ватопета монастыря старец Савва переводчик книжный на время, а тем бы есте нам послужили, а мы, аж даст Бог, его пожаловав, опять к вам отпустим".
Едва на Афоне узнали о желании своего "кормителя и ктитора", призадумались: Савва стар и "болезнует ногами". Но "да не останется прошение великого князя бездельно, избрали честнейшего брата Максима..." Он показал способность к языкам и, стало быть, "русскому борзо навыкнет".
Родился Максим в семье знатных родителей эллинского происхождения в албанском городке Арты около 1475 года, 20 лет спустя после падения Византийской империи.
После всзятия турками Константинополя (1453) греческая эмиграция на Запад стала массовым явлением. Культурные фамилии очень ценили свою наследственную просвещённость и для сохранения её во множестве переселялись в Италию. Оскорблённое национальное самосознание греков находило утешение в том, что на Западе их принимали как прирождённых носителей эллинской культуры. Итальянский Ренессанс возрастал на греческих дрожжах. В моде была античная эллинская литература, и все учёные греки, бежавшие от турецкого ига, были самыми популярными лекторами античной литературы и философии. В моде был и самый греческий язык - и в университетских кругах, и во дворцах богатых сеньоров. Тяжёлый беженский быт вовлекал православных греков в католическое русло, расчищенное Флорентийской унией. Униатов-греков гостеприимно принимали в послушничество латинские монастыри различных орденов. Там был и минимальный хлеб насущный, и образовательная школа, и книжный труд.
В таком порядке и юный Максим Триволис очутился в Италии. Он повёл жизнь странствующего студента, переходя из университета в университет, слушая своих знаменитых земляков: Эпирота, Томея Халкондила и многих других. Наибольшее значение в его судьбе имела Флоренция, "вторые Афины", центр возрожденческого движения всей Италии. Здесь Максима встревожили пламенные проповеди Савонаролы.
Monumento a Girolamo Savonarola (Ferrara); Памятник Джироламо Савонароле (Феррара)
Влияние Савонаролы отчётливо проступает в сочинениях Максима Грека; он посвятит Савонароле написанную в России "Повесть страшну и достопамятну".
За 12 лет пребывания в Италии Максим побывал в Падуе, Ферраре, Милане и многих других городах. Начав в Венеции с корректурной работы в типографиях знаменитого Альдо Мануччи, он наконец остановился у знаменитого Пико делла Мирандола в замке-дворце последнего. Максим здесь был и учителем греческого языка, и переводчиком, и переписчиком классиков и отцов Церкви, и был любим всей семьёй Пико.
Семья Пико беспощадно бичевала распущенные нравы тогдашнего Ватикана, в частности папы Александра Vi Борджиа, и восхищалась его пророческим обличением Джироламо Савонаролой, голос которого из Флоренции раздавался по всей Италии.
Италия потрясла Максима распущенностью нравов, ибо в это время (конец XV - начало XVl века) "она становится школой пороков, подобной которой мы с тех пор никогда не встречаем, даже в эпоху Вольтера во Франции" [1]. После нескольких лет пребывания в "мирских платьях", Максим решил постричься в монахи доминиканского монастыря св. Марка во Флоренции, настоятелем которого был некогда Савонарола. Но душа Савонаролы уже отлетела от монастыря. Ватикан подчинил его своему тлетворному влиянию, и монастырь был духовно мёртв.
В те времена Католическая Церковь была захвачена безобразием симонии. Продажа архиерейских мест велась с безграничной наглостью. Церковные доходы продавались как будто с аукциона. Жадные и глупые епископы были предметом насмешливых песен народа от одного края Европы до другого.
В 1504 году Максим неожиданно для всех ушёл из монастыря св. Марка, навсегда покинул Италию и вместе с ней Запад. Вся атмосфера тогдашней Италии была душной и смрадной для чистой души Максима, и он бежал от неё, подобно тому, как лучшие люди эпохи заката Римской империи бежали из городов в пустыни под сень спасительного Креста.
В 1505 году Максим пришёл на Афон и здесь постригся в монахи Ватопедской обители. Это было возвращение в материнское лоно, всегда остававшееся настоящим источником духовных сил Максима.
(Продолжение см. Преподобный Максим Грек (2).)
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
[1] Интересно: с одной стороны в Италии эпохи Возрождения - расцвет талантов, с другой стороны - распущенность нравов... Об этой парадоксальной связи уже говорилось в "Таланты наши связаны с пороками, а добродетели - с бесцветностью" (В. Розанов).
"Не должно унижать учёность, как рассуждают о сём некоторые; напротив, надобно признать глупыми и невеждами тех, которые, держась такого мнения, желали бы всех видеть подобными себе, чтобы в общем недостатке скрыть свой собственный недостаток и избежать обличения в невежестве" (св. Григорий Богослов). .
"Жидовствующие" выступали на стороне "нестяжателей" против порочности официального стяжательского строя Церкви. Для выяснения вопроса о церковных имениях надо было хорошо ориентироваться в толкованиях Ветхого Завета. А таковых было мало. Митрополиту Варлааму и великому князю Василию lll кто-то указал на хранящуюся в придворной библиотеке греческую Толковую Псалтирь. Решили перевести её на славяно-русский язык. Однако знающих греческий язык вв Москве не оказалось.
В Москве знали, что в афонском Ватопедском монастыре есть искусный книжник Савва, владеющий славянским и греческим языками. 15 марта 1515 года Василий lll послал две тысячи золотых рублей для обедневших под владычеством Порты святогорских монастырей, также грамоту с просьбой поминок по родителям и молитв о чадородии неплодной супруги Соломонии, да присылки просфор и святой воды. Ко всему государь нарочито прописывал: "... приехал бы к нам из Ватопета монастыря старец Савва переводчик книжный на время, а тем бы есте нам послужили, а мы, аж даст Бог, его пожаловав, опять к вам отпустим".
Едва на Афоне узнали о желании своего "кормителя и ктитора", призадумались: Савва стар и "болезнует ногами". Но "да не останется прошение великого князя бездельно, избрали честнейшего брата Максима..." Он показал способность к языкам и, стало быть, "русскому борзо навыкнет".
Родился Максим в семье знатных родителей эллинского происхождения в албанском городке Арты около 1475 года, 20 лет спустя после падения Византийской империи.
После всзятия турками Константинополя (1453) греческая эмиграция на Запад стала массовым явлением. Культурные фамилии очень ценили свою наследственную просвещённость и для сохранения её во множестве переселялись в Италию. Оскорблённое национальное самосознание греков находило утешение в том, что на Западе их принимали как прирождённых носителей эллинской культуры. Итальянский Ренессанс возрастал на греческих дрожжах. В моде была античная эллинская литература, и все учёные греки, бежавшие от турецкого ига, были самыми популярными лекторами античной литературы и философии. В моде был и самый греческий язык - и в университетских кругах, и во дворцах богатых сеньоров. Тяжёлый беженский быт вовлекал православных греков в католическое русло, расчищенное Флорентийской унией. Униатов-греков гостеприимно принимали в послушничество латинские монастыри различных орденов. Там был и минимальный хлеб насущный, и образовательная школа, и книжный труд.
В таком порядке и юный Максим Триволис очутился в Италии. Он повёл жизнь странствующего студента, переходя из университета в университет, слушая своих знаменитых земляков: Эпирота, Томея Халкондила и многих других. Наибольшее значение в его судьбе имела Флоренция, "вторые Афины", центр возрожденческого движения всей Италии. Здесь Максима встревожили пламенные проповеди Савонаролы.
Monumento a Girolamo Savonarola (Ferrara); Памятник Джироламо Савонароле (Феррара)
Влияние Савонаролы отчётливо проступает в сочинениях Максима Грека; он посвятит Савонароле написанную в России "Повесть страшну и достопамятну".
За 12 лет пребывания в Италии Максим побывал в Падуе, Ферраре, Милане и многих других городах. Начав в Венеции с корректурной работы в типографиях знаменитого Альдо Мануччи, он наконец остановился у знаменитого Пико делла Мирандола в замке-дворце последнего. Максим здесь был и учителем греческого языка, и переводчиком, и переписчиком классиков и отцов Церкви, и был любим всей семьёй Пико.
Семья Пико беспощадно бичевала распущенные нравы тогдашнего Ватикана, в частности папы Александра Vi Борджиа, и восхищалась его пророческим обличением Джироламо Савонаролой, голос которого из Флоренции раздавался по всей Италии.
Италия потрясла Максима распущенностью нравов, ибо в это время (конец XV - начало XVl века) "она становится школой пороков, подобной которой мы с тех пор никогда не встречаем, даже в эпоху Вольтера во Франции" [1]. После нескольких лет пребывания в "мирских платьях", Максим решил постричься в монахи доминиканского монастыря св. Марка во Флоренции, настоятелем которого был некогда Савонарола. Но душа Савонаролы уже отлетела от монастыря. Ватикан подчинил его своему тлетворному влиянию, и монастырь был духовно мёртв.
В те времена Католическая Церковь была захвачена безобразием симонии. Продажа архиерейских мест велась с безграничной наглостью. Церковные доходы продавались как будто с аукциона. Жадные и глупые епископы были предметом насмешливых песен народа от одного края Европы до другого.
В 1504 году Максим неожиданно для всех ушёл из монастыря св. Марка, навсегда покинул Италию и вместе с ней Запад. Вся атмосфера тогдашней Италии была душной и смрадной для чистой души Максима, и он бежал от неё, подобно тому, как лучшие люди эпохи заката Римской империи бежали из городов в пустыни под сень спасительного Креста.
В 1505 году Максим пришёл на Афон и здесь постригся в монахи Ватопедской обители. Это было возвращение в материнское лоно, всегда остававшееся настоящим источником духовных сил Максима.
(Продолжение см. Преподобный Максим Грек (2).)
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
[1] Интересно: с одной стороны в Италии эпохи Возрождения - расцвет талантов, с другой стороны - распущенность нравов... Об этой парадоксальной связи уже говорилось в "Таланты наши связаны с пороками, а добродетели - с бесцветностью" (В. Розанов).