(no subject)
В период межработья я проходила стажировку в одном крупном книжном издательстве. Это было умиротворённое время по чаяниям и надеждам. ...Стажировка давалась мне непросто. На работу туда я не устроилась, но есть много хороших воспоминаний об этом чудесном времени.
Как-то в рабочее время в мои именины написал мне в "ВКонтакте" отец Михаил. На тот момент мы с ним пересекались только по рабочим вопросам. Это потом я стану его активным добровольцем, помощником и на короткое время сотрудником.
Отец Михаил пожелал мне тогда чего-то и "настоящей, искренней радости". Эта фраза меня восхитила, лучшего пожелания я и представить не могла. Так тонко, так глубоко, так мудро было это пожелать. Я вцепилась в эту фразу всем своим нутром и не отпускаю до сих. Всем и всегда на протяжении трёх лет желаю именно "настоящей и искренней радости". Потому что и себе желаю того же. Подписываю посткроссинговые открытки и желаю снова этой радости.
...А недавно я немного очнулась... И мне так захотелось не настоящей, искренней радости. Ведь она энергозатратна, звеняща, раскрывающа, направлена вовне. А душевного тепла, нужной душевной погоды. И теперь желаю этого. И спокойствия до мурашек, которое испытываешь в большой тихой аудитории, шушукающей за каким-то делом, или при прослушивании ASMR-роликов.
...Я записываю мысли новых постов на листочке, а потом не могу красиво связать это бессвязное в единый текст.
...Вспомнилось два момента из детства. Всё крутятся они и крутятся с моих мыслях.
Помню, мне было года четыре. К нам в гости приехал с семьёй дядя из Камчатки. Приезжал он редко, и я очень этим приездам радовалась. Его сыну, моему двоюродному брату, мама постелила в той же комнате, где спала и я. Тогда ему было лет 16-17. И вот в одно из утр, у меня из носа потекла кровь. Тогда она у меня часто текла, аж до третьего класса. Лишь в третьем классе, когда я мазала в носу какой-то мазью и ела меловые таблетки, кровь перестала течь из носа. До сих пор.
Так вот лежу я на подушке, повёрнутая в сторону брата. Он спит... В четырёх метрах от меня. А я истекаю кровью. Помню, что вся подушка уже в крови, и кровь начинает делаться комочками. Пятно всё огромнее и огромнее. О будущем подушки я в тот момент не думала... И не будила брата, и не звала родителей на помощь. Просто лежала и смотрела в сторону брата. Он шевелился, но в мою сторону не поворачивался, глаза не открывал.
Может, я и ждала реакции, помощи, но обращённой извне, без просьб.
И вот пришла мама. Строго спросила, почему я не разбудила голосом Эдика, не позвала никого. А мне нечего было ответить. До сих пор.
И второй похожий случай. Ехали мы с мамой и соседкой тётей Лидой и её детьми на поселковом автобусе в больницу. Мне тогда было лет восемь. Я сидела на одиночном сиденье в жёлтом советском автобусе ПАЗ. И вот дверь-гармошка открылась, придавив мне больно руку к поручню. И мы ехали так долго, с открытой дверью. Пассажиры на открытость двери не реагировали, но и я молчала, что мне больно. Мама с тётей Лидой увлечённо разговаривали. И лишь спустя какое-то время мама заметила то ли моё лицо, то ли придавленную руку. Снова строго спросив, почему я не сказала сразу, что мне больно. А я ждала, что сами заметят. И терпела. И до сих пор не знаю, как объяснить.
Быть может, я когда-то соединю случившее воедино и сделаю умный вовод. Пока не знаю. Знаю лишь, что окружающие видят только то, что чём человек проговаривает. Кто не слышал, не знает, - делает собственные выводы, или не делает.
А ещё очень хочется не быть ответственной. Это не значит не обладать качеством личности под названием "ответственность", а понимать, что многое зависит от чего-то другого, не от меня. Как в байке Юли. Этот образ из байки запал мне в душу. Понимать, что сломана доска для плавания, а "не в тебе дело, не у тебя в голове, и тебе не нужно повторять позитивные аффирмации, следовать протоколам, пить супплементы, ходить к психиатрам и сидеть на диетах".
Вот так и мне хочется. Расслабиться, не думать, не искать, не копаться в себе, не мечтать о чудодейственных встречах с психологом/психотерапевтом, не сравнивать суждения психологов и православия, с жадностью не впиваться в статьи "про жизнь". Не искать ничего, а просто жить мирно, и даже в зоне комфорта.
Как-то в рабочее время в мои именины написал мне в "ВКонтакте" отец Михаил. На тот момент мы с ним пересекались только по рабочим вопросам. Это потом я стану его активным добровольцем, помощником и на короткое время сотрудником.
Отец Михаил пожелал мне тогда чего-то и "настоящей, искренней радости". Эта фраза меня восхитила, лучшего пожелания я и представить не могла. Так тонко, так глубоко, так мудро было это пожелать. Я вцепилась в эту фразу всем своим нутром и не отпускаю до сих. Всем и всегда на протяжении трёх лет желаю именно "настоящей и искренней радости". Потому что и себе желаю того же. Подписываю посткроссинговые открытки и желаю снова этой радости.
...А недавно я немного очнулась... И мне так захотелось не настоящей, искренней радости. Ведь она энергозатратна, звеняща, раскрывающа, направлена вовне. А душевного тепла, нужной душевной погоды. И теперь желаю этого. И спокойствия до мурашек, которое испытываешь в большой тихой аудитории, шушукающей за каким-то делом, или при прослушивании ASMR-роликов.
...Я записываю мысли новых постов на листочке, а потом не могу красиво связать это бессвязное в единый текст.
...Вспомнилось два момента из детства. Всё крутятся они и крутятся с моих мыслях.
Помню, мне было года четыре. К нам в гости приехал с семьёй дядя из Камчатки. Приезжал он редко, и я очень этим приездам радовалась. Его сыну, моему двоюродному брату, мама постелила в той же комнате, где спала и я. Тогда ему было лет 16-17. И вот в одно из утр, у меня из носа потекла кровь. Тогда она у меня часто текла, аж до третьего класса. Лишь в третьем классе, когда я мазала в носу какой-то мазью и ела меловые таблетки, кровь перестала течь из носа. До сих пор.
Так вот лежу я на подушке, повёрнутая в сторону брата. Он спит... В четырёх метрах от меня. А я истекаю кровью. Помню, что вся подушка уже в крови, и кровь начинает делаться комочками. Пятно всё огромнее и огромнее. О будущем подушки я в тот момент не думала... И не будила брата, и не звала родителей на помощь. Просто лежала и смотрела в сторону брата. Он шевелился, но в мою сторону не поворачивался, глаза не открывал.
Может, я и ждала реакции, помощи, но обращённой извне, без просьб.
И вот пришла мама. Строго спросила, почему я не разбудила голосом Эдика, не позвала никого. А мне нечего было ответить. До сих пор.
И второй похожий случай. Ехали мы с мамой и соседкой тётей Лидой и её детьми на поселковом автобусе в больницу. Мне тогда было лет восемь. Я сидела на одиночном сиденье в жёлтом советском автобусе ПАЗ. И вот дверь-гармошка открылась, придавив мне больно руку к поручню. И мы ехали так долго, с открытой дверью. Пассажиры на открытость двери не реагировали, но и я молчала, что мне больно. Мама с тётей Лидой увлечённо разговаривали. И лишь спустя какое-то время мама заметила то ли моё лицо, то ли придавленную руку. Снова строго спросив, почему я не сказала сразу, что мне больно. А я ждала, что сами заметят. И терпела. И до сих пор не знаю, как объяснить.
Быть может, я когда-то соединю случившее воедино и сделаю умный вовод. Пока не знаю. Знаю лишь, что окружающие видят только то, что чём человек проговаривает. Кто не слышал, не знает, - делает собственные выводы, или не делает.
А ещё очень хочется не быть ответственной. Это не значит не обладать качеством личности под названием "ответственность", а понимать, что многое зависит от чего-то другого, не от меня. Как в байке Юли. Этот образ из байки запал мне в душу. Понимать, что сломана доска для плавания, а "не в тебе дело, не у тебя в голове, и тебе не нужно повторять позитивные аффирмации, следовать протоколам, пить супплементы, ходить к психиатрам и сидеть на диетах".
Вот так и мне хочется. Расслабиться, не думать, не искать, не копаться в себе, не мечтать о чудодейственных встречах с психологом/психотерапевтом, не сравнивать суждения психологов и православия, с жадностью не впиваться в статьи "про жизнь". Не искать ничего, а просто жить мирно, и даже в зоне комфорта.