Запись №...
Иногда ночь хочет пообщаться более тесно и бросает тебя где-нибудь в центре города, когда транспорт уже не ходит. Или почти не ходит. Иногда она просто останавливает твой трамвай, а ты не хочешь платить за пересадку. Привет, давно не виделись.
Сегодня я случайно встретился с девочкой, с которой был знаком только виртуально. "До следующей внезапной встречи".
Изнутри приходит чувак. Он какое-то время идёт рядом, а может быть, идёт вместо тебя. Он просто хочет утолить жажду. К этому моменту ты уже и так немного выпил. Он ведёт тебя на Луначарского-Челюскинцев. Там хранится его святая святых, и, как у Дориана Грея, это портрет. Я чувствую, что часть его погибнет, когда это граффити исчезнет. Время идёт, но пока портрет держится. Некоторые слова уже не разобрать, но ты знаешь текст наизусть. Когда вы стоите там, он просит попить. Виски со вкусом торфяным болот возвращает его к жизни. Иногда он также просит сигаретку. Я не курю, и в городе всё сложнее добыть рыжий толстый Полл Молл. Но он непритязателен.
Я пытаюсь быть белым. Но человек должен знать своё имя. Fals. Ты не можешь держать в руках всё. Вот бы ладони побольше и пальцы подлиннее. Ты становишься жонглёром. Пока шарик в воздухе, с ним происходят удивительные вещи. Но вот он снова сжат.
Я пытался найти следы этого граффити в интернете. Но их там нет. Мозаика не складывается, некоторые кусочки не укладываются в картинку, которую я собираю.
Ночь, улица, фонарь...Почему краски так ярки и бездонны днём, но так желанны ночью...
...На блики улиц ложится тонкая плёнка моих грёз, хрупкая, как нервная грань между мной и миром, в который так хочу прорваться...
На бликах улиц, в переломах стен, в объёмах теней
я живу... Один...
Он маленький и чёрный. Он просто хочет утолить жажду. Привет. Давно не виделись.
Сегодня я случайно встретился с девочкой, с которой был знаком только виртуально. "До следующей внезапной встречи".
Изнутри приходит чувак. Он какое-то время идёт рядом, а может быть, идёт вместо тебя. Он просто хочет утолить жажду. К этому моменту ты уже и так немного выпил. Он ведёт тебя на Луначарского-Челюскинцев. Там хранится его святая святых, и, как у Дориана Грея, это портрет. Я чувствую, что часть его погибнет, когда это граффити исчезнет. Время идёт, но пока портрет держится. Некоторые слова уже не разобрать, но ты знаешь текст наизусть. Когда вы стоите там, он просит попить. Виски со вкусом торфяным болот возвращает его к жизни. Иногда он также просит сигаретку. Я не курю, и в городе всё сложнее добыть рыжий толстый Полл Молл. Но он непритязателен.
Я пытаюсь быть белым. Но человек должен знать своё имя. Fals. Ты не можешь держать в руках всё. Вот бы ладони побольше и пальцы подлиннее. Ты становишься жонглёром. Пока шарик в воздухе, с ним происходят удивительные вещи. Но вот он снова сжат.
Я пытался найти следы этого граффити в интернете. Но их там нет. Мозаика не складывается, некоторые кусочки не укладываются в картинку, которую я собираю.
Ночь, улица, фонарь...Почему краски так ярки и бездонны днём, но так желанны ночью...
...На блики улиц ложится тонкая плёнка моих грёз, хрупкая, как нервная грань между мной и миром, в который так хочу прорваться...
На бликах улиц, в переломах стен, в объёмах теней
я живу... Один...
Он маленький и чёрный. Он просто хочет утолить жажду. Привет. Давно не виделись.