(no subject)
Странные вещи рассказывают. Приехали мы сегодня утром к бабушке. Она и рассказала о последних приключениях соседа-алкоголика.
Сосед этот - дядька лет сорока с лишним - пил столько, сколько я его знаю. Когда жил просто с родителями, выносил все из дома на продажу. Отец его умер давно, поэтому мать воевала с ним в одиночку. В итоге вынес он практически все из дому, подчистую. Так или иначе, мать бороться устала и сдала его в милицию, за кражи. Посадили в первый раз.
Через несколько лет он вышел, но естественно никакого перевоспитания не произошло. Год-два он опять беспробудно пил, воровал уже не из дому, был бит многократно и в итоге опять сел. В общем сидел он трижды.
Естественно, вся округа отлично знала дядю Колю. Бабушка моя его побаивалась, поскольку он вполне мог среди ночи перелезть через забор и начать таскать со двора всякие ведра-миски на продажу. Поэтому ведра-миски каждый вечер заносились во времянку и закрывались на три замка.
Однажды дядя Коля так проворовался, что жил на крыше бани, которая стояла во дворе его матери. В случае чего он был готов сигануть в огороды и бежать в сторону, противоположную от приедших по его душу товарищей. За эту крышевую жизнь был метко прозван бабушкой Карлсоном.
А в январе дядя Коля умер. От пьянства. То ли печень, то ли сердце, не суть важно. Важно только то, что умер не дома. Нашли, отправили в морг, естественно, опознали по отпечаткам, благо их в милиции было достаточно. А вот связаться с родственниками не соизволили.
Первые несколько дней его никто не искал, впервые что ли загулял? Потом мать естественно кинулась, пока то да се, пока выяснили, прошло 22 дня. Дядя Коля к тому времени уже был похоронен как неизвестный бездомный, даже без гроба, в обычном мешке.
Мать его естественно решила его перезахоронить, выбила даже почти все разрешения: в милиции, в санэпидемстанции, даже у кого-то из городского начальства, не выбила только у начальника кладбища. Тот сказал, что до холодов никакого перезахоронения не будет. Вот так дядя Коля месяцев 7-8 пролежит до своего перезахоронения как бездомный и безродный. Сами понимаете, что увидит мать, решившая при перезахоронении в любом случае взглянуть на своего, пусть бедового, но сына.
Вот так и не укладывается у меня в голове, как можно было не известить родственников умершего человека. Милиционеры, в обязанности которых взодит эта работа, признали свою вину, чем они это объясняют, я не знаю. Но сделаного уж не воротишь.
Сосед этот - дядька лет сорока с лишним - пил столько, сколько я его знаю. Когда жил просто с родителями, выносил все из дома на продажу. Отец его умер давно, поэтому мать воевала с ним в одиночку. В итоге вынес он практически все из дому, подчистую. Так или иначе, мать бороться устала и сдала его в милицию, за кражи. Посадили в первый раз.
Через несколько лет он вышел, но естественно никакого перевоспитания не произошло. Год-два он опять беспробудно пил, воровал уже не из дому, был бит многократно и в итоге опять сел. В общем сидел он трижды.
Естественно, вся округа отлично знала дядю Колю. Бабушка моя его побаивалась, поскольку он вполне мог среди ночи перелезть через забор и начать таскать со двора всякие ведра-миски на продажу. Поэтому ведра-миски каждый вечер заносились во времянку и закрывались на три замка.
Однажды дядя Коля так проворовался, что жил на крыше бани, которая стояла во дворе его матери. В случае чего он был готов сигануть в огороды и бежать в сторону, противоположную от приедших по его душу товарищей. За эту крышевую жизнь был метко прозван бабушкой Карлсоном.
А в январе дядя Коля умер. От пьянства. То ли печень, то ли сердце, не суть важно. Важно только то, что умер не дома. Нашли, отправили в морг, естественно, опознали по отпечаткам, благо их в милиции было достаточно. А вот связаться с родственниками не соизволили.
Первые несколько дней его никто не искал, впервые что ли загулял? Потом мать естественно кинулась, пока то да се, пока выяснили, прошло 22 дня. Дядя Коля к тому времени уже был похоронен как неизвестный бездомный, даже без гроба, в обычном мешке.
Мать его естественно решила его перезахоронить, выбила даже почти все разрешения: в милиции, в санэпидемстанции, даже у кого-то из городского начальства, не выбила только у начальника кладбища. Тот сказал, что до холодов никакого перезахоронения не будет. Вот так дядя Коля месяцев 7-8 пролежит до своего перезахоронения как бездомный и безродный. Сами понимаете, что увидит мать, решившая при перезахоронении в любом случае взглянуть на своего, пусть бедового, но сына.
Вот так и не укладывается у меня в голове, как можно было не известить родственников умершего человека. Милиционеры, в обязанности которых взодит эта работа, признали свою вину, чем они это объясняют, я не знаю. Но сделаного уж не воротишь.