путевые заметки
продолжение моих путешествий, начало которых затерялось где-то позади, но кто читал, тот помнит, а кто не читал, в двух словах не рассказать.
Бывает, переночуешь где-то в случайном месте и оно тебе в другой раз уже родное. Вспоминая с волнением мою прошлогоднюю соловьиную ночь в машине у промзоны города Пено прокатила я по ухабам центральной его улицы уже не на ночь глядя, а ясным днём. Вот мост над Волгой, кинотеатр, где как встарь, художником - оформителем выведено на афише “Русский герой “ I и чуть ниже “Русский герой” II
“С праздником победы дорогие пеновцы” - трепыхался ярким цветом новенький банер на фоне всего серо-коричневого. Почти по проезжей части катили калясочку две женщины, мать и дочь. Подумалось, что ежегодное, чуть ли не истеричное всенародное праздненство в мае Героизма - это от безумной жалости к несметным потерям Своих. Не может же ТАКАЯ потеря их жизней быть не героичной! Не может она быть случайной и бессмысленной! Не правильно это.
Скромные памятники над братскими могилами последней огромной войны, пронзительно синии лужи среди мёртвых прошлогодних трав. Утки летят парами, журавли клином, апрель.
Псковская и Тверская области всё ещё пусты. Люди ушли и не пришли. Пусты они осенью, летом и весной. Думаю, что и зимой тоже, хотя тут я зимой не проезжала. Отчаянье берёт! В сетях эфирных нелепые прения - что лучше Гулаг или Освенцим, и есть даже мнения, что второе было гуманнее. Ну уж красивее, хотя бы - зубы отдельно, волосы отдельно, не то что наши - мёрли как попало. И что вообще войну выиграла Великобритания, а остальное - мифы. Ну, кому и кобыла - невеста, и Лепс- Высоцкий и человеческая жизнь - миф.
Здесь, на псковщине, подо Ржевом тяжело ехать физически, мотор ревёт, воздух плотен от смертного магнетизма. Здесь погибла 29 армия, около двух миллионов человек.
Да - 20 век пролетел смерчем над Россией. Были палачи, были жертвы, были командиры, были солдаты, были зэки и была вохра, были баре и были холопы, цари и вассалы, и т.д. Мы все не далёкие потомки и тех кто сажал или молча служил и тех, кто сидел и у многих даже в рамках своей семьи - бабушки репрессировали дедушек. Всё смешалось и переженилось... да и раньше было так, почти в каждом заштатном городишке стояли гусарские полки, дворяне, крестьяне и мещане сплелись судьбами и вымерли, вольные и крепостные забыли кто был кем, сословия стёрлись. Лица наши странные, память отбита. И две России уже посмотрели друг на друга, кто сидел и кто сажал и опять переженились. И фоном этому сериалу - бесконечные просторы прекрасной и безжалостной природы, где энтропия настигает быстрее, чем успеваешь асфальт залатать.
Вот уж и 21 век на дворе...что ж так толсты жопы пограничников по ту и эту сторону и столько мусора повсюду? В апреле это особенно заметно на опустошённой зимой земле. Даже и над землёй уже это пластиковое шайсе в аистовых гнёздах.
По уши в апрельской грязи, хотела написать,- “взлетела” на горку над Тверцой, но на самом деле взлетела только душой, а машиной вползла на внедорожном рычаге, а Женино авто, ехавшее за мной так и осталась одинёшенка в Телицыно у забора, слушать матюги Оли и обещания её разъебошить за то, что “тут сегодня трактор увяз, скорая сидела, а теперь вы ещё дорогу разхуячили” В доме холодно, снег всюду и звёзды на небе такие, что забудешь как тебя зовут.
Мыши гуляли с моего попустительства. Вытряхнула из обоих вездеходных ботинок: чечевицу, сахар рафинад 36 кусков, верёвочку, шнурок, два капроновых носка, хрустальную пробочку от флакончика, чек гастронома “Столичный”.
Люда, бывшая жена Серёги, единственная местная уроженка Крестов кажется вернулась к нему, по крайней мере он пострижен, а Билл, собака его, вычесана. «Тебе надо срубить берёзы, видишь трещина пошла»- говорит она. Речь идёт об огромных деревьях возле моего дома, «визитной карточке Крестов» им больше ста лет и с реки они видны в полном великолепии.
- Ни за что! Они всех нас переживут!
- Дед мой сажал, - важно говорит она.
- Тем более, что дед! В них сила предков - говорю ей строго, чтоб она окончательно выбросила эту дурь из головы.
Забрав глобусы для выставки Женя уехал под уважительные реплики Серёги, что машину, дескать, он чувствует и тянуть из грязи даже не пришлось, сам смог.
Первый раз я тут до сошествия снегов. Собака моя сама как проталина, раскрас её как земля этих дней бело чёрно рыжее.
Дуб мой вырос метра на два, по осени он растёт, пока меня нет.
В Крестах мне всегда хорошо читается и всегда попадается в руки именно то, что даёт ответ и сомнения разрешает. Много премного книг из библиотек обоих моих родителей. Вот из папиной, философской:
"один из «грехов» интеллигенции 20-30 в том, что она не создала сферу автономной мысли, автономной духовной жизни, то есть сферу автономного существования личности как духовной единицы, за спиной которой стояла бы традиция, стояли бы мыслящие поколения, создавшие преемственность, в которую ты включаешься и перед которой чувствуешь личную и профессиональную ответственность. Впрочем, эту задачу не выполнила и православная церковь, «прислоненная» к государственной власти.” М. Мамардашвили
За эти 50 лет, настрадавшаяся интеллигенция как и церковь снова грешно пролетели мимо, они “попросилась в пай” и снова не смогли противостоять бесовщине. Ну когда же смогут, и будет ли шанс?
А вот из маминой: Н.В. Гоголь “Духовная проза”
“ Если только возлюбит русский Россию, возлюбит и всё, что ни есть в России Без болезней и страданий, которые в таком множестве накопились внутри её и которых виною мы сами, не почувствовал бы никто из нас к ней состраданья. А сострадание уже начало любви. Уже крики на бесчинства, неправды и взятки - не просто негодованье благородных на бесчестных, но вопль всей земли.....но прямой любви ещё не слышно ни в ком, -её нет также и у вас. Вы ещё не любите Россию: вы умеете только печалиться да раздражаться слухами обо всём дурном, что в ней ни делается, в вас всё это производит только одну чёрствую досаду да уныние. Нет, это ещё не любовь, далеко вам до любви, это разве одно лишь слишком ещё отдалённое её предвестие. Нет, если вы действительно полюбите Россию, у вас пропадёт тогда сама собой та близорукая мысль, которая зародилась теперь у многих честных и даже весьма умных людей, то есть, будто в теперешнее время они уже ничего не могут сделать для России и будто они ей уже не нужны совсем; напротив, тогда только во всей силе вы почувствуете, что любовь всемогуща и что с ней возможно всё сделать”
….ага, это наверное про всех собирающих по три копейки с мира на лечение детей, на присмотр стариков, на собачий корм, про доктора Лизу Глинку, про волонтёров кто возит лекарства и цветные карандаши на донбасс, про устраивающих в пустые деревенские дома бомжей из Твери, про Валентину, которая вешает занавески на брошеную бывшую школу в старинной усадьбе, сама выбитые окна “стеклит”, чтоб её не растащили по брёвнам, про тех, кто хоть что-то делает вокруг себя по силам своим вопреки инерции и лени, экономя силы на сетованиях.
Украинец Николай Гоголь писал о любви к России и от своих современников получил упрёк в измене своему таланту. Уважаемая публика, критики не одобрили, осудили как славянофилы так и западники. (“наши критики смотрят на Гоголя, как смотрел бы барин на крепостного человека, который в доме его занимал место сказочника и потешника и вдруг сбежал из дома и постригся в монахи” П. Вяземский) Светское общество на встретило искренность слов его благосклонно. Книгу “Выбранные места из переписки с друзьями...” сочли плодом его помешательства.
А у Николая Васильевича перед написанием этих духовных текстов, между прочим, были “ВИДЕНИЯ”.
Идею “сострадания “ никогда снобы не праздновали, а мысль Гоголя о служении хоть “капитан исправником”, а не “губернатором” и вовсе кажется им дикой , а советы “проездиться самим по России и не верить никаким слухам” - смешными и банальными.
Это его шаманство ошеломило меня сегодня с новой силой и пошла себе ошеломлённая топить последнюю печь Большесвятцевского печника. По рассказам папы он был знаменит по округе своими печами, но беда была, что пил запоями и поймать его между ними было очень не просто. И вот, однажды, в 1989-ом, по маячку председателя колхоза Юрия Левина, папа мой сорвался из Москвы, чтобы успеть до запоя Василия и в конце ноября сподобился наблюдать работу мастера. С белыми мухами печь была сложена и священный момент поднесения спички к дровам показал прекрасную тягу. И ныне тяга выше всех похвал, спасибо Печник, земля тебе пухом, спасибо папа, здоровья тебе и долгих лет.
Задумчиво рву старые бумаги на растопку. Почерк отчима моего Вячеслава Ефимовича, психиатра. “техника гипнотизации” О как! ….и Вы будете выполнять её легко и охотно и ваша работа будет приносить Вам полное удовлетворение Вашей деятельностью, Вашей жизнью....бывшая ранее у Вас вредная Вашему здоровью и не нужная Вам привычка навегда исчезнет из Вашего сознания....” Вещать бы это по громкоговорителю на всю страну что ли, ну хотя бы, летите дымом слова и пусть по-меньше русские бухают, ну хотя бы Печники .
Для соседей моих убываю я в никуда и прибываю из ниоткуда, про жизнь мою германскую знать они ничего не хотят. Думаю что это от невозможности представить ещё какую-то другую жизнь кроме здешней. Но не только они россияцентристы, многие мои весьма повидавшие мир друзья тоже считают, что Российский дух самый духовитый, политика её самая неправильная, а тиран всероссийский есть главный мировой злодей. И невозможно их убедить, что и другие тираны в мире тиранят не хуже и в политике других стран не меньше лицемерия и зловредства и даже порой и намного больше (имею в виду сегодняшний день, а не эпоху сталинизма). Да и души у людей за границей тоже бывают широкие и раздолбайские, и пьют не меньше и женщины тоже есть красивые и коня на скаку могут ещё как приструнить.
“У меня всё просто” - говорит Серёга. Вот соль, а вот сахар. С людьми или то, или другое. Принёс мне в подарок пачку сигарет Тройка с дебильным дедморозом на пачке, и“с золотым на конце ободком”.
Открываю Николая Васильевича Гоголя и на следующий день и другая фраза бросается в глаза кем-то подчёркнутая: “Не позабывайте того, что теперь все между собою в ссоре и всяк друг на друга лжёт и клевеет беспощадно.”
Благовещение. Птичка гнезда не вьёт, девка косы не плетёт. У Витала (Леночка так называет Виталия) день рождения. Я приглашена торжественно. Просит и гармонь взять. Витал стар наверное уже, но моложав и кряжист. Попал сюда в Кресты и поселился по совершенной мистике, и теперь одержим идеей фикс поставить тут часовню. Сперва хотел с этой целью перестроить мою баню, но получил от меня не христианский отпор. Теперь оторвал кусочек от Нининых огородов. А дело было так: в 2001 году он нашёл на крестовском ручье захоронение своих предков, которых 110 лет назад убили всей семьёй самосудом. Могилу эту нашёл для него рамкой экстрасенс. т.к. Витала мучили ужасные видения со стороны ручья и придя с ним туда и разведя костёр рядом с предполагаемой могилой вызвал дух захороненного. Дух оказался мужиком и отвечал на все вопросы только “да “ или “нет”. Сообщил, что проклятие за разбойничьи злодейства падёт на дочь Витала, которая и правда погибла в автокатастрофе в 2006 году.
На праздник его дня рождения кроме Серёги и меня приехали ещё Виктор с Людмилой из Быльцыно. После песни про “первую любовь” Серёга заорал, что я тоску навожу и велел играть цыганочку, и заплясал весьма не дурно, Виктор, пригладив широкие седые усы сазал: “Ирина, я правильно понимаю, что вы ездите везде и всё запоминаете и потом песни получаются”, - Я не оспорила. А Витал сказал, что песню мою “Я копаю весеннюю землю” он тридцать лет назад уже слышал, - сочла это за комплимент. “Хочу дожить до 2030 года - сказал Витал. - по всем предсказаниям Россия должна возродиться и весь мир к ней потянется”
Получив домашнее задание разучить к следующему празднику застольную песню “что стоишь качаясь” пошла освобождать запертую дома Басю.
Наблюдала одинокую льдину на Тверце. “Плыви, плыви, льдина, передай Торжку мой холодный привет, не спешу я туда.”
Люди как дети. Верят, что порядок придут и наведут «большие». Но где вы видели, чтобы порядок наводили
ради самих балующихся. Во времена смутные в 17 веке не было более жестоких потерь, даже при
кровавом маньяке Иване Грозном не опустела Россия так, как за сравнительно короткий период смуты.
Про выставку свою писать не стану, это в другой раз... результат работы всегда приятен,
и за лёгкостью праздника труд, работа и усилия не только мои, но и тех, кто всё устроил никому не видны.
Хотела денег не ради денег, но для починки дома в Богатьково, но нет, не вышло, хоть с гармонью на мосту стоять,
но ведь там настоящие профи, куда мене грешной...
Апрель мне всегда нести тяжело. Каждый год кажется, что сил моих жить больше нет, что всё отжило в душе и от ног
до макушки и как сухой прошлогодний стебель жду только огня.
И снова пыль дорог из под колёс «походной телеги моей».
Сырые поля Мещёры, и те 40 километров по которой давно, при царе ещё, везли, но не довезли до города прапрабабушку моего сына,
Елизавету истекшую кровью из за внематочной беременности. Совсем молодой она умерла, оставив маленькую дочку Клаву,
в чей дом я когда-то затесалась и вот теперь терраску надо крыть. Вода, вода везде! К канавах, в колее, в низинах,
в лесу и в саду, если чуть копнёшь.
Две древние яблони разломились напополам, а как цвели в прошлом году! Сильно отличается земля рязанская от тверской.
Берёзовые перелески как на картине Саврасова с клочками чёрных гнёзд на ветках и грачами в них прилетевшими. Не знаю как вам,
но мне от этого оживления чёрным по белому на фоне серого хочется «напиться в одно лицо», как говорит Серёга. Но это секрет,
поэтому соседям я улыбаюсь приветливо и дарю им тортик, ибо нечего...
До ночи жгла большой костёр из веток и старой травы, а собака лаяла на далёкий голос другой собаки и явно у них был диалог.
Бася говорит: «слышь, ты, как там тебя, Моя привезла опять в эту дыру, как вам тут?»
А тот (мне кажется голос кобелиный) ей в ответ:
«да хреново нам тут,вечером на цепь, днём по двору. Блохи жрут, клещей уже море, а ещё не лето. Легко озлиться на таких харчах»
Не знаю, от этого ли разговора, но Бася злобно стала вдруг рычать и лаять на ветер и дальний русский дух и даже первый раз укусила
сзади за ногу Кириллыча, мирно лузгающего семечки у своего дома.
Москва. Субботний центр, вялый и усталый.За гаражами остановила свою телегу и вывела погулять Басю вдоль кустов у какой-то высокой кирпичной
стены почти вплотную к блочной девятиэтажке. Утоптапная до полной безжизненности земля, странный бугристый ясень, который явно не в состоянии
перемочь мёртвую воду под своими корнями. Угораздило его вырасти у Бутырки. А это она, Острог за колючими рулонами в лучах заката.
Спальный район на севере Мкадского города. Огромные котлы и трубы, но небо то же. Надо наверное любить, я так решила.
Спросила себя: люблю ли? Небо - да, апрельское облачное тревожное, а котлы и человеческие многоэтажные наросты на землях бывших
городских предместий - нет, пока нет...не люблю, учусь... В маршрутке на экране рецепт мацы и «КПРФ наше будущее».
Люблю друзей, Женю и Наташу и другую Наташу и Лёшу, и ещё одну Наташу и дома их не важно где, лишь бы сами они были живы и здоровы.
Уезжаю на рассвете. Возле Твери подбираю худенького отрока. «Здравствуйте, я автостопщик, еду домой в Петербург.» Оказалось, что едет он из Сибири, проехал всю Киргизию, Урал, Казахстан. Он говорит прекрасно по- русски, очень воспитанный, начитанный мальчик, студент. Вот ведь не побоялся «проездиться по России», сам всё видел, своими глазами. Много чудесного и мне рассказал, я нарочно ехала по-медленнее, чтобы его послушать. Позволила себе нетактичный вопрос, а лет то тебе сколько? - 18 - ответствовал.
Представив себя трактором проехала страшную горку, где не раз сидела всеми мостами в грязи на взлёте, обошлось без Серёги и мата. Здравствуй мой рунный камень!
Но на следующий день Серёга напросился мне в попутчики в Высокое, где у него взрослый сын. Однако сына он навещать наотрез отказался. Да и не видел он его кажется никогда. «Представляешь, мне двадцать лет, молоденький, работаю на станции»... «а тут она» - продолжаю я. «Нет, ты не думай, всё по согласию.» - говорит он.
-А сколько у тебя детей-то у тебя вообще хоть знаешь?
-Те, кого знаю, двенадцать.
- Вот, а здесь я мужика на тепловозе задавил в 90- м. Пьяный вышел на рельсы. Пьяный, вообще никакой, синегалец.
-???
- Синегалец, это тот который синий уже от бухла,- поясняет он. А самое что странное, приезжаем в Ржев, сдаём смену, и там мужика поезд переехал. Пополам. Напарник мой обедать не смог, а я пошёл и всё-таки пообедал.
Серый моросящий день, в такие дни отовсюду сквозят то горе, то беда, на солнце они куда-то прячутся что ли...Разваленные усадьбы губернских помещиков пушкинской эпохи, сгоревшие дома недавних времён, вымершие большей частью не своей смертью мужики из «Вшивой спеси» и «Задирайлово тож»
«Эх, спасибо тебе, Ирина, покатала меня по местам молодости»-сказал Серёга, которому я отдала руль перед гиблым местом возле Крестов, оно после дождя выглядело безнадёжным. Но он лихо его миновал, нисколько не замешкавшись. И снова надо печку растопить. Нет. не перестаю удивляться своим родителям и тому, какие у них иногда перлы в библиотеках обнаруживаются. Вот, у папы - философа, к примеру извлекла эту - В. А. Соскин «ЕГО ПОХОД» с дарственной надписью автора из города Уфы от несостоявшегося пророка эзотерическое благовествование 1995. Бред развесиситый, больше подходящий к библиотеке моей мамы - психиатра. Действующие лица «благовествования» - Бог, Гений, Обезьяна, Патаджали, Заратустра, Он, презирающий стадо и т. д. Я знаю, кто будет счастлив иметь эту книгу, возьму её с собой в Берлин. А вообще, Архивы - это страшно. Господи, дай мне сил и твёрдости сжечь хотя бы письма, ведь это ж слёз не хватит читать не отправленные письма мамы к зятю в которых она пытается человеческими словами вразумить пьющего брутального жлоба, чтобы он не мучил её дочь, понимая (оттого и не отправила) что он не в состоянии даже прочитать их.
Пришёл пьяный Серёга, благодарил за что-то, за что-то извинялся, требовал знать «кто оставил на твоём сердце рубец?» Еле отвадила. Не знаю как Вы, а мне заметно уже, что внимания Серёге в своих записках я уделяю много, скоро он вполне потянет на главного героя опуса. Может вернуться к началу знакомства? Так вот как это было. После того как мой отец достроил дом , появлялся он в нем не часто, коротко, наездами. Однажды и меня с собой прихватил. И вдруг прибегает длинный худой парень в отвислых трениках и резиновых сапогах и перебивая наш разговор что-то громко и сбивчиво орёт, размахивая руками.
Кто это? - спрашиваю я.
-Это Сергей, он в прошлом году сжёг дом своей тёщи, плеснув бензина в печь. Сгорело всё! И документы.Теперь Миша говорит надо помочь ему отстроиться.
Отстраивался Серёга лет восемь, не очень спешил, т. к. папа мой разрешил ему по доброте пожить в нашем доме. Жил бы и поныне, но одна их папиных подружек положила этому конец, за что Серёга был на неё сердит. «Всё из-за Маринки, а так бы и жил, хороший дом, тёплый, терраска солнечная»
Второй раз я увидела Серёгу несколько лет спустя в его бане, превращённой им в чулан, где он резал яростно рыболовную сеть со словами «хуй с ней с сетью, жизня дороже» потому что в сети запутались котята. Ну и потом уже видела частенько на нашем краю Крестов. Постепенно он стал называть себя моим братом, шебутным и непутёвым. Постепенно превратился он из парня в матёрого бобыля и исхитрился жить тут зимой и летом, между лесом и рекой безвылазно и без всяких там гражданских паспортов и документов. Постепенно и он стал замирать на закат как все мы, жители этого волшебного места. Приходит закат над Тверцой и утихают бури, ссоры, сплетни, упадают топоры из рук и ветхий Дант....стоим равные все перед этой немыслимой картиной как перед смертью, - и потомки геологов, и хзк, и пенсионеры кгб, и ветераны куликовской битвы.
1 мая окунулась трижды в ледяную Тверцу и смыла мой прошлый год вниз по течению, был он не простым и не шибко радостным. А в 7.30 того же утра явились бывшая супружеская пара Красиковых и Людмила с загадочной улыбкой постелила на пенёк красную скатёрку, достала бутылку коньяка и пару яиц, трогательно, как в детстве, разрисованных зелёнкой. Я догадалась, что она сэкономила 300 р., которые я ей дала на такси до Крестов и решила сделать мне праздник в своём понимании, тем более с Пасхой совпало. Ну и распили, банально до завтрака под умствования Серёги, что Пасха не православный праздник.
Потом возила Валентину сажать ирисы к братской могиле, «здравствуйте, мальчики, это мы», потом она меня как в прошлом году возила к роднику с живой и мёртвой водой. Родник древний, колхозники восстановили, а РПЦ приватизировала, ларёк и смотрящего поставила. Чисто было только с фасада, дорожки подметены, туи высажены, а в кустах за ларьком с сувенирами блистало сквозь берёзки вечная куча пластиковых говнищ, Скажу сразу, чтоб своим не обидно было - всюду и в Литве-Латвии и в Польше загажены придорожные леса, не только в России. Люди гадаят по планете везде. Наши зловонные проплешины и недострои зарастают, и мы переползаем дальше, боюсь до того момента как мы по новой уткнёмся в своё дерьмо мы не доживём, как вид .
И тем не менее, иногда в России горит вечный огонь и встречаются совершенно святые лица, вот как у этой новой моей попутчицы, которая усевшись с не сказавшей ничего против Басей, посетовала на кассиршу с бензоколонки, которая почему-то отговаривает водителей «брать эту вонючую собачницу» до Погорелово. А вы, - Иришка из Старых Сокольников, мне ваше лицо знакомо, - говорит она, хотя мы и не знакомились.
"А у меня квартирёнка есть средней паршивости в Новых Сокольниках, и домик в деревне, там у меня собачки подобранные." И рассказывает с детской простотой такое про человеческую жестокость, что и пересказывать не хочется. Нет, всё же лицо у неё такое, нет сил описать...сошла она в Погорелово, а меня божественная благодать накрыла немедленно и границу России с Латвией пролетела до темноты, чего никогда до той поры не случалось.