«Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим рассказанные», Константин Радов
И ещё солидный кусок одной из лучших «чистых» альтернатив - "заходит" просто чудесно...
«Работным людям грех было жаловаться: кормили сытно, держали строго, пороли в меру. Берегли от заразительных поветрий и даже иногда (хотя с изрядным опозданием) деньги платили. На чем основаны страшные сказки о тысячах умерших от голода и непосильных трудов, о городе целиком на фундаменте из русских костей? На документах, разумеется.
Открою замогильную тайну. Большей частью кончина происходила так. "Имярек волею Божией помре", писал канцелярист, сжимая в потной ладони монеты. Тем временем покойник, освободившийся от всех земных уз, весело присвистывая, шагал по степной дороге. В конце пути ожидал его еще один писарь, усатый и по-семинаристски стриженый под горшок, многозначительно побрякивая серебром в бездонных карманах широких шаровар. Потом новорожденный "малороссиянин", выпорхнувший из насмерть замученного жестоким начальством "москаля", как бабочка из куколки, направлялся в ближайшую ландмилицкую фортецию и кланялся офицеру. Там его записывали на испытательный срок, после чего он оказывался в мастерской или шахте, а иной раз - на подворье того самого офицера. Последнее я преследовал нещадно, не желая появления новых помещиков прямо на линии; на все остальное закрывал глаза. Были и другие тайные тропы: русский народ неистощимо изобретателен в уклонении от тягла.»
В общем-то, интересен как раз взгляд "со стороны":
«- Да кто ж нам столько мужиков даст?!
- Будь воля переселенцам, сами набежали бы. Только свистни.
Румянцев отмахнулся с досадой, на грани позволительного к старшему по чину:
- Опять ты за свое, Александр Иванович! Воля... Крестьяне на своей воле лишь пьянствовать и лодырничать горазды. А ежели хоть малое послабление дашь, потом снова их в руки взять - очень непросто. При всем к тебе уважении, сии мысли за полезные не почитаю.
- Ты, верно, забыл: в ландмилиции две трети - вольники. Что, плохо служат? Мне, конечно, ведома праздность сих рассуждений. Ее Величество всегда предпочтет моим советам иные - известно, чьи. Но лучшего способа в считанные годы создать операционную базу для победоносной войны не усматриваю.
- Ограбив благородное шляхетство, ты ничего не создашь, кроме смуты и хаоса. Нельзя подкапывать главную опору государства!
- Ежели шляхетство умеет обуздывать своекорыстие ради государственного интереса - оно опора. Если нет - бремя! Как иноземец, я вправе лишь давать советы. А вы, аристократы хреновы, можете слушать - а можете дальше барахтаться в г...не. Хоть до второго пришествия! Ваше дело.»
Язык тщательно стилизован:
«Несмотря на стесненность в деньгах, я нашел возможность гратифицировать капитана и команду сверх компанейского жалованья.»
Какое постоянство!
«Что ни говорите, а умение хоронить концы в финансовых аферах стоит у нас очень высоко. Может, это единственное искусство, в коем мы ничуть не уступим Европе - а сказать правду, так и превзойдем.»
А герой явно опережает своё время - не только экспериментирует с нефтью, но и размышляет вот так:
«С чего следует начинать подготовку к любой войне, большой или малой? С экзерцирования солдат, заготовления провианта и амуниции? Не только. Стоит озаботиться людским мнением.»
Продолжаю рекомендовать и жду продолжение.
«Работным людям грех было жаловаться: кормили сытно, держали строго, пороли в меру. Берегли от заразительных поветрий и даже иногда (хотя с изрядным опозданием) деньги платили. На чем основаны страшные сказки о тысячах умерших от голода и непосильных трудов, о городе целиком на фундаменте из русских костей? На документах, разумеется.
Открою замогильную тайну. Большей частью кончина происходила так. "Имярек волею Божией помре", писал канцелярист, сжимая в потной ладони монеты. Тем временем покойник, освободившийся от всех земных уз, весело присвистывая, шагал по степной дороге. В конце пути ожидал его еще один писарь, усатый и по-семинаристски стриженый под горшок, многозначительно побрякивая серебром в бездонных карманах широких шаровар. Потом новорожденный "малороссиянин", выпорхнувший из насмерть замученного жестоким начальством "москаля", как бабочка из куколки, направлялся в ближайшую ландмилицкую фортецию и кланялся офицеру. Там его записывали на испытательный срок, после чего он оказывался в мастерской или шахте, а иной раз - на подворье того самого офицера. Последнее я преследовал нещадно, не желая появления новых помещиков прямо на линии; на все остальное закрывал глаза. Были и другие тайные тропы: русский народ неистощимо изобретателен в уклонении от тягла.»
В общем-то, интересен как раз взгляд "со стороны":
«- Да кто ж нам столько мужиков даст?!
- Будь воля переселенцам, сами набежали бы. Только свистни.
Румянцев отмахнулся с досадой, на грани позволительного к старшему по чину:
- Опять ты за свое, Александр Иванович! Воля... Крестьяне на своей воле лишь пьянствовать и лодырничать горазды. А ежели хоть малое послабление дашь, потом снова их в руки взять - очень непросто. При всем к тебе уважении, сии мысли за полезные не почитаю.
- Ты, верно, забыл: в ландмилиции две трети - вольники. Что, плохо служат? Мне, конечно, ведома праздность сих рассуждений. Ее Величество всегда предпочтет моим советам иные - известно, чьи. Но лучшего способа в считанные годы создать операционную базу для победоносной войны не усматриваю.
- Ограбив благородное шляхетство, ты ничего не создашь, кроме смуты и хаоса. Нельзя подкапывать главную опору государства!
- Ежели шляхетство умеет обуздывать своекорыстие ради государственного интереса - оно опора. Если нет - бремя! Как иноземец, я вправе лишь давать советы. А вы, аристократы хреновы, можете слушать - а можете дальше барахтаться в г...не. Хоть до второго пришествия! Ваше дело.»
Язык тщательно стилизован:
«Несмотря на стесненность в деньгах, я нашел возможность гратифицировать капитана и команду сверх компанейского жалованья.»
Какое постоянство!
«Что ни говорите, а умение хоронить концы в финансовых аферах стоит у нас очень высоко. Может, это единственное искусство, в коем мы ничуть не уступим Европе - а сказать правду, так и превзойдем.»
А герой явно опережает своё время - не только экспериментирует с нефтью, но и размышляет вот так:
«С чего следует начинать подготовку к любой войне, большой или малой? С экзерцирования солдат, заготовления провианта и амуниции? Не только. Стоит озаботиться людским мнением.»
Продолжаю рекомендовать и жду продолжение.