«Жить стало лучше, жить стало веселее!», Алексей Широков
Вторая часть цикла «СССР 2010»:
«Но вот что я сделал незаконного, так это в первый же день надыбал ВПН и полез посмотреть, как там обстоят дела за бугром. Желание свалить не появилось, мне и тут было хорошо, но всё же стоило ориентироваться в международной обстановке. Причём данные, почерпнутые на минутках политинформации, меня категорически не устраивали. Пусть даже я точно знал, что всё, о чём говорилось на них в СССР, у нас оказалось правдой. Но мир-то другой, так что была вероятность, что здесь обошлось без засилья ЛГБТ-извращенцев и толерастии различной степени тяжести. Всё-таки при наличии сильного внешнего врага общество имеет тенденцию к более рациональному развитию.
И реальность подтвердила мои предположения. Социальное развитие общества на Западе походило на восьмидесятые годы моего мира. Не внешним антуражем, тут как раз всё примерно совпадало, и модой правило не диско, а хип-хоп и прочий артхаус, а внутренне. Никаких тебе гей-парадов, БЛМ или двинутых феминисток. Гомосексуализм даже из списка психических заболеваний не исключили, что радовало. Но при этом сексуальная революция своё дело сделала, хоть и гораздо менее радикально. И в целом такое общество мне нравилось гораздо больше, если бы не тотальная коммунизмофобия. Или, если быть точнее, советофобия.
Да, нас на Западе не любили, и это очень мягко сказано. Если говорить более жёстко - ненавидели. Искренне, всеми фибрами своей капиталистической души. В частности за то, что уже не получалось грабить другие страны с таким размахом, наплевав на любые правила и законы. Там почему-то вдруг заводились горячие парни с современным оружием, жаждущие избавления от империалистического ига. И вот что странно, некоторые из них очень плохо говорили на местных языках, зато любили водку, баню и Волгу-матушку. Или Обь. Или Енисей. Мало ли рек на родной африканщине.»
Но в эпоху интернета всё равно:
«Всё-таки в этой жизни в первый раз попал на концерт, пусть даже школьной самодеятельности.
И знаете что? Мне понравилось! Пусть местами было наивно, а местами уровень скатывался уж совсем в дикую и развесистую клюкву, особенно когда дело касалось изображения западного образа жизни. Меня всегда умиляло, как Голливуд показывал советскую действительность, а вот сейчас довелось посмотреть, как советские дети представляют себе жизнь при загнивающем капитализме. И надо сказать, зашоренности здесь было не меньше.
Притом я-то точно знал, что всё, чем пугали людей отечественные пропагандисты, правда, но выглядит всё это немного по-другому. И буржуи-капиталисты - это не толстые пузыри в старомодных фраках, а зачастую молодцеватые, подтянутые, спортивные и хорошо выглядящие люди с яркими улыбками, одетые нарочито небрежно. Футболки, водолазки, простые с виду джинсы, короче, ничего помпезного. А вот измученные работой негры в рубище, те, наоборот, и работать особо не любили, да и одевались так, что скулы сводило от безвкусной роскоши. Хотя, конечно, везде имелись свои исключения, но я именно так запомнил Америку из поездок по ней. Правда, это было в прошлой жизни.»
Я похожие байки про другие законы слышал:
«- То есть ведёшь аморальный образ жизни, - припечатал меня Ромка. - Всё с тобой ясно, Чобот. Как был хулиганом, так и остался.
- Ложь и провокация! - я открестился от злостных инсинуаций. - Во-первых, я сразу ничего не обещаю, так что не надо мне тут аморалку шить. А во-вторых, мы живём в свободном советском обществе, и не надо тут свои мещанские ценности устанавливать. Советская женщина - свободная личность и имеет право делать то, что хочет, если это не противоречит уголовному и административному кодексу. Возраст согласия у нас - шестнадцать лет, то есть государство уже даёт добро на любые отношения. Включая самые интимные. Причём, если они перерастут во что-то большее, к этому тоже нет никаких препятствий. Ты, кстати, знаешь, что у нас официально разрешено многожёнство?
- Это как? - опешил Ерёмин. - Брешешь!
- Возьми кодекс и почитай, - я с превосходством уставился на друга. - В нём нет статьи за многожёнство. И ни в одном законе или акте не сказано, что жена должна быть одна. В среднеазиатских республиках это вообще норма. Там, правда, по традиции, не больше четырёх жён брать можно, а по факту, старшая может и в райком партии пожаловаться, если попытаешься её на молодую променять.
- Раньше была, - показала внезапные знания Зосимова. - Её во время войны отменили. Тогда мужиков мало было. Бабушка рассказывала, что, бывало, один вернувшийся с фронта на половине деревни женился.
- А, ну про это я слышал, - сообразил Роман. - А разве потом снова не приняли закон?
- Не, - я наткнулся на этот факт случайно и нехило так офигел, но, заинтересовавшись, попытался раскопать побольше информации. - Решили зайти с другой стороны. Не ограничивать и плодить безотцовщину, а действовать через партию и комсомол. Продвигать значимость одного партнёра и привычной ячейки общества. Так что сейчас, если кто-то захочет жениться на двух девках, с ними сначала будет партком разговаривать. Но в целом если задаться целью, то всё возможно.
- А ты, значит, хочешь гарем завести? - снова подколола меня Ленка. - Кобель ты и есть, кобель.
- Вот не надо на меня напраслину возводить, - я сурово цыкнул на ехидную мелочь. - Знаешь, чем на самом деле карается двоежёнство? Двумя тёщами. А искать сирот мне лень.»
Тут сразу несколько прекрасных моментов:
«- Вот мой подъезд. Это... Сём... может, зайдёшь чаю попить?
- Кхм-кхм... - я даже воздухом подавился от столь неожиданного предложения. - Лен. Как бы это... не то чтобы я против, и всё такое. Но… ты хорошая девчонка, и я не хочу тебя обижать. Я не собираюсь в ближайшее время с кем-то встречаться, а просто так... это же не твой стиль.
- Ой, да что ты обо мне вообще знаешь? - ничуть не смутилась мелкая зараза. - Тоже мне знаток стилей. Я тоже не собираюсь встречаться пока, у меня вон дел невпроворот. Но иногда отдыхать тоже надо, тем более это для здоровья полезно, нам на уроках полового воспитания говорили.
- А у нас что, такие уроки есть?! - сказать, что я опешил, - значит ничего не сказать. - Серьёзно?
- Точно, тебя же оттуда выгнали! - рассмеялась Ленка. - Ты на первом занятии так выступил, что Нина Петровна выставила тебя за дверь и велела больше не приходить. А последние три недели она в декрет ушла, и занятий не было, тем более что это факультативный курс и экзамены мы не сдаём.
- Блин, забыл совсем, - я почесал затылок. - Просто из головы вылетело.
- Оно и понятно, - усмехнулась Зосимова и дёрнула меня за рукав. - Так что, идёшь? Мама с папой на дачу укатили, сестра с подругами в общаге отмечают. Дома никого не будет. Блин, Чобот, ты человек вообще? Думаешь, мне так просто было тебя позвать? Да я от стыда сгораю, а он ломается!
- Пошли, - сдался я, вспоминая, а есть ли у меня положенные аксессуары к чаю. - Вот от кого не ожидал, так это от тебя. Недаром говорят, в тихом омуте черти водятся.
- Просто заткнись, - всё-таки Лена не выдержала и залилась краской с головы до ног. - И шевели ногами, пока нас все соседи не рассмотрели. И так, поди, матери потом всё расскажут.
- Так, может, не надо? - засомневался я, но всё же послушно шёл за девчонкой, поднимаясь на нужный этаж. - Зачем тебе неприятности?
- Ты сам сказал, я взрослая и сама буду решать, с кем и когда, - отмахнулась та. - А от мамы у меня секретов нет.»
Работа на даче - это работа, а не отдых:
«- Да это наше место, - кивнула мама. - Тут раньше деревня была, дом наш стоял, но сгнил уже давно, как бабушка умерла. Мне тогда пятнадцать было. Дом лет двадцать назад соседи на дрова распилили, чтобы пожара не было. А земля так и стоит пустая. Я документы на неё оформила, как на дачный участок, тогда как раз на месте деревни товарищество сделали. Двадцать пять соток вышло.
- Сколько?! - я вытаращил глаза, ибо для меня, привыкшего к жалким клочкам соток в шесть, это казалось просто невозможным. - Откуда столько?!
- Так всем давали, - мама пожала плечами. - Это я ещё половину нормы взяла. Нам с тобой больше и не надо, картошку там посадить, морковку, лучок. А люди и по пятьдесят брали, и по гектару. Правда, его давали только тем, кто сады заводить думали, да проверяли потом. Но люди брали, даже у нас вон сколько.
- Ага, - я повертел головой, разглядывая густые кроны яблонь у соседей. - Понятно.
Мне действительно становилось ясно, что именно произошло и откуда такое изобилие продуктов в магазинах, причём не только банальных овощей, но и фруктов по бросовым ценам. Раньше-то я грешил на энергетов, мол, раз мамонтов вырастили, значит, и яблоки на Северном полюсе не проблема. А разгадка оказалась куда проще.
Нет, свою руку одарённые селекционеры тоже приложили, иначе разные нежные фруктовые деревья в нашем климате просто не прижились бы. Да и картоха, устойчивая к болезням и вредителям, тоже лишней не была. Но главной причиной было не это. Просто здесь в истории не случился Никита Хрущёв, так и оставшийся лишь региональным функционером и которого быстро задвинули и сняли с должности за троцкизм. Вот у людей и остались приусадебные участки, которые в моём старом мире этот мудак просто взял и отнял.
И никто не заставлял сажать кукурузу, категорически не подходящую нам по климату, вместо картошки, за короткое сибирское лето дающей достаточный урожай, чтобы и прокормить семью, и скотине оставалось вдоволь. И не только селяне могли прокормить себя сами, но и городские жители, массово получавшие участки в собственность. Голод отступил, появились излишки. Цены стали падать, но при поддержке государства это было не критично для колхозов и сельских артелей. Зато сказалось на рабочих, которые уже не хотели горбатиться на дачах ради банальной картошки в свободное от работы время и начали массово сажать плодовые деревья и кустарники. Даже двадцати пяти соток хватало на небольшой сад. А это свои яблоки и груши, и малина с клубникой, да ещё много чего.»
Финал забавен, но, поди, выкрутится герой в продолжении...
«Но вот что я сделал незаконного, так это в первый же день надыбал ВПН и полез посмотреть, как там обстоят дела за бугром. Желание свалить не появилось, мне и тут было хорошо, но всё же стоило ориентироваться в международной обстановке. Причём данные, почерпнутые на минутках политинформации, меня категорически не устраивали. Пусть даже я точно знал, что всё, о чём говорилось на них в СССР, у нас оказалось правдой. Но мир-то другой, так что была вероятность, что здесь обошлось без засилья ЛГБТ-извращенцев и толерастии различной степени тяжести. Всё-таки при наличии сильного внешнего врага общество имеет тенденцию к более рациональному развитию.
И реальность подтвердила мои предположения. Социальное развитие общества на Западе походило на восьмидесятые годы моего мира. Не внешним антуражем, тут как раз всё примерно совпадало, и модой правило не диско, а хип-хоп и прочий артхаус, а внутренне. Никаких тебе гей-парадов, БЛМ или двинутых феминисток. Гомосексуализм даже из списка психических заболеваний не исключили, что радовало. Но при этом сексуальная революция своё дело сделала, хоть и гораздо менее радикально. И в целом такое общество мне нравилось гораздо больше, если бы не тотальная коммунизмофобия. Или, если быть точнее, советофобия.
Да, нас на Западе не любили, и это очень мягко сказано. Если говорить более жёстко - ненавидели. Искренне, всеми фибрами своей капиталистической души. В частности за то, что уже не получалось грабить другие страны с таким размахом, наплевав на любые правила и законы. Там почему-то вдруг заводились горячие парни с современным оружием, жаждущие избавления от империалистического ига. И вот что странно, некоторые из них очень плохо говорили на местных языках, зато любили водку, баню и Волгу-матушку. Или Обь. Или Енисей. Мало ли рек на родной африканщине.»
Но в эпоху интернета всё равно:
«Всё-таки в этой жизни в первый раз попал на концерт, пусть даже школьной самодеятельности.
И знаете что? Мне понравилось! Пусть местами было наивно, а местами уровень скатывался уж совсем в дикую и развесистую клюкву, особенно когда дело касалось изображения западного образа жизни. Меня всегда умиляло, как Голливуд показывал советскую действительность, а вот сейчас довелось посмотреть, как советские дети представляют себе жизнь при загнивающем капитализме. И надо сказать, зашоренности здесь было не меньше.
Притом я-то точно знал, что всё, чем пугали людей отечественные пропагандисты, правда, но выглядит всё это немного по-другому. И буржуи-капиталисты - это не толстые пузыри в старомодных фраках, а зачастую молодцеватые, подтянутые, спортивные и хорошо выглядящие люди с яркими улыбками, одетые нарочито небрежно. Футболки, водолазки, простые с виду джинсы, короче, ничего помпезного. А вот измученные работой негры в рубище, те, наоборот, и работать особо не любили, да и одевались так, что скулы сводило от безвкусной роскоши. Хотя, конечно, везде имелись свои исключения, но я именно так запомнил Америку из поездок по ней. Правда, это было в прошлой жизни.»
Я похожие байки про другие законы слышал:
«- То есть ведёшь аморальный образ жизни, - припечатал меня Ромка. - Всё с тобой ясно, Чобот. Как был хулиганом, так и остался.
- Ложь и провокация! - я открестился от злостных инсинуаций. - Во-первых, я сразу ничего не обещаю, так что не надо мне тут аморалку шить. А во-вторых, мы живём в свободном советском обществе, и не надо тут свои мещанские ценности устанавливать. Советская женщина - свободная личность и имеет право делать то, что хочет, если это не противоречит уголовному и административному кодексу. Возраст согласия у нас - шестнадцать лет, то есть государство уже даёт добро на любые отношения. Включая самые интимные. Причём, если они перерастут во что-то большее, к этому тоже нет никаких препятствий. Ты, кстати, знаешь, что у нас официально разрешено многожёнство?
- Это как? - опешил Ерёмин. - Брешешь!
- Возьми кодекс и почитай, - я с превосходством уставился на друга. - В нём нет статьи за многожёнство. И ни в одном законе или акте не сказано, что жена должна быть одна. В среднеазиатских республиках это вообще норма. Там, правда, по традиции, не больше четырёх жён брать можно, а по факту, старшая может и в райком партии пожаловаться, если попытаешься её на молодую променять.
- Раньше была, - показала внезапные знания Зосимова. - Её во время войны отменили. Тогда мужиков мало было. Бабушка рассказывала, что, бывало, один вернувшийся с фронта на половине деревни женился.
- А, ну про это я слышал, - сообразил Роман. - А разве потом снова не приняли закон?
- Не, - я наткнулся на этот факт случайно и нехило так офигел, но, заинтересовавшись, попытался раскопать побольше информации. - Решили зайти с другой стороны. Не ограничивать и плодить безотцовщину, а действовать через партию и комсомол. Продвигать значимость одного партнёра и привычной ячейки общества. Так что сейчас, если кто-то захочет жениться на двух девках, с ними сначала будет партком разговаривать. Но в целом если задаться целью, то всё возможно.
- А ты, значит, хочешь гарем завести? - снова подколола меня Ленка. - Кобель ты и есть, кобель.
- Вот не надо на меня напраслину возводить, - я сурово цыкнул на ехидную мелочь. - Знаешь, чем на самом деле карается двоежёнство? Двумя тёщами. А искать сирот мне лень.»
Тут сразу несколько прекрасных моментов:
«- Вот мой подъезд. Это... Сём... может, зайдёшь чаю попить?
- Кхм-кхм... - я даже воздухом подавился от столь неожиданного предложения. - Лен. Как бы это... не то чтобы я против, и всё такое. Но… ты хорошая девчонка, и я не хочу тебя обижать. Я не собираюсь в ближайшее время с кем-то встречаться, а просто так... это же не твой стиль.
- Ой, да что ты обо мне вообще знаешь? - ничуть не смутилась мелкая зараза. - Тоже мне знаток стилей. Я тоже не собираюсь встречаться пока, у меня вон дел невпроворот. Но иногда отдыхать тоже надо, тем более это для здоровья полезно, нам на уроках полового воспитания говорили.
- А у нас что, такие уроки есть?! - сказать, что я опешил, - значит ничего не сказать. - Серьёзно?
- Точно, тебя же оттуда выгнали! - рассмеялась Ленка. - Ты на первом занятии так выступил, что Нина Петровна выставила тебя за дверь и велела больше не приходить. А последние три недели она в декрет ушла, и занятий не было, тем более что это факультативный курс и экзамены мы не сдаём.
- Блин, забыл совсем, - я почесал затылок. - Просто из головы вылетело.
- Оно и понятно, - усмехнулась Зосимова и дёрнула меня за рукав. - Так что, идёшь? Мама с папой на дачу укатили, сестра с подругами в общаге отмечают. Дома никого не будет. Блин, Чобот, ты человек вообще? Думаешь, мне так просто было тебя позвать? Да я от стыда сгораю, а он ломается!
- Пошли, - сдался я, вспоминая, а есть ли у меня положенные аксессуары к чаю. - Вот от кого не ожидал, так это от тебя. Недаром говорят, в тихом омуте черти водятся.
- Просто заткнись, - всё-таки Лена не выдержала и залилась краской с головы до ног. - И шевели ногами, пока нас все соседи не рассмотрели. И так, поди, матери потом всё расскажут.
- Так, может, не надо? - засомневался я, но всё же послушно шёл за девчонкой, поднимаясь на нужный этаж. - Зачем тебе неприятности?
- Ты сам сказал, я взрослая и сама буду решать, с кем и когда, - отмахнулась та. - А от мамы у меня секретов нет.»
Работа на даче - это работа, а не отдых:
«- Да это наше место, - кивнула мама. - Тут раньше деревня была, дом наш стоял, но сгнил уже давно, как бабушка умерла. Мне тогда пятнадцать было. Дом лет двадцать назад соседи на дрова распилили, чтобы пожара не было. А земля так и стоит пустая. Я документы на неё оформила, как на дачный участок, тогда как раз на месте деревни товарищество сделали. Двадцать пять соток вышло.
- Сколько?! - я вытаращил глаза, ибо для меня, привыкшего к жалким клочкам соток в шесть, это казалось просто невозможным. - Откуда столько?!
- Так всем давали, - мама пожала плечами. - Это я ещё половину нормы взяла. Нам с тобой больше и не надо, картошку там посадить, морковку, лучок. А люди и по пятьдесят брали, и по гектару. Правда, его давали только тем, кто сады заводить думали, да проверяли потом. Но люди брали, даже у нас вон сколько.
- Ага, - я повертел головой, разглядывая густые кроны яблонь у соседей. - Понятно.
Мне действительно становилось ясно, что именно произошло и откуда такое изобилие продуктов в магазинах, причём не только банальных овощей, но и фруктов по бросовым ценам. Раньше-то я грешил на энергетов, мол, раз мамонтов вырастили, значит, и яблоки на Северном полюсе не проблема. А разгадка оказалась куда проще.
Нет, свою руку одарённые селекционеры тоже приложили, иначе разные нежные фруктовые деревья в нашем климате просто не прижились бы. Да и картоха, устойчивая к болезням и вредителям, тоже лишней не была. Но главной причиной было не это. Просто здесь в истории не случился Никита Хрущёв, так и оставшийся лишь региональным функционером и которого быстро задвинули и сняли с должности за троцкизм. Вот у людей и остались приусадебные участки, которые в моём старом мире этот мудак просто взял и отнял.
И никто не заставлял сажать кукурузу, категорически не подходящую нам по климату, вместо картошки, за короткое сибирское лето дающей достаточный урожай, чтобы и прокормить семью, и скотине оставалось вдоволь. И не только селяне могли прокормить себя сами, но и городские жители, массово получавшие участки в собственность. Голод отступил, появились излишки. Цены стали падать, но при поддержке государства это было не критично для колхозов и сельских артелей. Зато сказалось на рабочих, которые уже не хотели горбатиться на дачах ради банальной картошки в свободное от работы время и начали массово сажать плодовые деревья и кустарники. Даже двадцати пяти соток хватало на небольшой сад. А это свои яблоки и груши, и малина с клубникой, да ещё много чего.»
Финал забавен, но, поди, выкрутится герой в продолжении...