«Инфер - 8», Руслан Михайлов
Автор таки закопал стюардессу:
«А ведь начиналось все так весело, что даже я невольно охренел...
Ведь не каждый день, когда отряд упирается в расположенный в полу мощный стальной шлюзовой люк и все понимают, что тут придется изрядно напрячь жопы, чтобы пробиться даже через первый слой, толстенная дверь вдруг издает гудок, автоматически открывается, по лестнице кое-как поднимается трясущий голый мужик, заливающий ступеньки кровью и... с невнятным бормотанием вкладывает в ладонь Ссаки собственные отрезанные яйца, после чего целует ее в забрало и... падает обратно в люк, где и подыхает в лужи крови.
Рэк так ржал... Ты, мол, без матки - он без яиц. Идеальная, сука, пара...»
Лечится грамотно:
«- Ага... - кивнул я, протягивая руку и берясь за ручку заполненного кубиками льда и вина пластикового кувшина. Алкоголя почти нет, а вот заразу в желудке и кишках я с недавних пор всегда был рад убить или хотя бы ослабить малой дозой этанола.»
Потому как осознал:
«Витамины, восстановители, усилители, порция обогащенного внутривенного питания и жидкости, чтобы обеспечить то самое ускоренное восстановление, а к ним вдобавок еще укол серьезного обезбола. Затем робот занялся проблемной мышцей у левого бока, что постоянно давала о себе знать с самой прибрежной зоны. Едва лезвие закончило что-то иссекать, манипуляторы подняли обе мои руки и неспешно подплывшие иглы сделали серию уколов, после чего инструменты сменились и у меня из-под кожи подмышек принялись одна за другой добывать обмякших червей, скорее походящих на тончайшие длинные волосы. А я-то все гадал, с чего мне так хочется кому-то зарядить пару ударов по харе - а это червивые подмышки зудели... О кишечнике можно и не думать - там наверняка было что-то живое и голодное. Но оно уже сдохло...»
К тому идём:
«Толпа колыхнулась чуть сильнее и я, наблюдая через оптику, понял, что в целом нам сюда можно было и не являться. Пусть не сегодня и не завтра, но, судя по тому, что я видел, тут давно назревал яростный бунт. Умная электроника подсветила некоторые лица в толпе, подчеркнув штриховым разноцветьем особые признаки едва сдерживаемой злости - сжатые челюсти, наклонение лиц, прищуренные глаза, раздутые ноздри и еще десяток других. Через систему уличного и внутреннего видеонаблюдения нейросети считывали эмоции всех граждан подряд начиная с начала двадцать первого века, передавая информацию правоохранительным силам - и это позволило предотвратить до одиннадцати процентов преступлений, если меня не обманывает память...»
А про шахматы - зря:
«- Монкар - стопроцентно ее фигура. Фигура Эдиты на ее шахматной доске.
- А шахматы тут причем?
- Мы все играем в шахматы, - усмехнулся я и сделал большой долгий глоток кофе. - Каждый день мы двигаем фигуры на клетчатом поле. Ты в курсе, почему шахматы так популярны, Ссака?
- Игра, развивающая стратегическое мышление...
- Не... На самом деле потому, что эта игра вселяет веру в свои войска и ресурсы, - выдернув из кармана разгрузки один из магазинов, я выщелкнул из него пару патронов и кинул их наемнице. Выщелкнув еще два, я катнул их по пыли, затемняя блеск металла и поставил стоймя на своем краю небольшого столика. Понявшая мой посыл Ссака выставила свои два патрона напротив моих. Кивнув, я продолжил:
- Эти две фигуры - твои. Твои до самого конца. Делай с ними что хочешь. Можешь вообще не трогать, а можешь послать на смерть так же, как я посылаю вас всех. Как не крути, но каждый из нас каждый сучий день делает новый ход. Все мы постоянно ведем свою игру. И при этом сами являемся чьими-то фигурами на чужой игровой доске. Вот только есть огромная разница между шахматами и реальной жизнью. И эта разница в том, что чаще всего ты нихера не уверен в своих фигурах - они серые, понимаешь?
- Нет.
- В шахматах все четко. Ты играешь черными. Твой противник - белыми. Его фигуры никогда не перейдут на твою сторону, а твои пешки никогда не предадут тебя. Пошли пешку на смерть - она пойдет. Она не прилипнет к твоим пальцем и не начнет орать, что ей не место на той гиблой клетке и вообще, ну нахер, ведь она на такое дерьмо не подписывалась.
- Это ясно. В жизни все не так. Сегодня этот гоблин на твоей стороне, а завтра вдруг переметнулся и уже наставил пушку на тебя...
- Да... в реальной жизни мы все играем в шахматы одноцветными серыми фигурами. Чаще всего мы ни в ком и ни в чем не уверены, но продолжаем играть пока не сдохнем. И каждый день может принести внезапное морозное откровение об одной из вроде как "своих" фигур на жизненной игровой доске. Твой лучший друг? Но вдруг выясняется, что он за твоей спиной спит с твоей же женой - и сразу две фигуры в минус. Начальник, которому ты предан всей душой? А он увольняет тебя и берет на твое место молодую девку с шикарной фигурой. Корпорация-партнер, что обещает светлое общее будущее? Хер там - она играет в пользу другого игрока, но вскрылось все слишком поздно и тебя ждет разорение... И это еще низовой уровень бытия... уровень серого мира с теряющимися в сером тумане серыми невнятными фигурами кое-как выживающих гоблинов... играй как можешь...
- Неожиданно...
- Эдита не такая. Ее долбанный отец успел научить дочурку нескольким главным правилам жизни. Одно из них - играй только своими фигурами, а другие нещадно уничтожай.
- Отличное правило жизни...
- Дерьмовое правило жизни, - буркнул я, двигая один из патронов на одну воображаемую клетку вперед. - Когда сбрасываешь с доски разом десять-двадцать сомнительных фигур, вместе с ними ты сбрасываешь настоящих профессионалов своего дела. И в первую очередь туда улетают крутые управленцы с нерушимыми принципами вроде "мы не будем убивать и калечить гоблинов ради тупых экспериментов". Тебе такие не нужны, и ты безжалостно избавляешься от них. После чего на твоей стороне доски остаются до мозга костей преданные тебе фигуры. Да они не предадут. Они до конца с тобой. Но сколько среди этого сброда реальных ученых и управленцев? Сколько из них обладают реальным бесценным опытом? Тут уж как повезет. Но назад хода нет и что ты делаешь?
- Продолжаешь играть.»
Типа, «цикл закончен».
«А ведь начиналось все так весело, что даже я невольно охренел...
Ведь не каждый день, когда отряд упирается в расположенный в полу мощный стальной шлюзовой люк и все понимают, что тут придется изрядно напрячь жопы, чтобы пробиться даже через первый слой, толстенная дверь вдруг издает гудок, автоматически открывается, по лестнице кое-как поднимается трясущий голый мужик, заливающий ступеньки кровью и... с невнятным бормотанием вкладывает в ладонь Ссаки собственные отрезанные яйца, после чего целует ее в забрало и... падает обратно в люк, где и подыхает в лужи крови.
Рэк так ржал... Ты, мол, без матки - он без яиц. Идеальная, сука, пара...»
Лечится грамотно:
«- Ага... - кивнул я, протягивая руку и берясь за ручку заполненного кубиками льда и вина пластикового кувшина. Алкоголя почти нет, а вот заразу в желудке и кишках я с недавних пор всегда был рад убить или хотя бы ослабить малой дозой этанола.»
Потому как осознал:
«Витамины, восстановители, усилители, порция обогащенного внутривенного питания и жидкости, чтобы обеспечить то самое ускоренное восстановление, а к ним вдобавок еще укол серьезного обезбола. Затем робот занялся проблемной мышцей у левого бока, что постоянно давала о себе знать с самой прибрежной зоны. Едва лезвие закончило что-то иссекать, манипуляторы подняли обе мои руки и неспешно подплывшие иглы сделали серию уколов, после чего инструменты сменились и у меня из-под кожи подмышек принялись одна за другой добывать обмякших червей, скорее походящих на тончайшие длинные волосы. А я-то все гадал, с чего мне так хочется кому-то зарядить пару ударов по харе - а это червивые подмышки зудели... О кишечнике можно и не думать - там наверняка было что-то живое и голодное. Но оно уже сдохло...»
К тому идём:
«Толпа колыхнулась чуть сильнее и я, наблюдая через оптику, понял, что в целом нам сюда можно было и не являться. Пусть не сегодня и не завтра, но, судя по тому, что я видел, тут давно назревал яростный бунт. Умная электроника подсветила некоторые лица в толпе, подчеркнув штриховым разноцветьем особые признаки едва сдерживаемой злости - сжатые челюсти, наклонение лиц, прищуренные глаза, раздутые ноздри и еще десяток других. Через систему уличного и внутреннего видеонаблюдения нейросети считывали эмоции всех граждан подряд начиная с начала двадцать первого века, передавая информацию правоохранительным силам - и это позволило предотвратить до одиннадцати процентов преступлений, если меня не обманывает память...»
А про шахматы - зря:
«- Монкар - стопроцентно ее фигура. Фигура Эдиты на ее шахматной доске.
- А шахматы тут причем?
- Мы все играем в шахматы, - усмехнулся я и сделал большой долгий глоток кофе. - Каждый день мы двигаем фигуры на клетчатом поле. Ты в курсе, почему шахматы так популярны, Ссака?
- Игра, развивающая стратегическое мышление...
- Не... На самом деле потому, что эта игра вселяет веру в свои войска и ресурсы, - выдернув из кармана разгрузки один из магазинов, я выщелкнул из него пару патронов и кинул их наемнице. Выщелкнув еще два, я катнул их по пыли, затемняя блеск металла и поставил стоймя на своем краю небольшого столика. Понявшая мой посыл Ссака выставила свои два патрона напротив моих. Кивнув, я продолжил:
- Эти две фигуры - твои. Твои до самого конца. Делай с ними что хочешь. Можешь вообще не трогать, а можешь послать на смерть так же, как я посылаю вас всех. Как не крути, но каждый из нас каждый сучий день делает новый ход. Все мы постоянно ведем свою игру. И при этом сами являемся чьими-то фигурами на чужой игровой доске. Вот только есть огромная разница между шахматами и реальной жизнью. И эта разница в том, что чаще всего ты нихера не уверен в своих фигурах - они серые, понимаешь?
- Нет.
- В шахматах все четко. Ты играешь черными. Твой противник - белыми. Его фигуры никогда не перейдут на твою сторону, а твои пешки никогда не предадут тебя. Пошли пешку на смерть - она пойдет. Она не прилипнет к твоим пальцем и не начнет орать, что ей не место на той гиблой клетке и вообще, ну нахер, ведь она на такое дерьмо не подписывалась.
- Это ясно. В жизни все не так. Сегодня этот гоблин на твоей стороне, а завтра вдруг переметнулся и уже наставил пушку на тебя...
- Да... в реальной жизни мы все играем в шахматы одноцветными серыми фигурами. Чаще всего мы ни в ком и ни в чем не уверены, но продолжаем играть пока не сдохнем. И каждый день может принести внезапное морозное откровение об одной из вроде как "своих" фигур на жизненной игровой доске. Твой лучший друг? Но вдруг выясняется, что он за твоей спиной спит с твоей же женой - и сразу две фигуры в минус. Начальник, которому ты предан всей душой? А он увольняет тебя и берет на твое место молодую девку с шикарной фигурой. Корпорация-партнер, что обещает светлое общее будущее? Хер там - она играет в пользу другого игрока, но вскрылось все слишком поздно и тебя ждет разорение... И это еще низовой уровень бытия... уровень серого мира с теряющимися в сером тумане серыми невнятными фигурами кое-как выживающих гоблинов... играй как можешь...
- Неожиданно...
- Эдита не такая. Ее долбанный отец успел научить дочурку нескольким главным правилам жизни. Одно из них - играй только своими фигурами, а другие нещадно уничтожай.
- Отличное правило жизни...
- Дерьмовое правило жизни, - буркнул я, двигая один из патронов на одну воображаемую клетку вперед. - Когда сбрасываешь с доски разом десять-двадцать сомнительных фигур, вместе с ними ты сбрасываешь настоящих профессионалов своего дела. И в первую очередь туда улетают крутые управленцы с нерушимыми принципами вроде "мы не будем убивать и калечить гоблинов ради тупых экспериментов". Тебе такие не нужны, и ты безжалостно избавляешься от них. После чего на твоей стороне доски остаются до мозга костей преданные тебе фигуры. Да они не предадут. Они до конца с тобой. Но сколько среди этого сброда реальных ученых и управленцев? Сколько из них обладают реальным бесценным опытом? Тут уж как повезет. Но назад хода нет и что ты делаешь?
- Продолжаешь играть.»
Типа, «цикл закончен».