«Линейный крейсер „Михаил Фрунзе”», Владислав Кузнецов (под псевдонимом Владимир Коваленко)
Отличный автор неожиданно для меня наваял «чистую альтернативу» 1940-го года - причём половину книги занимает описание морского сражения:
«Автор искренне уверен, что писатель имеет полное право взять бой из головы. Написать то, что видит, неизбежные ошибки истребить или свести к минимуму консультациями у специалистов... Но сам-то он поверит, что оно было бы - именно так, или красивые слова на бумаге так и останутся байкой? Чтобы текст стал миром, писатель должен верить в то, что пишет - не в байку-сказявку, а именно в реальность того, что могло случиться за пропущенным поворотом истории. Для хорошей же, устойчивой веры желательны доказательства.
Одним из таких доказательств служит моделирование боев, и для морских сражений разработано немало систем, позволяющих получить достаточно реалистичные результаты. Единственное, на что не стоило бы опираться, это на "модели" в виде компьютерных игр: там баланс зачастую подчинен соображениям интереса игрового процесса, а не реалистичности - а интерес писатель должен в книгу привносить сам, а не тырить чужой.
...
Вероятности попаданий я обсчитывал, исходя из отношения площади эллипса рассеивания и проекции корабля-цели на плоскость, нормальную по отношению к траектории падения снаряда. Проекцию делил на две части, зависящие от угла падения. Первая давала вероятность попадания в условно вертикальные поверхности, то есть борт, боковую проекцию надстройки, лоб, боковую и тыльную защиту башен, трубы, и тому подобное. Вторая -вероятность попадания в условно горизонтальные поверхности, то есть палубы, крыши башен и рубки, и все в таком роде.
Конкретное место попадания определял случайным образом на чертеже корабля. Возможность пробития брони обсчитывал по формулам Facehard - для поверхностно укрепленной и M79APCLC для гомогенной брони.»
И вот с такой базой - понеслось:
«"Ренгартену разрешается иметь на берегу столько девушек, сколько сочтет нужным". Подпись - даже не Галлера. Ни много, ни мало: "И. Ст."
И что прикажете думать?»
Душевно:
«Есть война, до которой осталось меньше суток.
Командир так и не закончил возню с трубкой, отложил в сторону. На укрытом серым сукном столе остались табачные крошки...
- Знаю, что традиция требует начинать военный совет с младших по званию, - сказал. - Но сегодня нарушим. Михаил Николаевич, насколько мы будем боеготовы к утру?
Косыгин начинает перечислять состояние боевых постов. Проблемы есть на каждом, но к утру... Корабль драться сможет.
- Приказ выполним. На малейшую провокацию так поддадимся, что чертям тошно станет!»
Для многих открытие, но ещё в шестидесятых годах прошлого ве́ка таблички «Собакам и неграм вход воспрещён» на Юге были не так, чтоб редкостью:
«Заведение, как уже припоминал Яннис, не для цветных, но в Штатах деньги способны проломить многие барьеры. "Черный" остается "черным", сколько бы ни получал, но "желтый" при капитале в глазах общества стремительно белеет. Так что крохотная китаянка, что приветствует кап-три от дверей, здесь своя, и может заявиться не под ручку с правильным кавалером, а сама по себе.»
Ну, в общем-то, примерно так и «да»:
«Даже капиталисты "покраснели", прикрылись фиговым листком прогресса: большинство предприятий Норфолка предоставило долю в прибылях трудовому коллективу. Ценным сотрудникам - акции, профсоюзу - право голоса. Вес этого голоса не стоит переоценивать, он нигде не перевешивает двадцати процентов, но важно ли это, если странам важней дружить, чем враждовать? СССР отмечает положительную динамику социальной справедливости в США, прогрессивную тенденцию, которая дает американскому обществу шанс перейти от капиталистической модели общества к социалистической без великих потрясений, что выпали на долю России. Будь отношения держав прохладней, о тех же акциях в руках рабочих говорили бы как о взятке, жалкой подачке трудящемуся классу с барского стола.
То же и со стороны Америки: советскую народную, государственную собственность можно счесть чем-то по-марсиански чуждым капиталистическому миру, а можно -одной громадной корпорацией. И уверять, что русские со временем сами придут к выводу, что монополии - плохо: США, мол, этот урок выучили.»
Сам бой хорош и тем, что писатель не стесняется «золотых снарядов» - коли выпадают:
«Услышав доклад корректировщика, Лавров кривовато усмехнулся.
- Раз в год и болванка может что-нибудь поджечь...
"Фрунзе" снова ведет огонь, если на итальянцах радовались, прикидывали повреждения противника - то радовались рано. Вот характерный пример влияния единственно верного учения Ленина-Сталина на материальную часть: стрелять нечем, а корабль бьет по противнику.
Бьет учебно-практическими снарядами, они же "ядро стальное образца тысяча девятьсот девятого года".
Их в погребах по десять на ствол. Ровно на три минуты боя.»
Прекрасно, рекомендую.
«Автор искренне уверен, что писатель имеет полное право взять бой из головы. Написать то, что видит, неизбежные ошибки истребить или свести к минимуму консультациями у специалистов... Но сам-то он поверит, что оно было бы - именно так, или красивые слова на бумаге так и останутся байкой? Чтобы текст стал миром, писатель должен верить в то, что пишет - не в байку-сказявку, а именно в реальность того, что могло случиться за пропущенным поворотом истории. Для хорошей же, устойчивой веры желательны доказательства.
Одним из таких доказательств служит моделирование боев, и для морских сражений разработано немало систем, позволяющих получить достаточно реалистичные результаты. Единственное, на что не стоило бы опираться, это на "модели" в виде компьютерных игр: там баланс зачастую подчинен соображениям интереса игрового процесса, а не реалистичности - а интерес писатель должен в книгу привносить сам, а не тырить чужой.
...
Вероятности попаданий я обсчитывал, исходя из отношения площади эллипса рассеивания и проекции корабля-цели на плоскость, нормальную по отношению к траектории падения снаряда. Проекцию делил на две части, зависящие от угла падения. Первая давала вероятность попадания в условно вертикальные поверхности, то есть борт, боковую проекцию надстройки, лоб, боковую и тыльную защиту башен, трубы, и тому подобное. Вторая -вероятность попадания в условно горизонтальные поверхности, то есть палубы, крыши башен и рубки, и все в таком роде.
Конкретное место попадания определял случайным образом на чертеже корабля. Возможность пробития брони обсчитывал по формулам Facehard - для поверхностно укрепленной и M79APCLC для гомогенной брони.»
И вот с такой базой - понеслось:
«"Ренгартену разрешается иметь на берегу столько девушек, сколько сочтет нужным". Подпись - даже не Галлера. Ни много, ни мало: "И. Ст."
И что прикажете думать?»
Душевно:
«Есть война, до которой осталось меньше суток.
Командир так и не закончил возню с трубкой, отложил в сторону. На укрытом серым сукном столе остались табачные крошки...
- Знаю, что традиция требует начинать военный совет с младших по званию, - сказал. - Но сегодня нарушим. Михаил Николаевич, насколько мы будем боеготовы к утру?
Косыгин начинает перечислять состояние боевых постов. Проблемы есть на каждом, но к утру... Корабль драться сможет.
- Приказ выполним. На малейшую провокацию так поддадимся, что чертям тошно станет!»
Для многих открытие, но ещё в шестидесятых годах прошлого ве́ка таблички «Собакам и неграм вход воспрещён» на Юге были не так, чтоб редкостью:
«Заведение, как уже припоминал Яннис, не для цветных, но в Штатах деньги способны проломить многие барьеры. "Черный" остается "черным", сколько бы ни получал, но "желтый" при капитале в глазах общества стремительно белеет. Так что крохотная китаянка, что приветствует кап-три от дверей, здесь своя, и может заявиться не под ручку с правильным кавалером, а сама по себе.»
Ну, в общем-то, примерно так и «да»:
«Даже капиталисты "покраснели", прикрылись фиговым листком прогресса: большинство предприятий Норфолка предоставило долю в прибылях трудовому коллективу. Ценным сотрудникам - акции, профсоюзу - право голоса. Вес этого голоса не стоит переоценивать, он нигде не перевешивает двадцати процентов, но важно ли это, если странам важней дружить, чем враждовать? СССР отмечает положительную динамику социальной справедливости в США, прогрессивную тенденцию, которая дает американскому обществу шанс перейти от капиталистической модели общества к социалистической без великих потрясений, что выпали на долю России. Будь отношения держав прохладней, о тех же акциях в руках рабочих говорили бы как о взятке, жалкой подачке трудящемуся классу с барского стола.
То же и со стороны Америки: советскую народную, государственную собственность можно счесть чем-то по-марсиански чуждым капиталистическому миру, а можно -одной громадной корпорацией. И уверять, что русские со временем сами придут к выводу, что монополии - плохо: США, мол, этот урок выучили.»
Сам бой хорош и тем, что писатель не стесняется «золотых снарядов» - коли выпадают:
«Услышав доклад корректировщика, Лавров кривовато усмехнулся.
- Раз в год и болванка может что-нибудь поджечь...
"Фрунзе" снова ведет огонь, если на итальянцах радовались, прикидывали повреждения противника - то радовались рано. Вот характерный пример влияния единственно верного учения Ленина-Сталина на материальную часть: стрелять нечем, а корабль бьет по противнику.
Бьет учебно-практическими снарядами, они же "ядро стальное образца тысяча девятьсот девятого года".
Их в погребах по десять на ствол. Ровно на три минуты боя.»
Прекрасно, рекомендую.