Полигон смерти.
Оригинал взят у irena_mishina в Полигон смерти.
Весенний призыв в Вооруженные силы РФ в 2014 году соберет более 150 тысяч человек. Об этом объявил министр обороны Сергей Шойгу. Родители российских юношей обеспокоены тем, чтобы новобранцев не отправили служить на границу с Украиной или в Крым, где ситуация мало предсказуема.
Впору, однако, обеспокоиться другим. А именно- привлечением солдат-срочников к Федеральной программе уничтожения боеприпасов. Эта программа существует давно. Но военные торопятся… ЧП при уничтожении боеприпасов в воинских частях стали печальной традицией. Расследования идут, суды выносят свои вердикты, эксперты Министерства обороны пишут заключения, а солдаты продолжают гибнуть… Замкнутый круг, в котором постоянно побеждает Смерть.
Недавнему случаю гибели солдат срочной службы на полигоне в Мулино суждено было стать «громким делом».
На этой фотографии - солдаты срочной службы мотострелковой дивизии 9-го отдельного батальона Мулинского гарнизона. Через две недели - дембель.
…А через неделю шестерых из этих ребят - Александра Бирюкова, Валерия Нецветова, Александра Нехочина, Дмитрия Петелина, Евгения Кузнецова, Андрея Маслова - уже не будет в живых.
Выжившие навсегда останутся инвалидами.
Из материалов уголовного дела. 2 мая 2012 года группа подрывных работ войсковой части 54046, которой руководил старший лейтенант Сергей Сидоров, выдвинулась на полигоне 3-го Центрального научно-исследовательского института Минобороны для уничтожения партии списанных противотанковых управляемых ракет «Фаланга». Во время проведения работ произошёл взрыв. 12 марта 2014 года Нижегородский военный суд вынес Сидорову приговор. Старшего лейтенанта признали виновным в халатности, по неосторожности повлекшей смерть двух и более лиц.
Казалось бы, дело закончено, виновный осуждён. Однако, случилось невероятное: матери погибших категорически не согласились с приговором и встали на защиту Сергея Сидорова. Женщины уверены: ответственность за смерть их сыновей лежит на совести совсем других людей.
«Пакетик - это все, что осталось…».
2-го мая 2012 года Елена Нехочина не находила себе места. Сын Саша через две недели должен был наконец вернуться домой. Решила позвонить сыну, узнать, что приготовить к его приезду. Но телефон сына был отключен. После четырёх часов нервного ожидания Елена узнала из новостей: на полигоне, где служит сын, произошёл взрыв.
«Троих ребят похоронили сразу, 7 мая. А моего Сашу и еще двоих - только 21-го июня», - вспоминает Елена Нехочина. - «Пришлось проводить экспертизу ДНК - настолько тела мальчиков были изуродованы. Маме Димы Петелина просто пакетик выдали : от её сына практически ничего не осталось».
Сразу после трагедии на место происшествия выехала экспертная комиссия во главе с руководителем Криминалистического центра Нижегородской области Романом Пузовым. Прибыл и зам. министра обороны генерал Дмитрий Булгаков. Не разобравшись толком в случившемся, он выдвинул своеобразную версию: « Да они здесь в футбол наверняка играли этими снарядами». Однако, нижегородский криминалист и очевидец событий Роман Пузов упорно доказывал иное : « Снаряд сработал в руках у солдата. Никакого сброса не было. К тому же снаряд старый, 71-го года выпуска, причину надо искать в нем, в условиях его хранения и транспортировки». Но зам. министра обороны Булгаков стоял на своем и обвинял солдат-срочников в нарушении правил техники безопасности. Экспертизу взрыва по поручению Министерства обороны проводил Михаил Колотушкин. Говорят, что подбирал его лично заместитель тогдашнего главы Минобороны Сердюкова генерал Дмитрий Булгаков. В своем заключении этот эксперт доказывал, что взрыв произошел из-за сбрасывания снаряда на землю одним из военнослужащих. Иных версий он не рассматривал. Вскоре, правда, выяснилось: Сергей Михайлович Колотушкин был вовсе не военным экспертом, а сотрудником УВД Хабаровского края.
Когда матери погибших и покалеченных бойцов поняли, что их детей уже назначили виновными, они решили действовать самостоятельно. Целью их жизни стало докопаться до истины, дойти хоть до самого министра обороны и доказать: не их погибшие дети виновны в случившемся. Проблема - в снаряде сорокалетней давности, ликвидацией которого должны были заниматься специалисты, а не солдаты-срочники.
Снаряд сорокалетней выдержки.
«Эксперт, к которому мы обратились, сделал заключение, которое опровергало все версии Колотушкина, - рассказывает Елена Нехочина. - Во-первых, снаряд не понятно, где и как хранился. Во-вторых, во время утилизации из него не извлекли самоликвидатор. В-третьих, это были первые, экспериментальные птуры 1971 года, и не исключено, что в снаряде имелся какой-то дефект. В-четвертых, перед ликвидацией снаряды перевозили по разбитым дорогам, на большой скорости, в не надлежащих условиях. Однако, эти доводы были судом проигнорированы». А еще эксперт, к которому обратились женщины, дал простое и страшное объяснение случившемуся.
Причина трагедии в том, что военные использовали один из самых дешёвых , но в то же время опасных, если не сказать варварских способов уничтожения боеприпасов - метод подрыва. Этим должны заниматься гражданские специалисты, знакомые с устройством данного снаряда и потому способные выполнить работу более квалифицированно. Существует даже федеральная целевая программа по промышленной утилизации вооружение и военной техники, на которую выделяются огромные деньги. Однако военное командование поручает заниматься уничтожением отслуживших своё боеприпасов солдатам. В чем же причина такой настойчивости?
Оказывается, за пять лет Российская армия должна ликвидировать 42 тысячи вагонов устаревшего вооружения. Среди них 30 тыс. вагонов ракет и боеприпасов, 10 тыс. вагонов устаревших образцов вооружения и боевой техники, в основном танков, боевых машин и бронетранспортёров, а также 2 тыс. вагонов стрелкового оружия. И военные начали работать по «ускоренной программе».
Специалистов в этой области было очень мало. Так что солдаты-срочники оказались весьма кстати…
После суда я связалась с Сергеем Сидоровым. Вот, что он мне рассказал: «Все ребята, состоявшие в моей группе, были очень аккуратными и исполнительными. Но срок их обучения пред началом работ составлял всего две недели. Можно ли воспитать за это время грамотного специалиста? Я, например, учился в инженерном училище пять лет. Причину с самого начала упорно искали только в нас. Сейчас вот меня сделали «крайним», даже придумали версию о том, что я куда-то якобы «отлучился» во время работ. Но это не так! И спасибо мамам погибших ребят, которые добиваются справедливости. В Министерстве обороны за все это время меня никто не поддержал».
Министерство держит оборону
В Министерстве обороны матерям погибших отказали в приеме. Их боялись принимать, потому что понимали: этим женщинам больше нечего терять, и они пойдут до конца.
В компенсации морального ущерба мамам погибших также отказали. Всем, за исключением одной, которая согласилась с доводами эксперта Колотушкина о виновности в случившемся самих бойцов - деньги ей выплатила войсковая часть. «Мы же, остальные пять мам, принципиально подаем исковые заявления к Министерству обороны. Потому что именно это ведомство отдавало приказ, который привел к гибели наших детей», - поясняет Елена Нехочина. - На такой же принципиальной позиции стоят и родители оставшихся в живых бойцов. Хотя все они нуждаются в серьезном лечении. У Димы Дербишева не приживаются импланты, двое других ребят теряют слух, у Алеши Иванова - осколок в головном мозге, и операция предстоит настолько дорогостоящая и тяжелая, что родители с ужасом о ней думают », - рассказывает Нехочина.
Общаясь с мамами погибших, я старалась понять, что ими движет : ведь детей уже не вернешь… Желание восстановить справедливость ? Спасти память своего ребенка от дурной славы? Все это так. Но главное - это страх за других мальчишек, которые могут оказаться в подобной ситуации. Ведь работы по уничтожению ветхих боеприпасов продолжаются , и нет гарантий, что везде со снарядами имеют дело специалисты. А это значит, что каждый солдат-срочник, которого в любой момент могут привлечь к реализации федеральной программы, - потенциальный смертник.
Эксперт Роман Пузов, дача которого - неподалеку от нижегородского полигона, признался мне: «Взрывают каждый день. Трясет так, что пол в доме дрожит».
Пост Скриптум. Истории со взрывами имеют , к сожалению, оборотную сторону. Все, что я услышала от матерей ребят, погибших в Нижегородской области, наводит на одну простую и страшную мысль: списанные снаряды уничтожаются без должного контроля. А это значит, что любой мошенник может оформить списанные боеприпасы как уничтоженные и использовать их по своему усмотрению. И где они взорвутся в следующий раз - в московском метро или в «горячей точке» - можно только гадать…
Если "задело" - не сочтите за труд, распространите эту информацию.
Весенний призыв в Вооруженные силы РФ в 2014 году соберет более 150 тысяч человек. Об этом объявил министр обороны Сергей Шойгу. Родители российских юношей обеспокоены тем, чтобы новобранцев не отправили служить на границу с Украиной или в Крым, где ситуация мало предсказуема.
Впору, однако, обеспокоиться другим. А именно- привлечением солдат-срочников к Федеральной программе уничтожения боеприпасов. Эта программа существует давно. Но военные торопятся… ЧП при уничтожении боеприпасов в воинских частях стали печальной традицией. Расследования идут, суды выносят свои вердикты, эксперты Министерства обороны пишут заключения, а солдаты продолжают гибнуть… Замкнутый круг, в котором постоянно побеждает Смерть.
Недавнему случаю гибели солдат срочной службы на полигоне в Мулино суждено было стать «громким делом».
На этой фотографии - солдаты срочной службы мотострелковой дивизии 9-го отдельного батальона Мулинского гарнизона. Через две недели - дембель.
…А через неделю шестерых из этих ребят - Александра Бирюкова, Валерия Нецветова, Александра Нехочина, Дмитрия Петелина, Евгения Кузнецова, Андрея Маслова - уже не будет в живых.
Выжившие навсегда останутся инвалидами.
Из материалов уголовного дела. 2 мая 2012 года группа подрывных работ войсковой части 54046, которой руководил старший лейтенант Сергей Сидоров, выдвинулась на полигоне 3-го Центрального научно-исследовательского института Минобороны для уничтожения партии списанных противотанковых управляемых ракет «Фаланга». Во время проведения работ произошёл взрыв. 12 марта 2014 года Нижегородский военный суд вынес Сидорову приговор. Старшего лейтенанта признали виновным в халатности, по неосторожности повлекшей смерть двух и более лиц.
Казалось бы, дело закончено, виновный осуждён. Однако, случилось невероятное: матери погибших категорически не согласились с приговором и встали на защиту Сергея Сидорова. Женщины уверены: ответственность за смерть их сыновей лежит на совести совсем других людей.
«Пакетик - это все, что осталось…».
2-го мая 2012 года Елена Нехочина не находила себе места. Сын Саша через две недели должен был наконец вернуться домой. Решила позвонить сыну, узнать, что приготовить к его приезду. Но телефон сына был отключен. После четырёх часов нервного ожидания Елена узнала из новостей: на полигоне, где служит сын, произошёл взрыв.
«Троих ребят похоронили сразу, 7 мая. А моего Сашу и еще двоих - только 21-го июня», - вспоминает Елена Нехочина. - «Пришлось проводить экспертизу ДНК - настолько тела мальчиков были изуродованы. Маме Димы Петелина просто пакетик выдали : от её сына практически ничего не осталось».
Сразу после трагедии на место происшествия выехала экспертная комиссия во главе с руководителем Криминалистического центра Нижегородской области Романом Пузовым. Прибыл и зам. министра обороны генерал Дмитрий Булгаков. Не разобравшись толком в случившемся, он выдвинул своеобразную версию: « Да они здесь в футбол наверняка играли этими снарядами». Однако, нижегородский криминалист и очевидец событий Роман Пузов упорно доказывал иное : « Снаряд сработал в руках у солдата. Никакого сброса не было. К тому же снаряд старый, 71-го года выпуска, причину надо искать в нем, в условиях его хранения и транспортировки». Но зам. министра обороны Булгаков стоял на своем и обвинял солдат-срочников в нарушении правил техники безопасности. Экспертизу взрыва по поручению Министерства обороны проводил Михаил Колотушкин. Говорят, что подбирал его лично заместитель тогдашнего главы Минобороны Сердюкова генерал Дмитрий Булгаков. В своем заключении этот эксперт доказывал, что взрыв произошел из-за сбрасывания снаряда на землю одним из военнослужащих. Иных версий он не рассматривал. Вскоре, правда, выяснилось: Сергей Михайлович Колотушкин был вовсе не военным экспертом, а сотрудником УВД Хабаровского края.
Когда матери погибших и покалеченных бойцов поняли, что их детей уже назначили виновными, они решили действовать самостоятельно. Целью их жизни стало докопаться до истины, дойти хоть до самого министра обороны и доказать: не их погибшие дети виновны в случившемся. Проблема - в снаряде сорокалетней давности, ликвидацией которого должны были заниматься специалисты, а не солдаты-срочники.
Снаряд сорокалетней выдержки.
«Эксперт, к которому мы обратились, сделал заключение, которое опровергало все версии Колотушкина, - рассказывает Елена Нехочина. - Во-первых, снаряд не понятно, где и как хранился. Во-вторых, во время утилизации из него не извлекли самоликвидатор. В-третьих, это были первые, экспериментальные птуры 1971 года, и не исключено, что в снаряде имелся какой-то дефект. В-четвертых, перед ликвидацией снаряды перевозили по разбитым дорогам, на большой скорости, в не надлежащих условиях. Однако, эти доводы были судом проигнорированы». А еще эксперт, к которому обратились женщины, дал простое и страшное объяснение случившемуся.
Причина трагедии в том, что военные использовали один из самых дешёвых , но в то же время опасных, если не сказать варварских способов уничтожения боеприпасов - метод подрыва. Этим должны заниматься гражданские специалисты, знакомые с устройством данного снаряда и потому способные выполнить работу более квалифицированно. Существует даже федеральная целевая программа по промышленной утилизации вооружение и военной техники, на которую выделяются огромные деньги. Однако военное командование поручает заниматься уничтожением отслуживших своё боеприпасов солдатам. В чем же причина такой настойчивости?
Оказывается, за пять лет Российская армия должна ликвидировать 42 тысячи вагонов устаревшего вооружения. Среди них 30 тыс. вагонов ракет и боеприпасов, 10 тыс. вагонов устаревших образцов вооружения и боевой техники, в основном танков, боевых машин и бронетранспортёров, а также 2 тыс. вагонов стрелкового оружия. И военные начали работать по «ускоренной программе».
Специалистов в этой области было очень мало. Так что солдаты-срочники оказались весьма кстати…
После суда я связалась с Сергеем Сидоровым. Вот, что он мне рассказал: «Все ребята, состоявшие в моей группе, были очень аккуратными и исполнительными. Но срок их обучения пред началом работ составлял всего две недели. Можно ли воспитать за это время грамотного специалиста? Я, например, учился в инженерном училище пять лет. Причину с самого начала упорно искали только в нас. Сейчас вот меня сделали «крайним», даже придумали версию о том, что я куда-то якобы «отлучился» во время работ. Но это не так! И спасибо мамам погибших ребят, которые добиваются справедливости. В Министерстве обороны за все это время меня никто не поддержал».
Министерство держит оборону
В Министерстве обороны матерям погибших отказали в приеме. Их боялись принимать, потому что понимали: этим женщинам больше нечего терять, и они пойдут до конца.
В компенсации морального ущерба мамам погибших также отказали. Всем, за исключением одной, которая согласилась с доводами эксперта Колотушкина о виновности в случившемся самих бойцов - деньги ей выплатила войсковая часть. «Мы же, остальные пять мам, принципиально подаем исковые заявления к Министерству обороны. Потому что именно это ведомство отдавало приказ, который привел к гибели наших детей», - поясняет Елена Нехочина. - На такой же принципиальной позиции стоят и родители оставшихся в живых бойцов. Хотя все они нуждаются в серьезном лечении. У Димы Дербишева не приживаются импланты, двое других ребят теряют слух, у Алеши Иванова - осколок в головном мозге, и операция предстоит настолько дорогостоящая и тяжелая, что родители с ужасом о ней думают », - рассказывает Нехочина.
Общаясь с мамами погибших, я старалась понять, что ими движет : ведь детей уже не вернешь… Желание восстановить справедливость ? Спасти память своего ребенка от дурной славы? Все это так. Но главное - это страх за других мальчишек, которые могут оказаться в подобной ситуации. Ведь работы по уничтожению ветхих боеприпасов продолжаются , и нет гарантий, что везде со снарядами имеют дело специалисты. А это значит, что каждый солдат-срочник, которого в любой момент могут привлечь к реализации федеральной программы, - потенциальный смертник.
Эксперт Роман Пузов, дача которого - неподалеку от нижегородского полигона, признался мне: «Взрывают каждый день. Трясет так, что пол в доме дрожит».
Пост Скриптум. Истории со взрывами имеют , к сожалению, оборотную сторону. Все, что я услышала от матерей ребят, погибших в Нижегородской области, наводит на одну простую и страшную мысль: списанные снаряды уничтожаются без должного контроля. А это значит, что любой мошенник может оформить списанные боеприпасы как уничтоженные и использовать их по своему усмотрению. И где они взорвутся в следующий раз - в московском метро или в «горячей точке» - можно только гадать…
Если "задело" - не сочтите за труд, распространите эту информацию.