(no subject)
Однажды Фаину Раневскую вызвали Куда Надо. Там ей строго сказали:
- Фаина Григорьевна, вы уже слишком стары, пора прекращать наше сотрудничество.
С неподражаемым ироничным сарказмом Раневская прямо в лицо чекистам громко сказала:
- Я так стара, что еще помню порядочных людей.
И тут же на листке бумаги написала несколько фамилий отъявленных белогвардейцев, которые сумели улизнуть еще из чистых рук самого Феликса Эдмундовича, и скрывались под личиной честных советских людей.
Пристыженные гебисты не только не сняли Раневскую с довольствия, но вручили ей почетную грамоту за подписью Председателя КГБ при Совете Министров СССР Юрия Владимировича Андропова, а также на пролетарские праздники - «7 ноября», «1 мая» и День Парижской Коммуны - из своих гебешных распределителей на дом Фаине Григорьевне доставляли продуктовые наборы (коньяк, икра, сырокопченая колбаса и кое-что по мелочи).
* * *
Однажды Ф.Раневская с театром выступала перед подшефной кавалерийской дивизией. Давали пьесу Д.Бедного «Наш бронепоезд». Фаина Григорьевна замечательно играла заглавную роль проститутки-спекулянтки, которая за бутыль самогона сдавала чекистам белогвардейское подполье. По ходу классовой борьбы с контрреволюцией героиня Раневской влюблялась в командира Красного бронепоезда Абрама Терца. Любовь будила в ней классовое самосознание, она вспоминала о своем батрацком происхождении, как в детстве ее эксплуатировали и люто истязали православные попы…. Она срывает нательный крест и добровольно уходит в Красную армию. Уезжает с любимым на бронепоезде сражаться с мировой буржуазией за Новую Светлую жизнь.
Раневской красноармейцы устроили получасовую овацию. И решили по-рабочему отблагодарить Великую актрису пролетарским гостинцем. Залезли в кулацкий двор, наломали охапку черемухи, собрали ведро яблок, ведро помидор, накопали мешок кулацкой картошки. А на прощанье подожгли кулацкое хозяйство.
Буденовцы робко постучали в дверь комнаты Фаины Григорьевны и вошли.
Раневская после спектакля уже сняла грим, выпила бокал шампанского, подаренного ей дивизионными чекистами из конфискованных погребов князей Гагариных, сидела голая в вольтеровском кресле, изящно через длинный мундштук курила пахитоску и блевала. Посмотрев на гостей через чеховское пенсне, мудрая женщина громко спросила:
- Товарищи, вас не шокирует, что я блюю?
Конноармейцы, глядя на любимую артистку, от восторга не могли вымолвить ни слова, только мычали, мотали головами и про себя думали: Эх, жаль! Не догадались мешок махорки в подарок прихватить!..