Русские шпионы
Проиллюстрировали интересное письмо о русских шпионах, выдворенных в прошлом году из США. В массе своей американцы шпионов жалели и совсем на них не обижались. Мол, бедолаги.
Мой шпион
Максим МАТУСЕВИЧ, профессор истории в Seton Hall University
До прошлого июня я о шпионах как-то не задумывался, пока одним солнечным утром не прочитал об аресте моего бывшего студента Миши Семенко, одного из десяти российских разведчиков, позже высланных из США.
Университет у нас довольно крупный, и с Мишой я пересекался считаные разы, но он мне запомнился приветливым и толковым парнем, любознательным. Пару месяцев тому назад, журнал Ньюйоркер опубликовал расшифрованные «радиограммы центра», через которые Москва курировала деятельность своих разведчиков. Одно из посланий, судя по всему, предназначалось для студента Миши. По сравнению с суровыми буднями Штирлица, мишина работа не отличалась напряженностью: установить контакт с профессорами по месту учебы, узнать побольше об их научных интересах, зарекомендовать себя как студента с наилучшей стороны. Как очевидец могу подтвердить, что с поставленными задачами Миша справился на отлично (во всех смыслах этого слова) - установил, узнал и зарекомендовал. Причем последняя часть задания центра (зарекомендовать себя с лучшей стороны) была не самой простой. Куда легче было установить контакт с тщеславными профессорами. Ибо нет ничего проще, чем сподвигнуть американского профессора потолковать о его «научных интересах». Профессорам нравится «звук собственного голоса», их медом не корми, дай пораспространяться о работе и своих достижениях. Или еще можно пойти на университетский сайт и там все прочитать. Или на персональный сайт профессора. Ну, или заслать на кампус сверхсекретного агента, что, разумеется, гораздо стильнее и кинематографичнее.
Не знаю, как прореагировала российская общественность на разоблачение шпионов в Америке, а вот американская общественность откликнулась на скандал с долей веселого недоумения и даже откровенного веселья. Холодная война давно позабылась, и отношение к России, как и к остальному миру, в целом - весьма доброжелательное. Российские разведчики стали национальными антигероями, общество восприняло их эдакими комическими персонажами - бестолковыми, но в чем-то родными и близкими. Как высказался популярный сатирик Джон Стюарт, «русские шпионы - это как хорошо знакомая домашняя еда, как милые воспоминания о невинном и светлом детстве». В нашем университете, например, к новости отнеслись даже с некоторой гордостью, профессора и студенты наперебой хвастались своим знакомством с разведчиком Мишей, которого в основном хвалили: веселый, компанейский такой, толковый, по-китайски говорит. Один коллега совсем растрогался: побольше бы, говорит, таких талантливых студентов. Во всеобщем ажиотаже сам факт шпионажа как-то никого уже не волновал. Все-таки лучше так, а не как в сталинском СССР, где даже от воображаемых шпионов родные дети публично отрекались...
Как все большие города, Нью Йорк - город маленький. Вскоре после июньского «провала» выяснилось, что с разоблаченными разведчиками многие знакомы. Мало того, несмотря на глубокую конспирацию, их национальная принадлежность мало у кого вызывала сомнения. Это как в старом анекдоте про боксерский матч между русским и ангольцем: «Товарищи, русского боксера легко отличить по красной каемке на трусах!» Соседка четы Мерфи (агенты Владимир и Лидия Гурьевы), например, сообщила моей жене, что никогда и не сомневалась, что ее соседи русские. В Нью-Йорке живут сотни тысяч выходцев из России и их акцент легко узнаваем, так же как, скажем, китайский или индийский акцент. «Они вам признались, что они из России?» - поинтересовалсь жена. «Да нет, я их однажды спросила, откуда они. Синтия (она же Лидия) сказала, что из Скандинавии. Ну, ясно было, что не из какой они не из Скандинавии, а из России. Только кто я такая их уличать? Это их дело, откуда им хочется быть». Похожую комическую историю поведала Нина Хрущева, преподаватель в Нью-Йоркской Новой Школе и правнучка Никиты Сергеевича. Один из пойманных шпионов, Ричард Мерфи (он же Владимир Гурьев, муж Лидии), учился у нее, регулярно приходил на консультацию в офис. Поверьте двадцатилетнему опыту, один россиянин другого в Америке распознает за километр, и не только по акценту. Так вот, Нина Хрущева вспоминает, что Ричард-Володя произвел на нее впечатление типично российское, т.е. человека с трагическим взглядом на жизнь и несклонного улыбаться. На Нинин вопрос «Откуда вы, Ричард, и как вас на самом деле зовут?» студент-разведчик отвечал по-английски, но с сильным русским акцентом, что он из Филадельфии, где родился и вырос. Нина Хрущева, убежденная западница и специалист по Набокову, отнеслась к подобному отрицанию очевидной национальной принадлежности с пониманием. После этого разговора Нина Хрущева и Владимир Гурьев продолжали общаться на языке страны, не территории которой пребывали в таких двух разных качествах. Несмотря на то, что лингвист и политолог Хрущева сразу поняла: Ричард Мерфи из Филадельфии на самом деле никакой не Ричард и не из какой не из Филадельфии, - но в разговоре с российским разведчиком она проявила себя как настоящая американка: «Ричард так Ричард, из Филадельфии так из Филадельфии, мое-то какое дело». Вот она, открытая страна во всем своем великолепии, где каждый имеет право на свою собственную историю, может изобрести себе новую биографию и совершенно никого это не касается. С одной стороны, удобно для конспирации, а с другой... нужно ли и конспирироваться?
Комедийность этой и схожих ситуаций бросается в глаза. Одиссея российских разведчиков в Америке опять же напомнила о старом анекдоте, о том самом «неуловимом Джо, который никому не нужен». В данном случае был не один, а целый десяток неуловимых Джо. Подобные казусы демонстрируют различие культур и, в этом случае, полное непонимание российскими спецслужбами страны, в которой они проводят свои операции. Я не готов утверждать, что в США нет государственных секретов. Разумеется, они существуют, но их гораздо меньше, чем в России. Или, вернее, то, что российской разведке, взращенной на российских реалиях, видится секретным, на самом деле доступно любому любознательному члену общества, имеющему доступ к интернету или, скажем, подписку на Нью Йорк Таймс.
Пока российский премьер пел патриотические песни с разоблаченными шпионами, а российская Мата Хари по имени Аня позировала для мужских глянцевых журналов, американская общественность начала забывать о скандале. Даже в нашем университете имя Миши Семенко редко упоминается. Недавно коллега за ланчем вспомнила, как читала Мишину курсовую, что-то об экономическом развитии приамурской индустриальной зоны в Китае: «Очень смышленый молодой человек, трудолюбивый, способный к аналитическому мышлению. Как жаль, что его выслали... Может обратно пустят, а? Ну какой из него шпион в самом деле?» В общем, возвращайтесь, Миша, будем вам рады. А если что нужно разведать, так мы и так все расскажем, вы только спросите.
Мой шпион
Максим МАТУСЕВИЧ, профессор истории в Seton Hall University
До прошлого июня я о шпионах как-то не задумывался, пока одним солнечным утром не прочитал об аресте моего бывшего студента Миши Семенко, одного из десяти российских разведчиков, позже высланных из США.
Университет у нас довольно крупный, и с Мишой я пересекался считаные разы, но он мне запомнился приветливым и толковым парнем, любознательным. Пару месяцев тому назад, журнал Ньюйоркер опубликовал расшифрованные «радиограммы центра», через которые Москва курировала деятельность своих разведчиков. Одно из посланий, судя по всему, предназначалось для студента Миши. По сравнению с суровыми буднями Штирлица, мишина работа не отличалась напряженностью: установить контакт с профессорами по месту учебы, узнать побольше об их научных интересах, зарекомендовать себя как студента с наилучшей стороны. Как очевидец могу подтвердить, что с поставленными задачами Миша справился на отлично (во всех смыслах этого слова) - установил, узнал и зарекомендовал. Причем последняя часть задания центра (зарекомендовать себя с лучшей стороны) была не самой простой. Куда легче было установить контакт с тщеславными профессорами. Ибо нет ничего проще, чем сподвигнуть американского профессора потолковать о его «научных интересах». Профессорам нравится «звук собственного голоса», их медом не корми, дай пораспространяться о работе и своих достижениях. Или еще можно пойти на университетский сайт и там все прочитать. Или на персональный сайт профессора. Ну, или заслать на кампус сверхсекретного агента, что, разумеется, гораздо стильнее и кинематографичнее.
Не знаю, как прореагировала российская общественность на разоблачение шпионов в Америке, а вот американская общественность откликнулась на скандал с долей веселого недоумения и даже откровенного веселья. Холодная война давно позабылась, и отношение к России, как и к остальному миру, в целом - весьма доброжелательное. Российские разведчики стали национальными антигероями, общество восприняло их эдакими комическими персонажами - бестолковыми, но в чем-то родными и близкими. Как высказался популярный сатирик Джон Стюарт, «русские шпионы - это как хорошо знакомая домашняя еда, как милые воспоминания о невинном и светлом детстве». В нашем университете, например, к новости отнеслись даже с некоторой гордостью, профессора и студенты наперебой хвастались своим знакомством с разведчиком Мишей, которого в основном хвалили: веселый, компанейский такой, толковый, по-китайски говорит. Один коллега совсем растрогался: побольше бы, говорит, таких талантливых студентов. Во всеобщем ажиотаже сам факт шпионажа как-то никого уже не волновал. Все-таки лучше так, а не как в сталинском СССР, где даже от воображаемых шпионов родные дети публично отрекались...
Как все большие города, Нью Йорк - город маленький. Вскоре после июньского «провала» выяснилось, что с разоблаченными разведчиками многие знакомы. Мало того, несмотря на глубокую конспирацию, их национальная принадлежность мало у кого вызывала сомнения. Это как в старом анекдоте про боксерский матч между русским и ангольцем: «Товарищи, русского боксера легко отличить по красной каемке на трусах!» Соседка четы Мерфи (агенты Владимир и Лидия Гурьевы), например, сообщила моей жене, что никогда и не сомневалась, что ее соседи русские. В Нью-Йорке живут сотни тысяч выходцев из России и их акцент легко узнаваем, так же как, скажем, китайский или индийский акцент. «Они вам признались, что они из России?» - поинтересовалсь жена. «Да нет, я их однажды спросила, откуда они. Синтия (она же Лидия) сказала, что из Скандинавии. Ну, ясно было, что не из какой они не из Скандинавии, а из России. Только кто я такая их уличать? Это их дело, откуда им хочется быть». Похожую комическую историю поведала Нина Хрущева, преподаватель в Нью-Йоркской Новой Школе и правнучка Никиты Сергеевича. Один из пойманных шпионов, Ричард Мерфи (он же Владимир Гурьев, муж Лидии), учился у нее, регулярно приходил на консультацию в офис. Поверьте двадцатилетнему опыту, один россиянин другого в Америке распознает за километр, и не только по акценту. Так вот, Нина Хрущева вспоминает, что Ричард-Володя произвел на нее впечатление типично российское, т.е. человека с трагическим взглядом на жизнь и несклонного улыбаться. На Нинин вопрос «Откуда вы, Ричард, и как вас на самом деле зовут?» студент-разведчик отвечал по-английски, но с сильным русским акцентом, что он из Филадельфии, где родился и вырос. Нина Хрущева, убежденная западница и специалист по Набокову, отнеслась к подобному отрицанию очевидной национальной принадлежности с пониманием. После этого разговора Нина Хрущева и Владимир Гурьев продолжали общаться на языке страны, не территории которой пребывали в таких двух разных качествах. Несмотря на то, что лингвист и политолог Хрущева сразу поняла: Ричард Мерфи из Филадельфии на самом деле никакой не Ричард и не из какой не из Филадельфии, - но в разговоре с российским разведчиком она проявила себя как настоящая американка: «Ричард так Ричард, из Филадельфии так из Филадельфии, мое-то какое дело». Вот она, открытая страна во всем своем великолепии, где каждый имеет право на свою собственную историю, может изобрести себе новую биографию и совершенно никого это не касается. С одной стороны, удобно для конспирации, а с другой... нужно ли и конспирироваться?
Комедийность этой и схожих ситуаций бросается в глаза. Одиссея российских разведчиков в Америке опять же напомнила о старом анекдоте, о том самом «неуловимом Джо, который никому не нужен». В данном случае был не один, а целый десяток неуловимых Джо. Подобные казусы демонстрируют различие культур и, в этом случае, полное непонимание российскими спецслужбами страны, в которой они проводят свои операции. Я не готов утверждать, что в США нет государственных секретов. Разумеется, они существуют, но их гораздо меньше, чем в России. Или, вернее, то, что российской разведке, взращенной на российских реалиях, видится секретным, на самом деле доступно любому любознательному члену общества, имеющему доступ к интернету или, скажем, подписку на Нью Йорк Таймс.
Пока российский премьер пел патриотические песни с разоблаченными шпионами, а российская Мата Хари по имени Аня позировала для мужских глянцевых журналов, американская общественность начала забывать о скандале. Даже в нашем университете имя Миши Семенко редко упоминается. Недавно коллега за ланчем вспомнила, как читала Мишину курсовую, что-то об экономическом развитии приамурской индустриальной зоны в Китае: «Очень смышленый молодой человек, трудолюбивый, способный к аналитическому мышлению. Как жаль, что его выслали... Может обратно пустят, а? Ну какой из него шпион в самом деле?» В общем, возвращайтесь, Миша, будем вам рады. А если что нужно разведать, так мы и так все расскажем, вы только спросите.