Клюква Тома Роба Смита ( Малыш 44)
Отсюда (44 оттенка мерзости)
...Каждый раз, когда кажется, что подводная лодка, погружающаяся в поток мутной западной русофобии, достигла дна где-то в степях Украины, снизу неизменно стучат. На сей раз особенно настойчиво - целых 44 раза, да еще и приговаривают: «Сиди, сам открою!» Криминальный триллер, снятый по роману некоего Тома Роба Смита, обязательно войдет в рейтинг самого адского антисоветского треша в истории кинематографа.
Опус Смита начинается с того, что во время голодомора «в Украине» (книга, кстати, издана именно в этой стране) на двух братьев-сирот нападают людоеды и похищают одного из них, чтобы скормить собственному сыну. Но тот умирает, не дождавшись человечины, и людоеды оставляют жертву на откорм… простите, усыновляют мальчика и дают ему типичные для центральной Украины имя с фамилией: Лев Демидов. Он вырастает и поступает на работу в МГБ. Здесь ему становится известно о загадочных убийствах детей, происходящих по всей стране. Параллельно начальство в качестве теста на лояльность требует от него отречься от жены Раисы, на что Лев не соглашается....
Фильм «Номер 44» не спасут ни лихой сюжет, ни блистательные актеры - Гэри Олдман, Венсан Кассель, Чарльз Дэнс (более известный у нас как Тайвин Ланнистер). Все частности утопают в фантастически глупом и лживом содержании, представляющем сталинский Советский Союз как Мордор, а его жителей - как грязных, аморальных, трусливых и прямо-таки физически отвратительных орков. Эта цель и не скрывается: «Одним из главных героев романа является Советская Россия - чудовищная смесь ужаса и абсурда», - заявляет автор романа.
Опус Смита начинается с того, что во время голодомора «в Украине» (книга, кстати, издана именно в этой стране) на двух братьев-сирот нападают людоеды и похищают одного из них, чтобы скормить собственному сыну. Но тот умирает, не дождавшись человечины, и людоеды оставляют жертву на откорм… простите, усыновляют мальчика и дают ему типичные для центральной Украины имя с фамилией: Лев Демидов. Он вырастает и поступает на работу в МГБ. Здесь ему становится известно о загадочных убийствах детей, происходящих по всей стране. Параллельно начальство в качестве теста на лояльность требует от него отречься от жены Раисы, на что Лев не соглашается.
Демидова, разжаловав в простые милиционеры, отправляют в далекий город Вольск западнее Урала, но и там он встречает схожую криминальную картину. Заинтересовав начальника местной милиции генерала Нестерова (его играет Олдман), Лев вопреки МГБ начинает искать маньяка. И добирается до своего брата Андрея, который убивает детей, чтобы… привлечь к себе внимание Льва и быть им убитым. За это блистательное расследование Демидов получает повышение и право создать службу по расследованию убийств в московской милиции.
Это, повторюсь, пересказ романа, а не фильма, где все гораздо грязнее и абсурднее. Начиная с того, что маньяк носит фамилию Малевич (и, видимо, мучит своих жертв созерцанием «Черного квадрата»). Смит ухитряется не заметить в своей поделке смерти Сталина, хотя действие развивается в феврале-марте 1953 года. Во второй половине марта и далее у него действуют сотрудники МГБ, и он длинно рассуждает об их неравенстве с коллегами из МВД, то есть он не в курсе, что сразу же после смерти вождя оба ведомства были слиты в одно министерство во главе с Берией, и генералу МВД не было резона побаиваться капитана МГБ, тем более разжалованного, как утверждает автор. То есть факты Том Роб Смит знает не просто плохо - он вообще полный ноль.
Главная бредовая идея книги и фильма - приписываемая советскому начальству теория, что «каждого школьника учили: убийства, кражи, изнасилования являются признаками капиталистического общества, посему роль милиции была сведена до минимума». (Интересно, чем же тогда занимались Глеб Жеглов и Володя Шарапов?) Одинокий Лев Демидов хочет раскрыть серийное убийство, а начальство всех уровней пытается ему помешать, ибо в советском обществе, живущем по сталинской Конституции, серийных убийств нет и быть не может.
Напомню: в 1938-1939 годах по Свердловску прокатилась волна убийств детей. В результате работы усиленных патрулей милиции - той самой, чья роль была «сведена до минимума», был пойман на месте преступления 15-летний Владимир Ванчевский, сознавшийся в восьми убийствах. Маньяк-тинейджер получил по заслугам, но наверняка был включен в статистику «расстрелянных Сталиным детей», украшающую последние страницы книги Смита... В 1945-1946 годах в Ленинграде орудовал еще один серийный убийца Филипп Тюрин, которого милиционеры выловили после полутора лет работы. И никакая идеология, как и в случае с Ванчевским, им работать не запрещала.
Фильм Даниэля Эспиносы состоит из почерпнутых в книге и изобретенных в довесок лживых плевков в Россию и русских. Штурм рейхстага, поднимается знамя Победы. Фотограф требует от Демидова и его товарищей снять с рук десятки отнятых у немцев часов. Демонический гэбист Василий сначала расстреливает ни в чем не повинных людей во время задержания подозреваемого, а затем убивает коллегу прямо в кабинете и, несмотря на это, не только не отправлен в подвалы Лубянки, но и не смещен с должности. Милиция, у которой только что изнасилования были буржуазным пережитком, устраивает массовую облаву на гомосексуалистов, которых обнаруживаются сотни в одном не самом крупном советском городе. (Даже странно, что режиссер не вытащил в кадр еще каких-нибудь «телочек в балаклавах».) В Москве, по уверениям американских кинематографистов, есть загадочный «Центральный вокзал». А стукач-директор приманивает своих жертв-учительниц томом «Архипелага ГУЛАГ», опубликованного, напомню, в 1973 году.
Советская Россия предстает местом, где нет ни сочувствия, ни жалости, ни уважения, где отсутствует всякая юридическая процедура и царит примитивное брутальное насилие. В этом средоточии тьмы копошатся орки, каковыми в одинаковой степени оказываются и положительные, и отрицательные герои. Если выжечь подобную пустошь атомным огнем, большой беды, пожалуй, не будет, - вот единственный вывод, который вынесет из сего действа западный зритель. Если этой гнилой клюкве и найдется место в истории кинематографа, то лишь в качестве памятника отвратительному западному расизму, полностью уничтожающему любую объективность и справедливость по отношению к России. Даже в том неоднозначном и спорном обличье, каковым был сталинский СССР.
Ну и еще одно удивительно - в распространении данной поделки участвуют украинские контрагенты. Вообще-то, из сюжета книги и фильма прямо вытекает, что подвергшиеся голодомору украинцы сходят с ума и начинают творить настолько запредельно чудовищные вещи, что даже московскому агенту госбезопасности морально оправдано их пристрелить. Точно ли в Киеве просчитали, какие выводы отсюда следуют?
и отсюда (Том Роб Смит. «Дитя 44»)
...Как вы, наверное, знаете, запрещён прокат фильма «Дитя 44» по причине антисоветизма.
Фильм в Интернете не выложили, но выложили книгу «Малыш 44» Тома Роба Смита.
Похоже, что автор - большой знаток советских реалий. Действие происходит в 1952 году в Москве.
Зацените.
«В соседней с ветеринаром квартире обитала пожилая чета. Обоим перевалило за семьдесят, и они жили вместе со своим женатым сыном, его женой и двумя детьми. В двух комнатах размещалась семья из шести человек - вполне обычное явление.
Доктор огляделся по сторонам, надеясь, что сошел на нужной остановке, - он плохо знал этот район восточных окраин. Но сориентироваться оказалось довольно легко - нужный ему дом возвышался над остальными, отчетливой громадой выделяясь на фоне серого зимнего неба. На другой стороне улицы друг напротив друга громоздились несколько П-образных мрачных многоэтажек. Доктор про себя подивился этим современным уродцам, ставшим прибежищем для многих сотен людей. Это был не просто новый микрорайон. Это был памятник новой эре, которая сказала решительное «нет» частным одно-и двухэтажным домам. Они исчезли с лица земли, превратившись в кирпичную пыль, а на их месте выросли огромные, спроектированные правительством и принадлежащие ему же колоссы, возносящиеся ввысь на много этажей и выкрашенные в одинаковый серый цвет. Еще нигде и никогда он не видел такого однообразия форм и размеров, которые многократно повторяли друг друга, когда каждая квартира была точной копией соседней…Согласно плану дома, нарисованному на стальной пластине, прикрепленной к бетонной колонне в вестибюле первого этажа, квартира № 124 располагалась в третьем здании на четырнадцатом этаже. Лифт, металлическая коробка которого была рассчитана на двоих - или на четверых, если вы не ничего не имели против тесноты и давки, - с лязгом вознес его на тринадцатый этаж, где остановился ненадолго, словно переводя дух, после чего преодолел последний отрезок пути. Зарубину понадобились обе руки, чтобы раздвинуть неподатливую металлическую решетку. На такой высоте от ветра, налетавшего в открытую галерею, у него начали слезиться глаза.
***
Лев обнаружил, что стоит в каком-то грязном и унылом кабинете. Рядом была Раиса, одетая в бледно-розовое платье, которое она одолжила у подруги в день их свадьбы и поспешно подогнала по фигуре, чтобы оно не казалось слишком большим. В волосах у нее светился один-единственный белый цветок, сорванный ею в парке. Сам Лев был одет в плохо сидящий на нем невзрачный серый костюм. Костюм тоже был с чужого плеча: он позаимствовал его у коллеги. Они находились в жалком присутственном месте в убогом правительственном здании, стоя рука об руку перед столом, за которым над бумагами склонился лысеющий чиновник. Раиса подала ему документы, и они ждали, пока он не убедится в подлинности бумаг и не проверит их личности. Не было ни брачных клятв, ни торжественной церемонии, ни букетов цветов. Равным образом отсутствовали гости, слезы радости и приглашенные - они были лишь вдвоем, надев лучшие наряды, какие только смогли найти. Не было никакой шумихи и радостной суеты, этих пережитков буржуазного прошлого. Единственным свидетелем оказался лысеющий клерк, который вписал их паспортные данные в толстую потрепанную бухгалтерскую книгу. Как только с бумажной волокитой было покончено, им вручили свидетельство о браке. Они стали мужем и женой.
***
Раиса облегченно вздохнула - приближался вечер. Последние восемь часов она читала один и тот же материал во всех своих классах. Обычно она преподавала обязательную политическую историю, но сегодня утром из Министерства образования она получила специальное указание провести урок в соответствии с прилагаемым учебным планом. Очевидно, подобные указания были разосланы по всем московским школам, и их следовало выполнить немедленно, а обычные уроки возобновить с завтрашнего дня. В указаниях подробно объяснялось, что в каждом классе она должна обсудить с учениками то, как сильно Сталин любит детей своей страны. Любовь сама по себе превратилась в урок политики. Не было более значимой любви, чем Любовь Вождя и, соответственно, любовь каждого гражданина к своему Вождю. В качестве составной части этой Любви Сталин хотел, чтобы все дети, вне зависимости от возраста, помнили о мерах предосторожности, которые были обязаны соблюдать каждый день. Перед тем как переходить дорогу, они должны были посмотреть сначала налево, а потом направо. Им следовало соблюдать осторожность во время поездок на метро, и наконец особое внимание нужно было обратить на то, чтобы они не играли на железнодорожных путях. За последний год на рельсах произошло несколько трагических несчастных случаев. Безопасность советских детей превыше всего. Они - будущее. Для закрепления этого материала следовало привести несколько довольно нелепых примеров. Затем каждому классу предстояло написать небольшую контрольную для проверки того, насколько хорошо ученики усвоили материал.
Кто любит вас больше всех? Правильный ответ: Сталин.
Кого вы любите больше всех? Правильный ответ: смотри выше.
Неправильные ответы следовало записать в особую тетрадь.
Чего никогда нельзя делать? Правильный ответ: играть на железнодорожных путях.
Раиса могла только предполагать, что причиной последнего эдикта стало беспокойство партии по поводу численности населения.
Как правило, ее уроки оказывались более утомительными, нежели занятия по другим предметам. И хотя никто не требовал, чтобы ученики хлопали в ладоши, решив какое-нибудь математическое уравнение, подразумевалось, что каждое упоминание ею генералиссимуса Сталина, Советского государства или грядущей мировой революции должно сопровождаться дружными аплодисментами. Ученики соревновались друг с другом, и никто не хотел показаться менее преданным делу светлого будущего, чем сосед по парте. Каждые пять минут занятие прерывалось, ученики вскакивали со своих мест и начинали топать ногами или стучать кулаками по партам, и Раисе тоже приходилось вставать и присоединяться ко всеобщему выражению восторга. Чтобы не отбить ладони, она лишь делала вид, будто горячо аплодирует, тогда как на самом деле пальцы ее едва касались друг друга. Поначалу она думала, что ученикам просто нравится шуметь и они пользуются первой попавшейся возможностью прервать урок. Но со временем она поняла, что это не так. Они боялись. Соответственно, поддержание дисциплины никогда не было для нее проблемой. Она редко повышала голос и почти никогда не прибегала к угрозам. Даже шестилетние дети понимали, что проявить неуважение к властям или заговорить без разрешения означало взять судьбу в собственные руки. При этом молодость не могла служить им защитой. Уже в возрасте двенадцати лет детей можно было расстреливать за преступления, совершенные ими самими или их родителями. Но этот урок Раисе преподавать не разрешалось.
Несмотря на то что в классах было много учеников, количество которых непременно бы возросло, если бы война не обошлась столь жестоко с демографией в стране, сначала она поставила себе целью знать каждого из своих учащихся по имени. Она считала, что, обращаясь к ним, покажет, что думает о каждом из них как о личности. Но Раиса быстро заметила, что дети испытывают неловкость, слыша, как она называет их по именам. Очевидно, они полагали, что здесь таится какая-то скрытая угроза.
Если я запомню твое имя, то впоследствии смогу донести на тебя.
Эти ученики уже усвоили все преимущества анонимности, и Раиса поняла, что они предпочитают, чтобы каждому из них в отдельности она уделяла как можно меньше внимания. Не прошло и двух месяцев, как она перестала называть их по именам и вернулась к языку жестов.
Тем не менее, по сравнению с другими учителями, ей не пристало жаловаться. Школа, в которой она преподавала, средняя общеобразовательная школа № 17 - прямоугольное здание, приподнятое на коротких и толстых бетонных сваях, - была одной из жемчужин советской системы образования. Ее часто фотографировали, о ней много писали, и открывал ее не кто иной, как сам Никита Хрущев, который произнес целую речь в новом спортивном зале, пол в котором был натерт воском до такой степени, что его телохранители изо всех сил старались не упасть. Он заявил, что образование должно отвечать потребностям страны. А страна нуждалась в высококлассных и здоровых ученых, инженерах и чемпионах Олимпийских игр. Спортивный зал, расположенный рядом с главным корпусом, в ширину превосходил саму школу и был оснащен крытой беговой дорожкой и всевозможными матами, обручами, веревочными лестницами и гимнастическими мостиками. Все они использовались с максимальной нагрузкой как во время уроков, так и после них, поскольку физкультурой должны были заниматься все ученики в течение часа каждый день, вне зависимости от возраста. Смысл речи Хрущева и задуманный проект здания школы не представляли для Раисы секрета: стране не нужны поэты, философы и священники. Ей нужен производительный труд, который можно измерить количественно, и успех, который можно засечь по секундомеру.
Только одного из своих коллег Раиса могла назвать другом - Ивана Кузьмича Жукова, учителя русского языка и литературы. Она не знала, сколько ему лет на самом деле, он отказывался говорить об этом, но на вид ему было около сорока. Подружились они, в общем-то, случайно. Как-то он шутя пожаловался на размер помещения и фондов школьной библиотеки - комнатки величиной с платяной шкаф в подвале рядом с бойлерной, забитой наставлениями, старыми номерами газеты «Правда», специально одобренными и утвержденными произведениями отечественных авторов, среди которых не было ни одного иностранца. Выслушав его, Раиса шепотом посоветовала ему вести себя более осторожно. Этот шепот положил начало необычной дружбе, которая, с ее точки зрения, отличалась стратегической недальновидностью, учитывая манеру Ивана говорить начистоту. В глазах многих коллег он уже выглядел изгоем, взятым на заметку. Остальные учителя были убеждены, что дома, под полом, он прячет запрещенные книги или, хуже того, сам занимается сочинительством, контрабандным путем передавая страницы своей будущей книги на Запад. Он и впрямь дал ей запрещенный роман «По ком звонит колокол», который ей пришлось читать летом, сидя на парковых скамеечках, поскольку она не осмеливалась принести его домой. Раиса могла позволить себе поддерживать с ним дружеские отношения, поскольку ее собственная лояльность никогда не ставилась под сомнение».
Как вам? Двухкомнатная квартира на шесть человек - в таких ужасных условиях жили многие.
Нет, дорогой мой, так жили немногие. В 1962 году нам на 4-х человек была положена только комната в коммуналке, а не однокомнатная квартира. Однокомнатная квартира полагалась по особым обстоятельствам, например, у нас в одной жила семья с девочкой-инвалидом.
В 1972 году дали квартиру семье Андрея. Они всемером жили в коммуналке. Молодую семью из трех человек - семью его брата - оставили в коммуналке, остальным дали квартиру, причем отец Андрея умер как раз накануне получения ордера, и им вместо трехкомнатной дали двухкомнатную. А их семья к этому времени жила в Москве больше 100 лет. И это было их первое жилье, полученное от государства. До этого они жили в той квартире, что дед купил до революции, но их там уплотнили до одной комнаты.
Так что никакая фантазия не может помочь англичанам понять наши жилищные условия.
Но дома-сталинки вовсе не были уродливы. Это красивые дома, в которых люди до сих пор хотят жить. А почему они 14-тиэтажные? Это высотки что ли? Да уж, нашел уродливые дома, ничего не скажешь. А почему все это на востоке Москвы? Там в 1952 году прекрасно жили в бараках. О сталинке и не мечтали.
А физкультура в школе каждый день по часу! Да это наша мечта, а так - фиг тебе: 2 раза в неделю. А политическая история в школе? Просто история: Древнего мира, Средневековья, Нового времени, Новейшего времени и история СССР.
Крошечная библиотека с подшивками «Правды» и отсутствием зарубежных книг - ну не козел? У нас была прекрасно переведена вся зарубежная классика, и читали ее в большом количестве, начиная с английских детских стишков в переводе Маршака, «Тома Сойера» и заканчивая «Человеческой комедией» Бальзака. Первое, что сделала советская власть - это начала издавать Библиотеку всемирной литературы.
Советская школа творческих людей, а не тупую рабочую силу.
Никто не хлопал в ладоши при имени Сталина. Откуда он взял весь этот бред?
Как это учитель мог не знать имен и фамилий учеников, а тыкать в них пальцем?
Никого из 12-летних не расстреляли, и, вообще, несовершеннолетних сажали не больше, чем сейчас и за дело. Увы, после войны и банды были, и все, что угодно.
Там еще детдома описаны, как ад - тоже вранье. Сумели всех сирот вырастить и дать достойное образование. Я многих знаю сирот войны - все приличные люди.
Еще более странно описаны работа МГБ.
Лев Демидов разрабатывал шпиона - ветеринара Бродского. То, что он шпион стало ясно после того, как он вылечил собачку работника посольства США. Дело в том, что частный кабинет Бродского находился напротив этого посольства. Демидову следовало сразу арестовать шпиона, но он решил за ним следить, чтобы вскрыть всю сеть. Но тут его отвлекли поручением поговорить со своим подчиненным Федоровым, который утверждает, что его сына убили, в то время, как в СССР нет преступности, и ребенка никто убить не может. Пока Демидов внушал все это Федорову, шпион сбежал.
Лев закинулся амфитамином, который прописал ему врач на работе, запил таблетки водкой и кинулся в погоню.
Группа захвата отправилась ловить шпиона в деревню. Командир - Лев Демидов. Его заместитель Василий хотел подсидеть начальника. Он внушил группе, что Демидов ведет группу не туда, куда нужно. Подчиненные решили Льву не помогать, потому что он не помог их товарищу Федорову, у которого убили сына. Но когда Лев все же взял «шпиона», его заместитель со злости расстрелял семью, в доме которой ненадолго останавливался беглый ветеринар. Он убил мужчину, его жену, дочь и собрался застрелить еще 2-х девочек - Лев взял Василия на мушку, велел прекратить стрельбу, а потом ударил его.
Василий написал на Данилова рапорт. Льва вызвал начальник и дал втык: нельзя бить подчиненных. Что касается убийства 4-х человек, то Василию за это дали выговор.
Из-за этой истории Лев попал под подозрение, и когда он заболел, то к нему для проверки послали врача: а вдруг он прогульщик? Тогда его надо посадить в ГУЛАГ. Врач пришел, вкатил больному снотворное, а сам принялся шантажировать жену Льва: мол, если она переспит с ним, он напишет правильный диагноз, а если нет, то скажет, что муж - симулянт. Она отказалась. Вначале все прошло вроде бы, хорошо: Льва признали больным, но когда он вернулся на работу, ему сказали, что его жена - шпионка и дали ее в разработку. Теперь он за ней следит.
При этом Данилов знает, что все признания ветеринара выбиты из него с помощью спецсредств, что Бродский не виноват.
Льву не нравится, что у них в конторе пытают, но он все время твердит себе, что это ради светлого будущего.
У Льва закрадываются сомнения…
Больше я пока не одолела, но, думаю, что этого достаточно, чтобы понять, какое дерьмо написал Том Смит, 1979 года рождения.
И эта клюква получила какие-то премии и была экранизирована! Уму непостижимо.
