Да, готы мы, да, лангобарды мы
Всё уже было. Крис Уикхэм в замечательно интересной книге The Inheritance of Rome. A History of Europe from 400 to 1000 описывает, как складывалась идентичность в варварских королевствах, возникших на территории рухнувшей (точнее, как настаивает Уикхэм, "расплывшейся", трансформировавшейся) Западной Римской империи. Не поленюсь перевести:
"К 650 году все "варварские" королевства располагали своими собственными традициями, некоторые из них, как утверждалось, уходили корнями в глубь веков, и эти традиции, безусловно, составляли ядро "мифов об основании" таких государств. В то же время подобные мифы вовсе не обязательно были правдивыми; более того, они даже не обязательно были старыми. Каждое из "романо-германских" королевств обладало пестрой смесью верований и формул идентичности, чьи корни были весьма различны, порой пересекались, могли меняться, приспосабливаясь к нуждам и представлениям новых поколений. Историки, к примеру, обычно уделяют большее внимание мифу о том, что дед короля Хлодвига был сыном морского чудища - квинотавра, нежели преданию о происхождении франков от троянцев, которое кажется им слишком "литературным", а потому менее "аутентичным". Но первые письменные упоминания об обеих легендах находятся в одном и том же источнике 7-го столетия, и трудно сказать, какое из этих представлений было старшим и более распространенным".
Нынче, конечно, квинотавров в качестве предков не выдумывают, но мифотворчество как способ формирования идентичности постимперских наций процветает вовсю. (Материальным символом этого для меня является установленный пару лет назад в Братиславе памятник князю Великой Моравии Сватоплуку - Святополку, названному не иначе как "королем старых словаков"). Это неизбежный процесс, который, правда, осложняется в некоторых случаях тяжестью языкового вопроса. Как отмечает Уикхэм, лингвистические проблемы над варварскими протонациями рубежа античности и средневековья не довлели совершенно, механизмы идентичности выстраивались иначе, латынь и варварские наречия сосуществовали, постепенно "переплавляясь" в нынешние романские языки. Скажем, Григорий Турский, судя по всему, был монолингвом, говорил только по-латыни, что совершенно не мешало ему вести активную церковную и общественную жизнь в тогдашнем Франкском королевстве.
Собственно, на уровне этнонационального самосознания современные народы отличаются от франков или вестготов только всеобщностью образования и соответственно стремлением нынешних наций и национальных государств к языковой унификации. А так, слегка примитивизируя, можно сказать, что национальная идентичность, что сейчас, что полторы тысячи лет назад - это сочетание 1) лояльности индивида по отношению к определенному территориально ограниченному и государственно оформленному сообществу людей как к "своему народу" и 2) веры в набор мифов и представлений, с помощью которых это сообщество определяет себя и свое происхождение. Космополит или, точнее, человек вне национальностей - тот, у кого отсутствует один или оба этих признака. (Последнее не означает, что у такого человека нет никакой групповой идентичности, в том числе и связанной с языком, происхождением или территорией, просто ее схема построена иначе).
"К 650 году все "варварские" королевства располагали своими собственными традициями, некоторые из них, как утверждалось, уходили корнями в глубь веков, и эти традиции, безусловно, составляли ядро "мифов об основании" таких государств. В то же время подобные мифы вовсе не обязательно были правдивыми; более того, они даже не обязательно были старыми. Каждое из "романо-германских" королевств обладало пестрой смесью верований и формул идентичности, чьи корни были весьма различны, порой пересекались, могли меняться, приспосабливаясь к нуждам и представлениям новых поколений. Историки, к примеру, обычно уделяют большее внимание мифу о том, что дед короля Хлодвига был сыном морского чудища - квинотавра, нежели преданию о происхождении франков от троянцев, которое кажется им слишком "литературным", а потому менее "аутентичным". Но первые письменные упоминания об обеих легендах находятся в одном и том же источнике 7-го столетия, и трудно сказать, какое из этих представлений было старшим и более распространенным".
Нынче, конечно, квинотавров в качестве предков не выдумывают, но мифотворчество как способ формирования идентичности постимперских наций процветает вовсю. (Материальным символом этого для меня является установленный пару лет назад в Братиславе памятник князю Великой Моравии Сватоплуку - Святополку, названному не иначе как "королем старых словаков"). Это неизбежный процесс, который, правда, осложняется в некоторых случаях тяжестью языкового вопроса. Как отмечает Уикхэм, лингвистические проблемы над варварскими протонациями рубежа античности и средневековья не довлели совершенно, механизмы идентичности выстраивались иначе, латынь и варварские наречия сосуществовали, постепенно "переплавляясь" в нынешние романские языки. Скажем, Григорий Турский, судя по всему, был монолингвом, говорил только по-латыни, что совершенно не мешало ему вести активную церковную и общественную жизнь в тогдашнем Франкском королевстве.
Собственно, на уровне этнонационального самосознания современные народы отличаются от франков или вестготов только всеобщностью образования и соответственно стремлением нынешних наций и национальных государств к языковой унификации. А так, слегка примитивизируя, можно сказать, что национальная идентичность, что сейчас, что полторы тысячи лет назад - это сочетание 1) лояльности индивида по отношению к определенному территориально ограниченному и государственно оформленному сообществу людей как к "своему народу" и 2) веры в набор мифов и представлений, с помощью которых это сообщество определяет себя и свое происхождение. Космополит или, точнее, человек вне национальностей - тот, у кого отсутствует один или оба этих признака. (Последнее не означает, что у такого человека нет никакой групповой идентичности, в том числе и связанной с языком, происхождением или территорией, просто ее схема построена иначе).