(no subject)
Когда я учился в третьем классе (по приблизительным прикидкам), я жил в своем родном городе Арзамас. В этом городе был такой переулок - переулок Павлова, через который пролегал мой маршрут к школе. Это знаменательный для меня переулок. Очень давно, когда мне было совсем лет пять - шесть, там проживала девочка Лена, которая мне очень нравилась и я ее очень стеснялся. В этом переулке на меня напал петух, в этом переулке меня за ногу укусила собака. Собаку звали Амур. А другую собаку, которая меня не кусала, но, с которой я водил дружбу, я не знал как звали. Она жила почти уже у самой школы. Не знаю как это было организовано, но ее голова всегда торчала над довольно высоким забором. Я думаю, что с той стороны были дрова или кирпичи, в общем что-то, на что она взбиралась и торчала своей головой над забором. Сначала голова на меня лаяла. Я на нее за это зла не держал, я очень люблю собак. Потом голова меня полюбила. Вот как я это сделал.
Мой обычный завтрак состоял из бутерброда "белый хлеб+черносмородинное варенье" и стакана молока. Так вот, замыслив получить расположении той зазаборной собаки, я начал оставлять ей по пол бутерброда с черносмородинным вареньем. Каждое утро я терпеливо нес пол куска хлеба с вареньем (очень редко, когда было совсем невмоготу, я его слизывал и оставлял только хлеб пропитанный вареньем) и скармливал его той собачьей голове. Спустя несколько дней она больше не лаяла едва завидев меня, а через полторы недели открыто радовалась мне и моему подарку. Бывали случаи, когда я приходил а она не торчала из за забора, тогда я встав на цыпочки поднимал кусок хлеба над забором так, чтоб его можно было увидеть с той стороны и водил им из стороны в сторону. Почти всегда собака выскакивала и съедала мой гостинец. Но, иногда она не появлялась, видимо, шлялась где-то по двору и маячащий над забором черносмородинный бутерброд не попадал в поле ее зрения. Тогда я просто кидал его за забор и был уверен, что она его в последствии находил и съедала с мыслями обо мне. Я таскал ей хлеб где-то месяц, когда случился достаточно затяжной, дня четыре, период, когда мне пришлось его кидать во двор. На пятый, примерно, день я водил куском хлеба над забором дольше и усерднее обычного и в конце концов как обычно кинул его на территорию собаки. Потом заприметив кучу щебня, которую привезли недавно сообразил что если я на нее заберусь, я смогу заглянуть во двор. Я в мгновение вбежал на самую вершину кучи, которая лежала у самого забора и посмотрел во внутрь. Моему взору открылся ни чем не примечательный двор. Собаки в нем не было. Но, зато стоял мужик в фуфайке, курил и немного растерянно, немного с вызовом смотрел на меня, как бы вопрошая, что вообще это значит? Какого хера ты маячишь мне хлебом, а потом его кидаешь мне во двор. В моей голове быстро пронеслись все случаи когда этот мужчина находил в своем дворе по пол бутерброда, а иногда и наблюдал его таинственное появление над забором с последующим полетом на его частную территорию. Я кончено был сконфужен и быстро спустившись с щебня на дорогу направился в школу быстрым шагом. Потом я видел еще эту собаку, и кормил ее хлебом достаточно продолжительный период. Но, в ее отсутствие съедал его сам.
Мой обычный завтрак состоял из бутерброда "белый хлеб+черносмородинное варенье" и стакана молока. Так вот, замыслив получить расположении той зазаборной собаки, я начал оставлять ей по пол бутерброда с черносмородинным вареньем. Каждое утро я терпеливо нес пол куска хлеба с вареньем (очень редко, когда было совсем невмоготу, я его слизывал и оставлял только хлеб пропитанный вареньем) и скармливал его той собачьей голове. Спустя несколько дней она больше не лаяла едва завидев меня, а через полторы недели открыто радовалась мне и моему подарку. Бывали случаи, когда я приходил а она не торчала из за забора, тогда я встав на цыпочки поднимал кусок хлеба над забором так, чтоб его можно было увидеть с той стороны и водил им из стороны в сторону. Почти всегда собака выскакивала и съедала мой гостинец. Но, иногда она не появлялась, видимо, шлялась где-то по двору и маячащий над забором черносмородинный бутерброд не попадал в поле ее зрения. Тогда я просто кидал его за забор и был уверен, что она его в последствии находил и съедала с мыслями обо мне. Я таскал ей хлеб где-то месяц, когда случился достаточно затяжной, дня четыре, период, когда мне пришлось его кидать во двор. На пятый, примерно, день я водил куском хлеба над забором дольше и усерднее обычного и в конце концов как обычно кинул его на территорию собаки. Потом заприметив кучу щебня, которую привезли недавно сообразил что если я на нее заберусь, я смогу заглянуть во двор. Я в мгновение вбежал на самую вершину кучи, которая лежала у самого забора и посмотрел во внутрь. Моему взору открылся ни чем не примечательный двор. Собаки в нем не было. Но, зато стоял мужик в фуфайке, курил и немного растерянно, немного с вызовом смотрел на меня, как бы вопрошая, что вообще это значит? Какого хера ты маячишь мне хлебом, а потом его кидаешь мне во двор. В моей голове быстро пронеслись все случаи когда этот мужчина находил в своем дворе по пол бутерброда, а иногда и наблюдал его таинственное появление над забором с последующим полетом на его частную территорию. Я кончено был сконфужен и быстро спустившись с щебня на дорогу направился в школу быстрым шагом. Потом я видел еще эту собаку, и кормил ее хлебом достаточно продолжительный период. Но, в ее отсутствие съедал его сам.