Антинародный пост
Я очень не люблю термин «народ», прочно утвердившийся в русской историографии и публицистике Бог знает с каких времен. Поясню почему. Что стоит за ним? Это, безусловно, большая общность людей. Эта общность носит этническое имя - «русский народ», «польский народ», «французский народ» и т.д. Она составляет значительную часть населения той или иной страны, но все же не представляет все население: в «народ», как правило, не включаются слои, считающиеся правящими, а также интеллигенция. Таким образом, под «этническим» именем скрывается социальное содержание, подразумеваются «простые», «трудящиеся» слои. Вместе с тем, «народ» наделяется политическими функциями, когда речь идет о выборах, о «позиции» того или иного «народа» в международных вопросах и т.п. Подразумевается соответственно, что «народ» имеет некий общий интерес в том или другом вопросе. О «народе» при своих политических шагах всегда говорят как крайне левые, так и крайне правые элементы. Народ выражает недоверие, «народ» объявляет войну, «народ» желает, воля «народа», «народ», «народ», «народ»…Как мы видим, термин «народ» берет на себя функции сразу трех самостоятельных терминов, использующихся наравне с ним: в первом случае это этнос, во втором - социальный статус, в третьем - нация.
Подобная расплывчатость очень удобна для разнообразной эквилибристики. Например, русское дворянство в советской литературе противопоставлялось русскому народу (под которым понимались только простые слои), однако творчество Пушкина принадлежит русскому народу. Какие дворяне, что вы. Не важно, что Пушкин воспитан на античной и европейской литературе и в той специфической культурной среде, которую представляло собой русское дворянство. Важно, у него была няня Арина Родионовна и что он написал сказку о золотом петушке. «Народные мотивы», «народный» поэт, все хорошее от «народа» и для «народа», получите-распишитесь. Да, конечно, Пушкин принадлежит всем, кто говорит по-русски. Я готов согласиться, что он принадлежит «русскому народу», но такому «русскому народу», который включает и дворянство. А избирательный социологизм - лицемерие.
Когда идет речь, скажем, о положении поляков в России в XIX в., говорят в первую очередь об их национальном угнетении, а не о социальном угнетении польских рабочих и крестьян. Только затем поясняется, что польские помещики и капиталисты, конечно же, угнетали свой «народ» не хуже царизма, в отношении которого вели соглашательскую политику, предавая национальные (одновременно и народные) интересы и пр. Однако с 1918 г., когда Польша получила национальную независимость, понятие «польский народ» приобретало для советской литературы социальный смысл, противопоставленный понятию «панская Польша». Выходит, что в политическом смысле «народ» - это то же самое, что нация, только без ее верхних слоев.
В СССР и социалистических странах, где с 1950-х гг. официально отсутствовал правящий класс, а государство считалось «общенародным», та или иная позиция правительства в прессе называлась как «позиция народа» («советский народ горячо протестует против…»).
Другое важное свойство «народа» - это его непогрешимость. Воля «народа» священна. «Народ» не может ошибаться. Как считает «народ», так и правильно. Кто против народа - тот враг народа со всеми вытекающими: предатель. Поддержка «народом» якобы лучше всего характеризует правоту или неправоту того или иного дела. Самое высшее, что может получить политик или партия - это «всенародная» поддержка. Хотя это совершенно противоречит принципу демократии - единого мнения реально никогда не бывает…Как бы то ни было, раз «народ» за вас, то вы молодец. Раз «народ» против вас, то все, вы скотина. И если в XIX веке было еще приблизительно понятно, о чем идет речь - о необразованном, занимающимся физическим трудом населении, то теперь физиономия «народа» вообще не ясна. Сегодня можно два высших образования и не быть интеллигентным человеком, а сохранять некоторые черты психологии, привычки, которые традиционно относятся к «простому народу».
Конечно, ясно, что все это демагогия. Но этот термин столь прочно вошел в наш общественно-политический лексикон, столь неаккуратно употребляется, что стал, по существу дела, общим местом, которое ничего осязаемого не выражает. Поэтому добросовестный историк, публицист, блогер и вообще человек, рассуждающий об обществе, всякий раз должен называть общность, о которой он пишет, тем определением, которое к ней относится. А термин «народ» избегать.