В Виннице все так дышат
На ней была стандартная униформа - желтая футболка и такая же желтая плиссированная юбка. А еще - короткие белые носочки и черные туфли без каблука. Когда я только увидел эти носочки, то пообещал себе, что буду здесь пить пиво до тех пор, пока не стану толстым, грузным, неподъемным эфемерным мужем, которого она должна возненавидеть заочно. Телевизор был в наличии. Ну же, ненавидь меня, пожалуйста!
- Что-нибудь еще?
У нее слегка курносый нос, совсем как у той рыжей официантки в ирландском пабе вчера ночью. Ага, я еще цитировал Джойса про блудливость рыжих женщин. Правда, у той Герти была родинка над губой, но не всем женщинам повезло родиться идеальными.
- Да, пожалуйста, еще одно пиво.
И пока она уплывает от меня, грациозно виляя бедрами (умеренно развратно), я начинаю вспоминать свой план на день. Как много еще предстоит сделать.
Запечь картошку в духовке; приготовить к ней соус (три столовые ложки сметаны, зубок чеснока, щепотка красного перца и спрыснуть лимонным соком); сдать в ремонт часы (Appella 25 Jewels); полить кактус; и...
Но тут она села на высокий табурет, обтянутый красной кожей и закинула одну ногу на другую.
Я пытался слушать Led Zeppelin с тем же восторгом, что читался на ее лице, но, на самом деле, не мог оторвать глаз от ее ног. В этом взгляде не было ничего пошлого, - я просто любовался и, приличия ради, изредка косился в книгу. Но потом мысли спутались и воспоминания тяжелым, влажным туманом упали на меня, швырнув в одного мгновение на железнодорожный вокзал Калети. И пока я там барахтался, она дослушала песню и снова пришла.
- Так- так, - говорит. - Значит, все-таки взялись за Генриха Белля?
- А-то, - говорю. - И вообще, я только вернулся из Винницы, а на вас уже эти замечательные белые носочки. Это определенно нечестно. Это шулерство и мухлеж. Я категорически протестую и призываю к протесту всю мировую общественность, начиная от «Репортеров без границ» и заканчивая империей Хью Хефнера.
Она слегка склонила голову и улыбнулась.
- С такими запросами вы разоритесь на чаевых, а я не привыкла рушить чужие жизни. Может вам просто другую официантку?
В ответ я гордо заказал еще бокал пива и продолжал пялиться то в книгу, то на ее ноги. Мы слушали Jethro Tull и шутили.
- Еще скажите, что вы утопили обручальное кольцо в винницкой водонапорной башне. И все только ради меня.
- Да ну вас, - возмущенно говорю я. - Вы скучная и, к тому же, читаете мысли.
Но вечером мы идем по тускло освещенной улице вдвоем. А когда спустя некоторое время уже в квартире я прохожусь языком по ее обнаженным плечам, она еле слышно выдыхает: «А-ааааах»
- Все нормально, - говорю. - Не переживайте. В Виннице все так дышат.
- Что-нибудь еще?
У нее слегка курносый нос, совсем как у той рыжей официантки в ирландском пабе вчера ночью. Ага, я еще цитировал Джойса про блудливость рыжих женщин. Правда, у той Герти была родинка над губой, но не всем женщинам повезло родиться идеальными.
- Да, пожалуйста, еще одно пиво.
И пока она уплывает от меня, грациозно виляя бедрами (умеренно развратно), я начинаю вспоминать свой план на день. Как много еще предстоит сделать.
Запечь картошку в духовке; приготовить к ней соус (три столовые ложки сметаны, зубок чеснока, щепотка красного перца и спрыснуть лимонным соком); сдать в ремонт часы (Appella 25 Jewels); полить кактус; и...
Но тут она села на высокий табурет, обтянутый красной кожей и закинула одну ногу на другую.
Я пытался слушать Led Zeppelin с тем же восторгом, что читался на ее лице, но, на самом деле, не мог оторвать глаз от ее ног. В этом взгляде не было ничего пошлого, - я просто любовался и, приличия ради, изредка косился в книгу. Но потом мысли спутались и воспоминания тяжелым, влажным туманом упали на меня, швырнув в одного мгновение на железнодорожный вокзал Калети. И пока я там барахтался, она дослушала песню и снова пришла.
- Так- так, - говорит. - Значит, все-таки взялись за Генриха Белля?
- А-то, - говорю. - И вообще, я только вернулся из Винницы, а на вас уже эти замечательные белые носочки. Это определенно нечестно. Это шулерство и мухлеж. Я категорически протестую и призываю к протесту всю мировую общественность, начиная от «Репортеров без границ» и заканчивая империей Хью Хефнера.
Она слегка склонила голову и улыбнулась.
- С такими запросами вы разоритесь на чаевых, а я не привыкла рушить чужие жизни. Может вам просто другую официантку?
В ответ я гордо заказал еще бокал пива и продолжал пялиться то в книгу, то на ее ноги. Мы слушали Jethro Tull и шутили.
- Еще скажите, что вы утопили обручальное кольцо в винницкой водонапорной башне. И все только ради меня.
- Да ну вас, - возмущенно говорю я. - Вы скучная и, к тому же, читаете мысли.
Но вечером мы идем по тускло освещенной улице вдвоем. А когда спустя некоторое время уже в квартире я прохожусь языком по ее обнаженным плечам, она еле слышно выдыхает: «А-ааааах»
- Все нормально, - говорю. - Не переживайте. В Виннице все так дышат.