Квартирный допрос.
Прошедшие выходные нанесли непоправимый вред моему здоровью. В пятницу вечером я принял экстренный вызов к своему приятелю, крик отчаяния и боевой клич одновременно. «Не хочешь заехать?» - Гиви, он же Георгий, одесский грузин - суровый русский мужик, так что прямое приглашение в гости да еще столь многословное, могло означать только критичную ситуацию.
Гиви живет в загородном доме, ехать к нему достаточно далеко, но выходные у меня были свободны, к тому же бросать паникующих друзей не в моих правилах. Я купил по дороге 2 бутылки водки, одну оставил в машине на самый всякий случай, отпер калитку своими ключами, потрепал за ухом кавказскую овчарку во дворе и шагнул навстречу неизвестности.
Гиви жарил шашлык на веранде и не пил. Я понял, что начинать разговор с вопроса «Что случилось?» будет неуместной болтовней.
- Привет!
- Здорово! Как дела?
Гиви никогда раньше не задавал этого вопроса. Я удостоверился, что дело серьезное.
- Водку будешь?
Гиви кивнул в ответ. Последующие 20 минут мы курили на веранде, пока жарился шашлык, хотя обычно мы курим в гостиной. Вкусная еда - лучшее успокоительное, а пара рюмок водки совершенно необходимы, чтобы Гиви начал разговаривать. Шашлык был немного пересолен и отдавал горечью непролитых Гиви слез.
- Завтра Алла хочет приехать сюда жить.
- !!! ???? !!!!!! ??????... мать… какого…..??? !!!!
- Я ее убью, - Гиви налил третью рюмку.
Больше 2 лет назад Алла ушла от Гиви по причине новой большой любви в своей жизни. Она с их старшей 15-летней дочкой Женей жила то у своих родителей, то на съемной квартире. В их с Гиви бывшем общем доме она не появлялась, но этот дом хотела продать и разделить, против чего Гиви не возражал. Единственная проблема состоит в том, что, как часто бывает в недокапиталистической стране, дом был построен самовольно, и процесс его легализации тянется несколько лет. До тех пор строение стоимостью в полмиллиона долларов не подлежит ни продаже, ни разделу.
Гиви за эти 2 года неоднократно предлагал развод, но Алла не хотела разводиться, не поделив имущество, которого де-юре не существует. То есть развод, конечно - да, но с разделом нажитого, то есть после легализации дома. В общем, дело житейское. Отличает эту ситуацию тот факт, что 3 месяца назад Алла родила сына, папой оформила Гиви, а в предстоявшую субботу намеревалась взять штурмом неукрепленный двухэтажный особняк.
- Погоди, она хочет приехать сюда со своим сыном от другого мужика, чтобы жить с тобой под одной крышей?
- Я ее убью, - Гиви налил четвертую.
- Хахаля своего она не собирается сюда привести?
- Его я точно убью, - Гиви налил пятую.
Вот тогда я понял, что убивать Георгий никого не будет, поскольку хахаль Аллы не полный дебил, чтобы сюда приезжать. Мы допили одну бутылку и легли спать. Загородная природа отлично успокаивает нервы.
Алла приехала около 6 вечера, вооруженная своими родителями. Я застал начало разговора Гиви и его тестя:
- Георгий, Алла имеет право на дом.
- Я не против: продадим дом, поделим. Какого хрена она сюда сейчас приехала?
- Ребенку нужен свежий воздух, Алле негде жить, Женя твоя дочь.
Я на пару часов уехал в интернет в ближайшем (14 км) кафе, это не мои разборки.
Вернувшись, я застал в гостиной молчащую Аллу, молчащего Гиви, молчащую 17-летнюю дочку Женьку и орущего 3 месячного карапуза в коляске. Понятное дело, водку из багажника я достал и внес в дом без спроса. Мы с Гиви вышли на веранду покурить, хотя раньше курили в гостиной - хотя ребенок и не наш, мы чувствовали ответственность за его здоровье.
- Ну, как?
- Знаешь, что сказал мне тесть? Он сказал: «Гиви, ты мудрый, ты найдешь решение». Какое тут может быть решение?
На фоне стресса Гиви стал очень разговорчивым. Я понял, что, возможно, смогу убедить Аллу уехать. Но это получится только в том случае, если она не собирается растопить сердце Гиви и снова жить вместе как муж и жена. Насколько я знал Аллу, столь безумная мысль вполне могла быть ее мотивом для переезда. Вечером мы сели поговорить на троих, я был переводчиком. Начал Гиви.
- Алла, ты охренела?
- Я не буду разговаривать в таком тоне.
- Алла, Гиви пытается понять твои мотивы. Ты же понимаешь, что у него нет добрых чувств к тебе после того, как ты ушла к другому мужчине?
- Игорь, я понимаю, что Гиви это неприятно.
- Тогда как ты себе представляешь ваше проживание в одном пространстве?
- Здесь 2 этажа, как-нибудь получится. Мне жить негде.
- Алла, ты охренела?
- Гиви, подожди, мы разговариваем. Алла, ты понимаешь, что отец ребенка должен нести ответственность за то, где живет его женщина и его ребенок, и что Гиви здесь не при чем?
- Ты почему ребенка на меня записала?
- Так по закону, пока мы не разведены, официальный муж записывается в качестве отца.
- Ок, Гиви, как минимум она это сделал не назло тебе. Алла, у тебя совесть есть? Бог с ней, с совестью, ты проявляешь неуважение к твоему мужчине, лишая его возможности обеспечивать тебя и сына.
- Алла, ты охренела?
- Гиви, подожди. Игорь, что ты сейчас хочешь?
- Я хочу, чтобы ты переехала из этого дома и как можно скорее, это будет правильно, неужели ты не понимаешь?
- Это мой дом.
- Никто не спорит, это 2 разных вопроса: вопрос имущества и вопрос проживания. У твоих родителей есть квартира, это их внук, ты можешь решить квартирный вопрос, не устраивая Санту Барбару.
- Это мой дом.
- Алла, ты охренела?
- Гиви, успокойся.
- Хорошо, давай так. Что должно произойти, чтобы ты отсюда уехала?
- Надо продать дом.
- То есть до тех пор, пока дом не продан, ты собираешься жить здесь, со своим бывшим мужем с чужим для него ребенком?
- Да.
- Алла, ты охренела?
- Я не буду разговаривать в таком тоне.
У меня кончились аргументы. Я не мог сохранять трезвую голову и присоединился к Гиви в процессе уничтожения водки. Первый раунд переговоров мы проиграли. Зато пока никто никого не убил. Дай Бог ему терпения.
Продолжение здесь.