ПУТИН-квислинг
Казахстан: Что дальше?
АВТОРАббас Галлямовполитолог
Трудно себе представить, чтобы политик, удержавший власть исключительно за счёт иностранных штыков, сумел обрести когда-нибудь полноценную легитимность, но, тем не менее, такие прецеденты в истории были. Взять, например, Яноша Кадара - человека, поставленного советскими властями руководить Венгрией после того как они подавили здесь революцию 1956 года.
Не знаю, читал ли Кадар Макиавелли, но действовал он так, словно был хорошо знаком с трудами флорентийского политтехнолога, учившего, среди прочего, тому, как применять силу: «Жестокость жестокости рознь. Жестокость применена хорошо в тех случаях - если позволительно дурное называть хорошим, - когда ее проявляют сразу и по соображениям безопасности, не упорствуют в ней и по возможности обращают на благо подданных; и плохо применена в тех случаях, когда поначалу расправы совершаются редко, но со временем учащаются, а не становятся реже Тот, кто овладевает государством, должен предусмотреть все обиды, чтобы покончить с ними разом, а не возобновлять изо дня в день; тогда люди понемногу успокоятся, и государь сможет, делая им добро, постепенно завоевать их расположение».
Раздавив с помощью советских войск революцию, вместо закручивания гаек Кадар, наоборот, стал их раскручивать. Нет, конечно, Имре Надя и ещё несколько сот наиболее активных «контрреволюционеров» он казнил, но вскоре после этого заявил, что лозунг предшественников «Кто не с нами - тот против нас» будет заменён словами «Кто не против нас - тот с нами» и начал ослаблять хватку. Всё в точном соответствии с заповедями великого флорентийца. Вскоре Венгрию уже называли «самым веселым бараком в социалистическом лагере», а реализуемый курс получил неофициальное наименование «гуляшный социализм». Уровень жизни у венгров был заметно выше, чем у соседей, а дозволялось им гораздо больше. Диссидентов особо не трогали - только если те вдруг начинали активно на рабочих больших промышленных предприятий выходить. Свободы слова было намного больше, чем в других странах соцлагеря. Экономика тоже была самой рыночной.
Уже упомянутый Макиавелли говорил: «Люди таковы, что, видя добро со стороны тех, от кого ждали зла, особенно привязываются к благодетелям». У Кадара именно так и получилось. Первые несколько лет его ненавидели, затем стали относиться более-менее терпимо, а потом он стал действительно популярным.
Похоже, Токаеву удалось удержать власть. Процесс перешёл в плоскость силового противостояния, а здесь у власти всегда есть преимущество. Особенно, когда есть возможность опереться не только на своих силовиков, но и на иностранцев. Эту технологию страховки против собственного народа, как известно, многие использовали - от арабских халифов до византийских императоров. Ну и потом надо ещё понимать, что Назарбаев раздражал население гораздо больше Токаева. Поэтому в условиях усиливающегося силового давления люди предпочли удовлетвориться его отставкой и уйти с площадей с ощущением, что «всё-таки не зря протестовали».
Я написал про Кадара потому что политолог должен быть объективным. Он обязан обозначать все развилки. На самом деле, в том, что Токаев сумеет повторить этот подвиг, я не очень верю. Скорее всего он войдёт в казахскую историю обычным квислингом.
АВТОРАббас Галлямовполитолог
Трудно себе представить, чтобы политик, удержавший власть исключительно за счёт иностранных штыков, сумел обрести когда-нибудь полноценную легитимность, но, тем не менее, такие прецеденты в истории были. Взять, например, Яноша Кадара - человека, поставленного советскими властями руководить Венгрией после того как они подавили здесь революцию 1956 года.
Не знаю, читал ли Кадар Макиавелли, но действовал он так, словно был хорошо знаком с трудами флорентийского политтехнолога, учившего, среди прочего, тому, как применять силу: «Жестокость жестокости рознь. Жестокость применена хорошо в тех случаях - если позволительно дурное называть хорошим, - когда ее проявляют сразу и по соображениям безопасности, не упорствуют в ней и по возможности обращают на благо подданных; и плохо применена в тех случаях, когда поначалу расправы совершаются редко, но со временем учащаются, а не становятся реже Тот, кто овладевает государством, должен предусмотреть все обиды, чтобы покончить с ними разом, а не возобновлять изо дня в день; тогда люди понемногу успокоятся, и государь сможет, делая им добро, постепенно завоевать их расположение».
Раздавив с помощью советских войск революцию, вместо закручивания гаек Кадар, наоборот, стал их раскручивать. Нет, конечно, Имре Надя и ещё несколько сот наиболее активных «контрреволюционеров» он казнил, но вскоре после этого заявил, что лозунг предшественников «Кто не с нами - тот против нас» будет заменён словами «Кто не против нас - тот с нами» и начал ослаблять хватку. Всё в точном соответствии с заповедями великого флорентийца. Вскоре Венгрию уже называли «самым веселым бараком в социалистическом лагере», а реализуемый курс получил неофициальное наименование «гуляшный социализм». Уровень жизни у венгров был заметно выше, чем у соседей, а дозволялось им гораздо больше. Диссидентов особо не трогали - только если те вдруг начинали активно на рабочих больших промышленных предприятий выходить. Свободы слова было намного больше, чем в других странах соцлагеря. Экономика тоже была самой рыночной.
Уже упомянутый Макиавелли говорил: «Люди таковы, что, видя добро со стороны тех, от кого ждали зла, особенно привязываются к благодетелям». У Кадара именно так и получилось. Первые несколько лет его ненавидели, затем стали относиться более-менее терпимо, а потом он стал действительно популярным.
Похоже, Токаеву удалось удержать власть. Процесс перешёл в плоскость силового противостояния, а здесь у власти всегда есть преимущество. Особенно, когда есть возможность опереться не только на своих силовиков, но и на иностранцев. Эту технологию страховки против собственного народа, как известно, многие использовали - от арабских халифов до византийских императоров. Ну и потом надо ещё понимать, что Назарбаев раздражал население гораздо больше Токаева. Поэтому в условиях усиливающегося силового давления люди предпочли удовлетвориться его отставкой и уйти с площадей с ощущением, что «всё-таки не зря протестовали».
Я написал про Кадара потому что политолог должен быть объективным. Он обязан обозначать все развилки. На самом деле, в том, что Токаев сумеет повторить этот подвиг, я не очень верю. Скорее всего он войдёт в казахскую историю обычным квислингом.