(no subject)
Надежда Бромлей: «нежнейшая, изысканнейшая, загадочная, неоцененная»
ПРИЛОЖЕНИЕ к СТАТЬЕ
Из книги Евгений Вахтангов: Документы и свидетельства: В 2 т. / Ред.-сост. В. В. Иванов. М.: Индрик, 2011. Т. 2. 686 с.
Наде Бромлей
Скажите, Надя, разве можно
О Вас сказав,
Забыть про пудру?
И разве было б не сапожно,
Ей в рифму «златокудру»
Дав,
Забыть про кудри
На Вашем мудром лбе.
И кудри в пудре,
И с каждым утром
Перламутром играет нос.
А вот донос,
(И Вам он мил):
Открыл я,
Что и архангел Михаил
Напудрил крылья.
Е. В.
Публикуется впервые.
Тетрадь. 1919 - 1921 гг. Автограф.
Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 18/Р.
{473} ДЕСЯТИЛЕТНИЙ ЮБИЛЕЙ РАБОТЫ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕАТРЕ
[7 апреля 1921 г.]
[Евгений Вахтангов:]
Надежда Бромлей:
«Кто этот молодой человек»
Немирович-Данченко
Темны истории страницы -
Евгений! Помните тот час,
Когда вы скромно среди нас
Играли Сахар в «Синей птице»?
Неслышно жребий Ваш ковался,
Незримо студий реял знак,
И в Ваших снах не извивался
Футуристический зигзаг.
С тоской душа еще не зналась,
Забота не знобила кровь -
И долговременной казалась
Голубоглазая любовь.
В студийном списке дел амурных
В дни Вашей пламенной весны
Четыре пары глаз лазурных
На Ваше имя внесены.
Но что бы злые ни шептали,
Скажу растроганно до слез:
Всегда, всегда в делах морали
Он был знаток и виртуоз.
Не раз печалясь и ревнуя,
Ему кидали мы упрек:
Ах, Женя, Женя - не могу я -
{477} Опять в Мансуровском урок!
Все клевета и наважденье
И бред фантазии шальной -
Ах! Было наше учрежденье
Ему законною женой.
В местах иных почти заочно
Он древо знаний насаждал
И, как Мария, непорочно
Иные студии рождал.
О чем вы думаете, люди -
Лишь посоветуйтесь со мной:
Он мир, разодранный войной,
Объединил союзом студий!
Внесет в Европу гений женин
И дисциплину и уют,
И разыграют, как этюд,
Всемирный мир Ллойд Джордж и Ленин.
Блистательный и новый берег
К себе теперь его зовет -
И руку Жене подает
У перевоза бедный Эрик.
Там все раздолье и обилье,
Там молнии сжигают тьму -
И все «Архангелы» ему
Сулят свой меч, венец и крылья.
Автограф.
СПбГМТиМИ. Фонд Бромлей-Сушкевича. ГИК № 12696/73.
С купюрой было опубликовано в ст.:
Бромлей Надежда. Путь искателя // Вахтангов. 1959. С. 329 - 330.
Е. Б. ВАХТАНГОВ - Н. Н. БРОМЛЕЙ
Пасха 1921 г.
Х. В.
Гений Надежда!
Три раза целую по обычаю и поздравляю, поздравляю, поздравляю.
Радуюсь, радуюсь.
Надо создать театр Бромлей.
Ваш Вахтангов
Публикуется впервые.
Автограф.
СПбГМТиМИ. Фонд Бромлей-Сушкевича. ГИК 12696/11.
Е. Б. ВАХТАНГОВ - Н. Н. БРОМЛЕЙ
[30 сентября 1921 г.] Петербург, Фонтанка, 24, кв. 5.
Н. Н. Бромлей, которая именинница
Надя, чудесная,
В последнее время я чувствую к Вам особую нежность и умиляюсь восторженно - мне радостно, что Вы такая талантливая писательница. Я знаю, что Ваша пьеса - событие. И в области театральной формы и в области театральной литературы.
{506} Поздравляю Вас с Вашим праздником.
Простите бумагу и карандаш.
Е. Вахтангов
Автограф.
СПбГМТиМИ. Фонд Бромлей-Сушкевича. ГИК № 12588/18.
Впервые опубликовано: Вахтангов. 1939. С. 244.
Е. Б. ВАХТАНГОВ - Н. Н. БРОМЛЕЙ
[Осень 1921 г.]
Товарищу Бромлей [на конверте]
Обязательный, я, по слову Вашему, нежная Надя, прочел пьесу внимательно, с отменным удовольствием. Автор талантлив, пьеса интересная[i], написана чудесно, особенно первые 3 акта. Возвращение домой героя - лишнее, т. е. картина эта {515} лишняя. Ее надо выбросить. Последний акт слаб - у героя нет нужного, к концу пьесы и к концу жизни, напряжения. Жаль, что нельзя сказать «пьеса нужна Студии». Жаль, что пьесу возьмут другие театры - любой. Вы должны подействовать на автора своим очарованием и склонить его написать пьесу тяжелую, в мильон пудов, чтоб люди ходили, а земля тряслась бы и чтоб слова говорили крупные, крупные - Вы хорошо знаете Уолта Уитмена[ii]?..
Я скоро появлюсь среди Вас и буду смущать Вас всех неясными бреднями. Берегитесь.
Мне попалась книжка журнала, где были Ваши стихи - чудесные - о скупой весне, которая долго не идет. Я теперь каждый раз, когда беру какой-нибудь журнал, смотрю в оглавление - нет ли здесь чего-нибудь нашей Бромлей. Что касается Вашего предложения прислать к новому Новому году стихи, то это предложение я должен отнести к разряду язвительных: я никогда стихов не писал. Рифмованные куплеты мои стиля папиросно-конфектно-этикетного, исполняющиеся как по заказу, так и по вольному побуждению, ко всяким торжественным дням нашей праздниколюбивой Студии, я давно перестал изготовлять и по причине моего уязвленного состояния здоровья и по причине скинутия Вами семи покрывал скромности, коими Вы, прелестная поэтесса-писательница, прикрывали свою лжедевственную непорочность Парнасскую.
Вот этот рифмомерный ком
Стихом назвать я не посмею.
Умею я писать стихом,
Стихов писать я не умею.
Поклонитесь в прозе БЭЭМу [Б. М. Сушкевичу] и, не говоря ему ни слова, примите от меня нежный поцелуй. (На кончике моего носа остался изящный слой пудры. Ах, зачем до сих пор у меня такой длинный нос.)
Е. Вахтангов
Публикуется впервые.
Автограф.
СПбГМТиМИ. Фонд Бромлей-Сушкевича. ГИК 12588/16.
[i] Скорее всего, речь идет о пьесе Н. Н. Бромлей «Легенда о Симоне-аббате».
[ii] В творчестве Уитмена идеи об очищающей человека близости к природе приняли космический характер. Любой человек и любая вещь восприняты священными на фоне бесконечной во времени и пространстве эволюции Вселенной. Чувство родства со всеми людьми и всеми явлениями мира выражено посредством преображения лирического героя в других людей и неодушевленные предметы.
ЗАМЕТКИ НА РЕЖИССЕРСКОМ ЭКЗЕМЛЯРЕ «АРХАНГЕЛА МИХАИЛА»
7 декабря [1921 г.]
Надо тяжелее, старше.
Надо до конца ни одной вульгарной интонации. До конца благороден.
Моя цель - реабилитировать ад (Н. Б[ромлей]).
{519} Народ требует чудес, эксплуататор красоты (Н. Б[ромлей]).
Пьер и Анн созвучны.
Она любит его таким, каким он был в молодости. Для него: трагично.
Творческий дух человека выше религиозного, социального.
Автограф.
Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 1447/Р.
Впервые опубликовано: Вахтангов. 1984. С. 365 - 366.
Е. Б. ВАХТАНГОВ - Н. Н. БРОМЛЕЙ
[Декабрь 1921 г.]
Хорошо, Надя, я буду скромным.
(«Я буду скромен, буду тих»[ii])
Мне больно и стыдно, что кругом люди так рассудочны, что боятся преувеличить[ii]. Я знаю, что я не преувеличиваю. Мне радостно видеть большое и хочется, чтоб этой радостью жили и другие.
Когда же я вижу, что до них эта радость не доходит, я чрезмерно огорчаюсь их благоразумием. Легко уходить в одиночество, когда есть горе, и почти невозможно радоваться в одиночестве - вот почему я недостаточно скромен.
Простите мне мою патетику - она лишает Вас Сим и Маруч, но зато единит Бирман и Дикого. Утешаюсь союзом этих душ.
Е. Вахтангов
Видите, я из скромности не написал - «любящий Вас».
Автограф.
СПбГМТиМИ. Фонд Бромлей-Сушкевича. ГИК 12588/22.
Впервые опубликовано: Вахтангов. 1939. С. 244.
Комментарии
Цитата из «Архангела Михаила». По свидетельству Н. М. Вахтанговой, в частной беседе Н. Н. Бромлей сказала Е. Б. Вахтангову, что он «нескромен» и «преувеличивает» достоинства ее пьесы «Легенда о Симоне-аббате».
ИЗ ДНЕВНИКА Н. Н. БРОМЛЕЙ
12 марта 1922 г.
Женя умирает. Книга «Архангела» на стуле рядом с постелью.
13 марта 1922 г.
Женя Вахтангов должен умереть. Строим «Архангела», и времени мало. И без Жени. Репетиция была полумертвой. Женю надо спасать - мэтр Пьер выморочная роль - издалека идет его отголосок, а на сцене мелькает его маленький фантом (М. Чехов).
Местонахождение подлинника не установлено.
Приводится по: Надежда Бромлей. Путь искателя //
Вахтангов. 1959. С. 327.
Н. Н. БРОМЛЕЙ - Е. Б. ВАХТАНГОВУ
[Весна 1922 г.]
Дорогое дитя мое, мэтр!
Пишу Вам, как видите, кровью[ii]. Обещаю 13 пьес и по две роли для Вашего Превосходительства в каждой, грациознейше преклоняю колено и пр.
В понедельник я должна знать о состоянии Ваших внутренностей. Мне мало того, что ясновидящая с Николо-Ямской успокоила меня на этот счет сегодня утром. Требую решимости. Нежно целую Ваши ослиные ушки. Люблю Вас и соскучилась. По моим картам тоже все хорошо, но желаю [нрзб]. Точно.
Придете на мужа черного к нам, он страх как любезен.
Женичка, Вы видите, как пожелтела моя кровь из-за Вас.
Ваша Н. Н. Бромлей
Публикуется впервые.
Автограф.
Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 73/Р.
Н. Н. БРОМЛЕЙ - Е. Б. ВАХТАНГОВУ
[24 мая 1922 г.]
Женичка, миленький, дорогой, обнимаю Вас, спасибо за привет, письмо, за Вашу любовь к «Архангелу»[ii], которая безмерно мне дорога и которую рано или поздно мы оправдаем, за пирог, за цветы, за Вас самого во всем этом. Спектакль приняли и говорят хорошее и значительное. Завтра приедем с Борисом [Сушкевичем], расскажем.
Целую еще, еще спасибо, люблю Вас ужасно.
Ваша Надя Бромлей
Публикуется впервые.
Автограф.
Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 75/Р.
С. В. ГИАЦИНТОВА - Н. Н. БРОМЛЕЙ
5 декабря 1921 г.
Надя!
Я ушла, Вам ничего не сказав, а сейчас выяснилось, дойдя до дому (путь у меня длинный, и на размышления время есть), что сказать нужно многое и даже не могу отложить до завтра. Прежде всего, о пьесе - я слушала очень, очень внимательно и очень, очень серьезно[ii]. Мне нравится то, что есть интересная фабула, мне нравятся роли, меня тронул, благодарно тронул конец. Это лучше, чем «Архангел Михаил», по-моему. Некоторые вещи за нагроможденностью от меня ускользнули, и вообще, надо самой прочесть. Но, не правда ли, как плоско звучат мои слова? И я сама не знаю, как сказать. Потому что после жениных слов, от которых хотелось кричать, всякие слова обесценены. Надя! Это так ужасно, и как Вы не видите, что это такое. Вы талантливая, умная - это я не [изрекаю] слова, я говорю то, что думаю, а он делает из Вас божка. А я думаю, я знаю, что все мы по мере сил и способностей должны служить одному Богу, только Богу. А когда Женя из самого себя делает отдельного божка, из Вас другого божка - он [нрзб.], губит и себя, и Вас. И совершенно невольно из-за того, что божки обособлены, искусство тоже делается какое-то отдельное, в это искусство не допускается почти никто, только сами Вы и безмолвные рабы. Я умоляю Вас, Надя, не верить, что Вы гений. Это так физически больно было слушать, что Христос не смог, оплошал, а Вы смогли. Ведь в этих словах не дерзновение, а просто так проглядели Христа. Как только человек становится божком, он теряет половину, прежде всего потому, что слепнет. Не ослепните, Христа ради, а пишите пьесы, потому что Вы талантливы. Да, как я слышу, звучит: «Скажите, да что она понимает, да как она смеет одобрять или не одобрять?!!» А я Вам говорю, смею, смею. Я слишком серьезно и правдиво к Вам {518} отношусь, чтобы не сметь, именно к Вам, Надя. Я, как чаша, налита до краев (Ваше выражение) одним сознанием - важностью жизни. Вокруг нас и смерть, и жизнь, и любовь, и Бог - и все так просто, так серьезно, так близко, я так понимаю, что я умру, что я не хочу и не могу и не буду лгать, даже самой себе. И вам я хочу сказать, потому что я Вами дорожу, я смотрю объективно - поймите, верьте - ведь не из мелочности я говорю, да и что мне с Вами делить? Мне выгодно, чтобы Вы были талантливы. Вот я хочу сказать - не поддавайтесь, не будьте божком [нрзб.] и помогите в этом и Жене. Ведь у него талант, как коростой зарос со всех сторон. И все-таки и через коросту выползает. Так если бы не было у него стены между ним и людьми, им и Богом, он мог бы стать удивительным. Ведь самим собою он долго не будет напитываться. Боюсь, что говорю очень нелепо и очень непонятно. Ну, да все равно, вы поймете, надеюсь. Я спешу сказать потому, что у меня все горит в душе, потому что я хочу сама понять. Я все-таки, наверное, уйду со сцены - мне так безумно тяжело, я так не хочу быть слепой, а сцена слепит. И вот, если мы с Вами расстанемся, когда-нибудь вспомните слова, сказанные мною в состоянии экстаза, в котором я сейчас нахожусь. А если мы с Вами будем вместе, я по мере своих слабых сил буду бороться за то, что мне дорого в каждом одаренном человеке - чтобы он не был божком.
С. Гиацинтова
Публикуется впервые.
Автограф.
СПбГМТиМИ. Фонд Бромлей-Сушкевича. ГИК № 2696/25
ЗАМЕТКИ НА РЕЖИССЕРСКОМ ЭКЗЕМПЛЯРЕ «АРХАНГЕЛА МИХАИЛА»
7 декабря [1921 г.]
Надо тяжелее, старше.
Надо до конца ни одной вульгарной интонации. До конца благороден.
Моя цель - реабилитировать ад (Н. Б[ромлей]).
{519} Народ требует чудес, эксплуататор красоты (Н. Б[ромлей]).
Пьер и Анн созвучны.
Она любит его таким, каким он был в молодости. Для него: трагично.
Творческий дух человека выше религиозного, социального.
Автограф.
Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 1447/Р.
Впервые опубликовано: Вахтангов. 1984. С. 365 - 366.
Е. Б. ВАХТАНГОВ - Н. Н. БРОМЛЕЙ
[Декабрь 1921 г.]
Хорошо, Надя, я буду скромным.
(«Я буду скромен, буду тих»[ii])
Мне больно и стыдно, что кругом люди так рассудочны, что боятся преувеличить[ii]. Я знаю, что я не преувеличиваю. Мне радостно видеть большое и хочется, чтоб этой радостью жили и другие.
Когда же я вижу, что до них эта радость не доходит, я чрезмерно огорчаюсь их благоразумием. Легко уходить в одиночество, когда есть горе, и почти невозможно радоваться в одиночестве - вот почему я недостаточно скромен.
Простите мне мою патетику - она лишает Вас Сим и Маруч, но зато единит Бирман и Дикого. Утешаюсь союзом этих душ.
Е. Вахтангов
Видите, я из скромности не написал - «любящий Вас».
Автограф.
СПбГМТиМИ. Фонд Бромлей-Сушкевича. ГИК 12588/22.
Впервые опубликовано: Вахтангов. 1939. С. 244.
Комментарии
Цитата из «Архангела Михаила». По свидетельству Н. М. Вахтанговой, в частной беседе Н. Н. Бромлей сказала Е. Б. Вахтангову, что он «нескромен» и «преувеличивает» достоинства ее пьесы «Легенда о Симоне-аббате».
[ii] Пьеса Н. Н. Бромлей «Легенда о Симоне-аббате» была прочитана Первой студии, но успеха не имела. Вахтангов же в своем выступлении ее оценил высоко. В отдельных случаях неприятие было обусловлено не только эстетически, но и идейно. Так, позже, возвращаясь к теме постановки, М. А. Чехов писал Б. М. Сушкевичу: «… никогда и ни при каких условиях я как художник не смогу принять “Аббата”. <…> Очень жалею, что искреннее мое желание найти с Вами точку соприкосновения в этой не раз затрагивавшейся нами теме не удалось осуществить» (Чехов. Т. 2. С. 393). Возможно, именно розенкрейцерство, ставшее духовной почвой пьесы, и было главной причиной расхождения Чехова с Бромлей и Сушкевичем, а значит и с Вахтанговым, пьесу горячо поддержавшим.
ИЗ ДНЕВНИКА Н. Н. БРОМЛЕЙ
12 марта 1922 г.
Женя умирает. Книга «Архангела» на стуле рядом с постелью.
13 марта 1922 г.
Женя Вахтангов должен умереть. Строим «Архангела», и времени мало. И без Жени. Репетиция была полумертвой. Женю надо спасать - мэтр Пьер выморочная роль - издалека идет его отголосок, а на сцене мелькает его маленький фантом (М. Чехов).
Местонахождение подлинника не установлено.
Приводится по: Надежда Бромлей. Путь искателя //
Вахтангов. 1959. С. 327.
Н. Н. БРОМЛЕЙ - Е. Б. ВАХТАНГОВУ
[Весна 1922 г.]
Дорогое дитя мое, мэтр!
Пишу Вам, как видите, кровью[ii]. Обещаю 13 пьес и по две роли для Вашего Превосходительства в каждой, грациознейше преклоняю колено и пр.
В понедельник я должна знать о состоянии Ваших вну-трен-нос-тей. Мне мало того, что ясновидящая с Николо-Ямской успокоила меня на этот счет сегодня утром. Требую решимости. Нежно целую Ваши ослиные ушки. Люблю Вас и соскучилась. По моим картам тоже все хорошо, но желаю [нрзб]. Точно.
Придете на мужа черного к нам, он страх как любезен.
Женичка, Вы видите, как пожелтела моя кровь из-за Вас.
Ваша Н. Н. Бромлей
Публикуется впервые.
Автограф.
Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 73/Р.
Н. Н. БРОМЛЕЙ - Е. Б. ВАХТАНГОВУ
[24 мая 1922 г.]
Женичка, миленький, дорогой, обнимаю Вас, спасибо за привет, письмо, за Вашу любовь к «Архангелу»[ii], которая безмерно мне дорога и которую рано или поздно мы оправдаем, за пирог, за цветы, за Вас самого во всем этом. Спектакль приняли и говорят хорошее и значительное. Завтра приедем с Борисом [Сушкевичем], расскажем.
Целую еще, еще спасибо, люблю Вас ужасно.
Ваша Надя Бромлей
Публикуется впервые.
Автограф.
Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 75/Р.