О генеральском прозрении. 16.02.24.
Известный окопный филолог Святослав Голиков делится интересной статьей (1,2,3,4,5,6,):
ВО и революция военного дела - Вступление
Новое оружие меняет характер боевых действий и заставляет переписывать учебники тактики
Источник: "Армейский стандарт"
Автор: Сергей Вальченко
Дата публикации: 31 января 2024
Специальная военная операция, которая началась в феврале 2022 года, по масштабу задействованных сторонами сил и средств, по интенсивности боевых действий и уровню используемых технологий уже точно вышла за рамки ограниченного вооружённого конфликта. Более того, специалисты уверены: СВО знаменует собой важнейшую веху в развитии военного дела и даст старт настоящей революции в области оружия, тактики, оперативного искусства и стратегии.
Нелёгкий труд по анализу происходящих в зоне СВО военных событий, а также по выявлению новых тенденций в области вооружённой борьбы одним из первых взял на себя Центр анализа стратегий и технологий (ЦАСТ). Он подготовил сборник военно-научных статей «Алгоритмы огня и стали», посвящённый нашей спецоперации и военным конфликтам последних лет. Предисловие к этому аналитическому труду написал бывший начальник Генерального штаба Вооружённых сил России (2004-2008) генерал армии Юрий Балуевский. «Армейский стандарт» знакомит своих читателей с выводами известного военачальника.
Кризис жанра
СВО, считает экс-начальник Генштаба, стала беспрецедентной проверкой буквально всех составляющих военного дела и военного строительства - от тактики, оперативного искусства и стратегии, организационной структуры войск до испытания боем практически всех нестратегических видов и образцов вооружения и военной техники. Весь этот опыт ещё только предстоит осмыслить военным ученым. Но уже сейчас ясно, что СВО показала несостоятельность многих прогнозов развития военного дела и потребовала переоценки роли и места разных видов оружия. В развитии боевых действий, боевого применения сил и средств важно увидеть верные тенденции, уловить закономерности, без чего не преодолеть кризис и позиционный тупик так называемого «прозрачного поля боя».
Итак, какие же «чудные открытия» явила миру в военном деле СВО? Во-первых, современные высокомеханизированные армии вместо высокоманевренных боевых действий вдруг перешли к позиционной окопной войне, где темпы продвижения на поле боя выглядят черепашьими даже по меркам Первой мировой.
Артиллерия, прежде всего дальнобойная и высокоточная, возвращена на пьедестал бога войны. Едва ли не определяющим фактором боя и операции становится количество выпущенных снарядов.
Налицо ренессанс пехотного боя, к которому после Второй мировой войны армии ведущих стран мира не готовили ни своих солдат, ни своих офицеров.
ПВО одержала неожиданный триумф над военной авиацией, которая не только лишилась способности массово действовать над территорией противника, но и над своей территорией вынуждена летать и базироваться с опаской.
Наконец, стремительно и безоговорочно воздушное пространство завоевала беспилотная авиация. Небо заполонили тучи микроаппаратов - коптеров, FPV-дронов, охотящихся чуть ли не за каждым пехотинцем. Беспилотная революция обеспечила небывалую прозрачность поля боя и начала теснить артиллерию.
Вывод: вырисовывается новый облик войны, который во многом противоречит прежним представлениям. Его основные признаки - высокая рассредоточенность и низкая плотность войск; резко возросшие возможности разведки и высокоточного поражения целей в реальном масштабе времени.
В результате значительно возросла уязвимость группировок войск, включая уровень тактических подразделений и выше, и даже отдельных боевых машин и бойцов на поле боя.
Улетучившийся «туман войны»
Чем обеспечивается беспрецедентная прозрачность поля боя? Огромным количеством постоянно задействованных средств разведки и целеуказания, в первую очередь беспилотных и спутниковых. Но не только. Налицо качественный скачок в объёмах и скорости получаемых и передаваемых с помощью этих средств разведывательных данных.
Изобилие беспилотных средств разведки дает возможность организовать практически непрерывное слежение за полем боя на всех уровнях, вплоть до индивидуального бойца. Взрывное расширение коммерческих спутниковых систем разведки и наблюдения приведёт уже в ближайшие годы к опутыванию всей планеты колоссальными спутниковыми сетями наблюдения с повсеместным доступом.
Быстро развиваются средства радиотехнической разведки, методы киберразведки и слежения за информационными сетями противника.
По оценке Балуевского, всё это фактически полностью устраняет «туман войны», а также драматически ускоряет процессы выдачи целеуказания и принятия решения в связке «выстрел - поражение».
Более того, полная прозрачность становится реальностью не только на тактическом, но и на оперативном и стратегическом уровнях. Появляется возможность наносить высокоточные удары практически на любую глубину, вплоть до стратегической. Онлайн-целеуказание и гиперзвуковые ракеты делают возможной борьбу со вторыми эшелонами войск и объектами в глубоком тылу противника. В арсенал средств поражения уверенно вошли и относительно небольшие и недорогие барражирующие боеприпасы с дальностью полёта в тысячи километров.
Все эти технологические новации списывают в военные архивы учебники по скрытной переброске, развёртыванию, сосредоточению и применению крупных группировок войск. Любое сосредоточение становится немедленным объектом поражения. Усугубляет проблему огромная уязвимость сил тылового обеспечения этих группировок.
Получается, что невозможность сосредоточения войск заставляет менять основы военного дела. Например, принуждает вести боевые действия мелкими подразделениями и отдельными боевыми машинами. А это требует кардинального изменения подходов ко всем аспектам боевого, тылового и технического обеспечения, организации войск и сил и развития всех систем вооружения и военной техники.
Танк - главная жертва
В числе тех систем вооружения, чья роль на поле боя радикально и быстро меняется в ходе СВО, оказались танки. По словам Балуевского, танк «стал одной из главных жертв опыта боевых действий последних двух лет». Недавний символ ударной силы и боевой мощи оказался легко обнаруживаемой и легко поражаемой целью. Кроме того, танк оказался очень уязвим для мин.
Бывший начальник Генштаба задаёт в связи с этим ряд вопросов, которые, судя по всему, пока ответов не имеют. Могут ли танки применяться массированно? Обладают ли они требуемой защищённостью? Имеют ли эффективное оружие для ведения огня в условиях прямой видимости? И главный вопрос: утратил ли танк своё значение как главная ударная сила, средство прорыва и манёвра, основа современной войны?
Юрий Балуевский обозначил только направления в поиске ответов на эти больные вопросы. По его мнению, перспективному танку необходимо будет в первую очередь продемонстрировать сохранение мощного огня прямой наводкой на поле боя по сравнению со средствами огневого поражения с закрытых позиций.
С другой стороны, решения ждут проблемы противоминной защиты и преодоления минных полей, а также защиты от барражирующих боеприпасов и FPV-дронов. Один из путей - создание комплексов активной защиты нового поколения и, возможно, основанных на новых физических принципах.
Артиллерийские горизонты
Ещё одна актуальная тема - роль полевой артиллерии. Главная тенденция здесь - повышение дальности стрельбы и внедрение высокоточных боеприпасов. По мнению Балуевского, эволюция артиллерии изменяет и принципы контрбатарейной борьбы. В ней на первый план всё больше выходят беспилотные разведчики и наводчики.
Современные разведывательно-огневые контуры позволяют резко сократить время от обнаружения цели до её поражения, одновременно повышая точность огня артиллерии. В перспективе, делает вывод Балуевский, неизбежен и полный переход артиллерии на высокоточные боеприпасы.
Ещё одна тактическая новация - рассредоточенные действия орудийных расчётов. Одиночные орудия, а не батареи и дивизионы фактически сами приобретают характер высокоточных средств поражения и могут использоваться по отдельности. Это мы и наблюдаем в ходе боевых действий на Украине, замечает Балуевский.
По его словам, российские разработчики артиллерийских систем, к сожалению, остаются в роли догоняющих. Налицо качественное превосходство артиллерии НАТО за счёт перехода на 155-мм орудия с длиной ствола 52-го калибра, а в перспективе и 58-60-го калибров и разработки 155-мм снарядов сверхбольшой дальности. Экс-начальник Генштаба резюмирует: СВО выявила значительное отставание отечественной артиллерии и ракетных систем и требует приоритетного кардинального их перевооружения в ближайшие годы.
Авиационный тупик
Неожиданный результат показало в ходе СВО извечное противостояние ПВО и военной авиации. Промежуточный итог: потеря актуальности таких устоявшихся форм применения боевой авиации, как воздушная наступательная операция или массированные авиационные удары.
Практически нерешаемой оказалась задача эффективного подавления ПВО противника. А ведь её решение предопределяет дальнейший ход и исход борьбы в воздухе, и не только.
По мнению Балуевского, решение задачи противодействия силам ПВО противника и их подавления должно носить системный характер. Ключевые элементы - системы разведки, вскрытия и обнаружения комплексов ПВО; специальные средства помехового противодействия и радиоподавления ПВО; средства огневого поражения; специальные авиационные комплексы постановки помех и радиоподавления; ложные цели; комплексы бортовой обороны боевых самолетов; специальные боевые самолеты подавления и поражения средств ПВО.
«Все эти элементы, - отмечает Балуевский, - должны быть выстроены в комплекс единой системы управления и должны заранее проходить совместное обучение и боевую подготовку для реализации планируемых задач».
Беспилотная вакханалия
Бурное развитие военной беспилотной техники и приёмов её применения стали головной болью ПВО, которая не готовилась к борьбе с этой «мелочью». Тем не менее дроны разного класса и назначения стали, вероятно, главной проблемой средств ПВО и главным вызовом для любой системы ПВО.
Приходится признать, что столь гипертрофированная роль дронов, которую они играют сегодня в вооружённой борьбе, не была предсказана военными теоретиками. Хотя намёки на новую тенденцию считывались уже во второй карабахской войне 2020 года.
Балуевский обращает внимание прежде всего на кардинальное изменение парадигмы применения беспилотников обеими сторонами, от ориентации на применение дронов самолетного типа большой (класса MALE), средней и малой дальности, продолжительности полёта и размерности к массовому использованию малых коммерческих коптеров. Причём как для ведения разведки и наблюдения, так и в качестве ударных, включая FPV-дроны и барражирующие боеприпасы.
«Это, - отмечает экс-начальник Генштаба, - привело к взрывному расширению их применения, фактически превратив в один из основных видов вооружения в боевых действиях».
FPV-дроны поражают практически все виды боевой техники на передовой, обладая беспрецедентным для любого вида управляемого оружия соотношением «стоимость - эффективность».
Беспилотниками, революционизировавшими боевые действия в ходе СВО, стали малые барражирующие боеприпасы, в том числе российские «Ланцеты». Они становятся массовым, недорогим высокоточным тактическим средством поражения и одним из основных средств контрбатарейной борьбы.
Можно предположить, делает прогноз Балуевский, что в дальнейшем развитие «ланцетоподобных» аппаратов в качестве летающей артиллерии приведет к их частичной трансформации в малогабаритные тактические ракеты. По его словам, большее распространение получат FPV-дроны, малые барражирующие боеприпасы, которые в кратчайшие сроки будут эволюционировать вплоть до индивидуального оружия бойца. «Это означает, что уже в ближайшие годы на поле боя будут задействованы десятки и сотни тысяч малых беспилотных летательных аппаратов, - резюмирует Балуевский. - Соответственно, встанет и огромная по объёмам задача борьбы с ними, также начиная от уровня низших подразделений, экипажей и расчётов»
Сам Филолог комментирует это следующим образом:
Содержимое статьи "СВО и революция военного дела", резюмирующей выводы бывшего начальника Генштаба генерала армии Юрия Балуевского, безусловно, не является откровением для людей в теме. Более того, при всём уважении к Юрию Николаевичу, в данных выводах имеются определённые лакуны, а некоторые моменты представляются весьма неоднозначными.
Так, например, достаточно странно выглядит внезапное открытие уязвимости танка для противотанковых мин при одновременном умолчании об откровенном провале в обеспечении связи между танками и пехотными подразделениями, во взаимодействии с которыми они призваны действовать.
Что касается тенденции на радикальное повышение роли БПЛА в современной войне, то осенью 2020 года в Карабахе уже не считывались намёки, но звучно бил колокол. Сама же тенденция была совершенно недвусмысленно явлена ещё на Донбассе, в Сирии и Ливии, причём ориентация на использование малых коптеров чётко проявилась именно на первых двух театрах, т.е. возможностей и времени для сбора и анализа информации, прогнозирования и оперативного реагирования было предостаточно. Применительно к БПЛА стоило бы также отметить, что FPV-дроны радикальным образом влияют на обстановку не только на передовой, но и в ближних тылах, критически осложняя перемещения личного состава, снабжение и эвакуацию.
Ещё к вопросу о считывании намёков. СВО на самом деле продемонстрировала как важность современных разведовательно-огневых контуров, так и отставание наших артсистем и РСЗО. Однако громкий звоночек о фатально поразительном эффекте увязки в РОК высокоточных РСЗО прозвенел ещё в феврале 2018 года под Хишамом, но и этим звоночком наши военные теоретики не озаботились. При этом весьма интересно было бы понять, на каком повороте после 2014 года поломались или потерялись наши собственные РОКи.
Проблемы с полноценным применением авиации ввиду невозможности эффективного подавления ПВО очевидны, однако управляемые ракеты класса "воздух-земля" и корректируемые планирующие авиабомбы в принципе позволяют проводить воздушные наступательные операции с ограниченными целями, а для нанесения массированных авиаударов, как мне представляется, эти авиаудары надо внезапно массировать, а не размазывать на сотни километров по ЛБС.
Представляется достаточно спорным тезис об отсутствии подготовки личного состава к пехотному бою, ренессанс которого отмечает Балуевский, в армиях ведущих стран мира после Второй мировой войны. Здесь можно вспомнить, например, знаковую работу генерал-майора армии США Джеймса Фрая "Обучение действиям в наступательном бою", в которой описываются методы обучения отделений и взводов атакующим действиям в отношении равноценного противника, причём данная работа была переведена и опубликована "Воениздатом" в 1958 году специально для военнослужащих нашей армии. Сейчас же стоило бы акцентировать внимание на актуальных проблемах боевой подготовки, в результате которых мы до сих пор имеем на поле боя массы не обученных на должном уровне людей.
Возвращаясь к танкам, рискну предположить, что поставленные Балуевским вопросы относительно их перспектив могут повести отечественную военную мысль в части обеспечения защищённости путём сумрачного тевтонского гения, пытавшегося раз за разом выродить некое танковое вундерваффе, тогда как более рациональным в настоящее время представляется поиск асимметричных ответов в организации должного обеспечения наступательных действий.
Это подборка шероховатостей навскидку. Между тем, несмотря на все нюансы, выводы Балуевского определённо ценны. Можно, конечно, горько проиронизировать над Генералом Очевидность, который достаточно комплексно обрисовал чувствительные моменты, о которых неглупые люди говорят уже давно.
Однако я бы предложил посмотреть на данные выводы под другим углом. С одной стороны, проблемы, наконец, проговорены имеющим немалый вес военным профессионалом. С другой стороны, данное обстоятельство, условно говоря, легитимизирует неглупых людей как адекватное экспертное сообщество перед лицом нашей инертной армейской системы и ставит в недвусмысленное положение людей, публично эту систему защищающих.
Мурз добавляет:
Что я имею добавить к комментариям "Филолога" относительно побежавшего по интернету _пересказа_ журналистом Сергеем Вальченко _предисловия_ генерала Балуевского к изданному ЦАСТом сборнику статей "Алгоритмы огня и стали"? Ну кроме того, что да, у нас теперь есть целый Генерал Очевидность.
Всё, вот просто всё, от начала и до конца, что считается "новинками" СВО в области тактики, техники и вооружения, всё уже было до СВО. На Донбассе и в Сирии. Воевать без коптеров уже в 2020-м году был не вариант, когда мы их теряли - люди скидывались последними деньгами с солдатских зарплат и покупали, просили волонтёров привезти вместо всего прочего. Самодельные самолёты-разведчики, собранные из того, что али-экспресс послал, уже летали через ЛБС, привозя фотопанорамы укровских позиций. Укровские "Бабки-Ёжки", ещё сравнительно мелкие, но уже с кумулятивными боеприпасами, вполне себе уже работали, причём в тесном контакте с массовыми и дешёвыми средствами ночной разведки.
И далее, далее, далее. Во всех сферах.
Всё было видно. Обо всём писалось, кричалось.
Прошло два года. Потери - хватит на несколько Афганистанов и на ещё столько же Чечней. И вот ОНИ ЗАМЕТИЛИ.
Ох вы ж мои лапочки!
Вождь Зоркий Глаз на третий день заметил, что в камере нет одной стены!
Они заметили, среди прочего, что танки-то, оказывается, могут подрываться на противотанковых минах. И дальше после этого не едут. И что голыми танками воевать, без взаимодействия с артой и пехотой, без всего положенного обеспечения, прописанного в документах у нормальных людей ещё во Вторую Мировую, выходит дорого и безрезультатно.
Мне, собственно, нечего добавить.
Я в немом восторге. Потрясён интеллектуальной мощью наших военных аналитиков.
Такие вот дела...