Три товарища по-омски
Не всякий писатель обладает умением погрузить читателя в то время, в котором живут его герои. Неимоверно сложно сделать это средствами линейного текста. В редких случаях за строчками книги явственно слышишь и ощущаешь то же самое, что вживую слышат и ощущают персонажи произведения.
Ремарк и Хемингуэй - из той раритетной когорты, чье умение манипулировать со словом выходит за формальные рамки линейности.
Очень скупые, сжатые до пружинного состояния фразы о действиях, о мыслях дают жадному читателю во многие разы больше, чем дало бы пространное описание события с деталями и ответвлениями, ползущими в разные стороны зачастую помимо воли автора.
Разве вы не чувствовали в себе безысходную пустоту, читая о дне из жизни хемингуэевского героя?
Разве вы не ощущали в воздухе аромат коньяка, когда герой разливает его по стаканам?
А призраки из тех, давно ушедших, военных лет не мучали вас так, как мучали они ремарковского Роберта?
На страницах романа Ремарка предстает та, давно прожитая, далекая жизнь, уже ушедшая, ставшая для нас черно-белой, под стать немому кинематографу тех лет, поблекшая до сепии винтажных фотокарточек, но все таки не переставшая быть реальной жизнью со всем, что ей извечно сопутствует.
Режиссер спектакля Три товарища Георгий Цхвирава и художник Эмиль Капелюш перенесли действие романа на сцену Омской драмы, выбрав практически монохромную гамму в оформлении и взвешенный минимализм в декорациях. Для большей аутентичности в аудиоряд спектакля включены песни на немецком языке.
Любое сценическое действо трогает зрителя, если режиссер продумал и заложил в него энергию. Тогда и комедия смешна до колик, и трагедия печальна до боли.
Как бы банально ни звучало, но в случае трансформации текста романа в сценическое действо есть большая опасность свалиться в хронологически усеченный пересказ событий первоисточника силами ходяще-говорящих актеров.
К счастью омского зрителя, режиссер уверенно знал, что должно происходить на сцене, в каком виде происходить, как во все это заложить требуемую энергию и сколько ее должно быть.
Мы ведь понимаем, Ремарк написал роман не о войне, а о любви. А разве может спектакль о любви быть без подлинных чувств, без сокрушающей страсти, без бьющей энергии (не путайте с энергетикой)?
На фоне реалий немецкой жизни конца двадцатых годов XX века родилась любовь Пат (Мария Токарева) и Робби (Николай Сурков). Все остальное, действительно - не более чем фон. Даже дружба трех товарищей - фон.
Любовь главных героев, на мой взгляд, сценографически выстроена и предъявлена согласно правилам данной постановки - трогательно и целомудренно, но со страстью и без перекосов. Любой намек на физиологию, пусть самый мельчайший, опять же по правилам данной постановки, пропитал бы фальшью все действо, тем самым обесценив не только суть первоосновы, но и грубостью формы забив тонкую лирику содержания. Вот за это стоит выразить специальную благодарность режиссеру Георгию Цхвираве. Страшно представить, что бы вытворяли перед зрителем Пат и Робби в интерпретации Марчелли, склонного вписывать свои давно надоевшие штампы везде, куда можно и нельзя без оглядки на специфику произведения.
Пленительна Мария Токарева в своей трактовке Патриции. Пленительна, в первую очередь, не только впечатляющей игрой, но и визуальным образом Пат - от прически до туфель.
В герое, сыгранном Николаем Сурковым, временами хотелось бы наблюдать большего соответствия особенностям жизненного пути. Роберт - человек с биографией, в которую впечатана война со всем сопутствующим и от Ромео его отделяет даже не пропасть, а пара-тройка вселенных. Никак не могу поддержать трактовку образа главного героя как псевдо-Ромео из времен, более близких нам. Не отношу данный "упрек" к игре Николая Суркова и допускаю, что это мое личное восприятие трактовки Роберта. Пластические эпизоды Пат и Робби, однако, великолепны в постановке и безупречны в исполнении.
Так уж сложилось, что не часто приходится видеть в спектаклях Татьяну Прокопьеву, поэтому каждое ее появление абсолютно в любой роли, в любом эпизоде - праздник.
Пожалуй, будет правильным оценить спектакль "Три товарища", дилетантски применив несложный критерий соответствия впечатления от романа впечатлению от спектакля.
Есть параллели во впечатлениях, есть. Видимо, погружение зрителя в атмосферу событий средствами театра зависит от умения режиссера разложить текст на нелинейный видеоряд и далее по своему веленью при потенциальной поддержке зрительского хотенья в союзе с понимающими актерами творить перед рампой обыкновенное чудо в соответствии с репертуаром текущего сезона.