Путешествие между линиями.
Необъяснимое состояние, очень хочется спать, но только потому что в языке не знаю более точной фразы, спать не хочется совершенно. Случайные попутчики уставились в газеты и книжки; за окном - немая реклама: мы пролетаем мимо длинной серии плакатов, подсвеченных мигающими лампами, отчего они сливаются в рекламный ролик, я про такие слышал. По внутренним часам сейчас 4 утра, час назад приземлился, впервые за долгое время - на самолёте. Тепло, кладу голову на рюкзак в надежде уснуть, измотан, надо, не смогу: предвкушения, эмоциональный подъём. Полёт в другой город - как поход в магазин, только билет надо заранее покупать, и забыть о поездке до последнего дня. Послерабочая пятница, уборка, стирка, посуда, выключаю компьютер, поливаю цветы. В рюкзаке: кошелёк, пара футболок, фотоаппарат и несколько подарков; в кошельке - ключ от дома. Если я когда-нибудь уеду насовсем, я сделаю это точно так же, налегке, собравшись за 5 минут. В кармане телефон и бумажка с номерами рейсов, телефонов, адресами - это моё всё. Ночной экспресс в Сиетл, 10 минут на остановке и потом 194й в аэропорт... Чикаго: синяя линия, мне нужны те же улицы, но на красной линии, для чего надо доехать до центра, перейти пути по переходу и проехать несколько остановок обратно. Выход на поверхность: люди на улицах идут по своим делам, в 6 утра в субботу; город с с общественным транспортом, даже у живущих здесь нет машины. В пол-восьмого утра Дима открывает дверь: "Привет, проходи". Сидим в гостинной, слушаю про слёт нашей школьной параллели к 10-летию выпуска. Жаль, что не смог приехать, конечно. Ложусь на пол под окном, рассвело, но ещё рановато, отключаюсь на час. Наверное впервые в жизни я зметил момент когда я заснул, просто всё тело неожиданно полностью расслабляется, отчего даже дыхание получается с небольшим сопением, а текущие мысли в голове материализуются и занимают всё внимание. Я обычно не могу заснуть по желанию, даже если очень захочу, но тут необычное: бодр, весел, вроде и не устал, и со сном не надо бороться, но стоит сесть на пару минут, и отключаюсь как из розетки. Выходим из дома, Диме на урок, я еду к двоюродной сестре, чтоб вместе вернуться обратно после 12-ти. Обычные фразы, просто очень рад встрече, подсознательный коментатор подозрительно молчалив, ничего особенного, может устал просто? Иду, еду, нахожу нужный дом, из двери выглядывает сонная голова, из-за волос лица не видно, извини, говорит, до утра просидели, недавно легли. Вспоминаю, как я как-то летом прилетел к родственникам на Украину и очень удивился, какие все маленькие - почти с меня, а ведь в прошлый раз, помню, меня за ручку водили, надо было голову задирать. А тут даже внешне ничего не изменилось! Когда я уехал Оксанке было 11, сейчас 21. Да, говорит, когда Сашка прилетела, тоже поразило раньше, как в мультиках Tom&Jerry, знаешь? Такие ноги ходят огромные, а теперь одного роста (пьём кофе), здесь интересный район, вечером оживлённо, очень много сексуальных меньшинств, кафешки допоздна открыты (гуляем по набережной). Знаешь, в бот. саду сейчас много народу гуляет, по Золотодолинской такая толпа идёт (смотрим фотки) тут две высотки построили... блин, Наташка-то как вытянулась, а это где? А они в Японии год жили. Не знал. Возвращаемся к Диме, слушай, такую задачку недавно нашёл, по планиметрии, выглядит очень просто, а пытаешься решить - нифига. Сидим, решаем задачку, вот, говорю, если это вот так продлить, и обозначить (привычным движением, обозначаю равные центральные углы одинарной и двойной линией), то получается биквадрат, из которого одно решение имеет смысл. Только настораживает, что я только одно условие использовал. Думаем, мелькает мысль, надо же, чего я помню, забавно. Конечно, говорит Дима, у тебя прямоугольником выглядит, а это параллелограмм! На улице идёт дождь, возвращается Даша с роликами, идёт сушиться (с нами училась, сейчас в DC живёт), звонит и подъезжает Индрик с женой (одноклассник, сейчас в Бостоне). Как-то вдруг созвонились и собрались, в неделю, и ведь десять лет не виделись. И тут до меня доходит, я их всех не видел уже почти 10 лет! Офигеть, говорю, сидим, решаем задачку, будто на прошлой неделе расстались. Да, отвечает Дима, Золкина была бы довольна (наша математичка). Поразительно вовсе не то, что вот мы все снова вместе, и я их вижу вживую, а то что я это абсолютно естественно воспринимаю! И мозг с готовностью вытащил откуда-то из недр памяти прежнюю жизнь, поставленную на паузу, затянувшуюся паузу, и запустил как ни в чём не бывало. Чёрно-белые фотографии обрели цвет и задвигались; сквозь асфальт времени пробились новые побеги, взамен прошлогодних, занесённых снегом; картинками, звуками и новостями с другой стороны Земли оживляя и разгоняя застывшую маленькую вселенную. И ещё поразительно то, что никто не изменился. Подумалось вдруг, что людей на самом деле меняет не время, людей меняет образ существования. Вот как это выглядело тогда:
И вот как это выглядит сейчас:
У каждого человека много жизней, и приезжая на новое место, в новый город, страну, меняя работу или просто расставаясь с кем-то близким, отпочковывается ещё одна линия. Путешествия между ними не проходят даром, каждый раз, приезжая в другой город, предыдущая повседневность кажется сном, чем-то далёким и забытым; и каждый раз возвращаясь домой, вся поездка представляется только-что выдуманной сказкой, уезжал ли я вообще? Думаю, знакомое всем чувство.
Потом мы гуляли по городу, большой красивый оживлённый город, интересная архитектура, треугольные и изогнутые здания с дырками насквозь. Вечером вышли послушать поющих чёрных людей но попали на инструментальный джаз. Это был лучший джаз, который мне доводилось слышать вживую! Музыкантам было давно за пятьдесят, а то и за семьдесят, и чувствовалась потрясающая сыгранность и настоящее мастерство. Когда каждый знал, когда надо играть тихо, когда каждый чувствовал метасообщения и правила игры, заданные очередной импровизацией. Всё было очень своевременно и в нужной пропорции. Чтоб и с чувством, и с задором, но без показухи и надрыва. Особенно понравилось то, я сам на лету понимал их знаки и правила игры, но конечно, опыта бы не хватило, чтобы в ней участвовать. Барабанщик во время своего соло вдруг начал подыгрывать себе бубном, откуда-то снизу, продолжая отбивать палочками, потом вдруг выхватил его и стал барабанить бубном, и руками, потом сменил на палочки с мягкими набалдашниками. Он ухитрялся держать три, четыре ритма одновременно, причём так, что они не смешивались, и можно было хорошо слышать каждый. Ходили в музей современного искуства, где в этот день искусством выражали протест против чего-то, и можно было найти группу любого стиля и направления, от пантомимы, карусели из хлеба и музыкального свиста от дышания в микрофон, до хорового пения и рока. Гуляли по ночному городу, сидели дома и в гостях, любовались городом из окна вроде бы самого высокого в мире ресторана, на 96м этаже. Вечером улетел домой, опять же удивительно, никакой грусти, никакой ностальгии; наоборот, мы теперь соседи, и ничего не стоит через неделю собраться снова. Счастливо! До следующего раза! Приезжайте вы к нам. Пара совпадений: в аэропорту встетил знакомую, возвращавшуюся в Сиетл из России, ещё узнал, что в эти же выходные туда летала ещё одна компания друзей, но это к слову, да и Чикаго у нас были совершенно разные.
И вот как это выглядит сейчас:
У каждого человека много жизней, и приезжая на новое место, в новый город, страну, меняя работу или просто расставаясь с кем-то близким, отпочковывается ещё одна линия. Путешествия между ними не проходят даром, каждый раз, приезжая в другой город, предыдущая повседневность кажется сном, чем-то далёким и забытым; и каждый раз возвращаясь домой, вся поездка представляется только-что выдуманной сказкой, уезжал ли я вообще? Думаю, знакомое всем чувство.
Потом мы гуляли по городу, большой красивый оживлённый город, интересная архитектура, треугольные и изогнутые здания с дырками насквозь. Вечером вышли послушать поющих чёрных людей но попали на инструментальный джаз. Это был лучший джаз, который мне доводилось слышать вживую! Музыкантам было давно за пятьдесят, а то и за семьдесят, и чувствовалась потрясающая сыгранность и настоящее мастерство. Когда каждый знал, когда надо играть тихо, когда каждый чувствовал метасообщения и правила игры, заданные очередной импровизацией. Всё было очень своевременно и в нужной пропорции. Чтоб и с чувством, и с задором, но без показухи и надрыва. Особенно понравилось то, я сам на лету понимал их знаки и правила игры, но конечно, опыта бы не хватило, чтобы в ней участвовать. Барабанщик во время своего соло вдруг начал подыгрывать себе бубном, откуда-то снизу, продолжая отбивать палочками, потом вдруг выхватил его и стал барабанить бубном, и руками, потом сменил на палочки с мягкими набалдашниками. Он ухитрялся держать три, четыре ритма одновременно, причём так, что они не смешивались, и можно было хорошо слышать каждый. Ходили в музей современного искуства, где в этот день искусством выражали протест против чего-то, и можно было найти группу любого стиля и направления, от пантомимы, карусели из хлеба и музыкального свиста от дышания в микрофон, до хорового пения и рока. Гуляли по ночному городу, сидели дома и в гостях, любовались городом из окна вроде бы самого высокого в мире ресторана, на 96м этаже. Вечером улетел домой, опять же удивительно, никакой грусти, никакой ностальгии; наоборот, мы теперь соседи, и ничего не стоит через неделю собраться снова. Счастливо! До следующего раза! Приезжайте вы к нам. Пара совпадений: в аэропорту встетил знакомую, возвращавшуюся в Сиетл из России, ещё узнал, что в эти же выходные туда летала ещё одна компания друзей, но это к слову, да и Чикаго у нас были совершенно разные.